– О Гийом! – произнесла она, вставая из-за туалетного столика и задувая свечу. – Что стало с тобой? Где ты сейчас?
Мира не могла перестать любить своего потерянного брата. Даже узнав, какие страшные поступки он совершил, ее чувства остались нерушимыми, хоть и немного пошатнулись.
Она не сразу заснула, лежала с открытыми глазами, глядя в темноту, пока мрак ночи не сгустился за окном. Но даже во сне ее преследовали тревожные видения. Ей снилось, что они с Розали сидели в старом заросшем саду, пахло папоротником и дикими розами, теплые лучи солнца падали на шею, а они что-то вместе читали. Розали улыбалась светло и открыто, ее глаза были такого ярко-голубого цвета, какой только можно представить.
– Ты так много занимаешься, – тепло произнесла Розали и указала на большой отрывок. – Прочти теперь вот это.
Мира, счастливая, склонилась над книгой. Вдруг она услышала приглушенный звук шагов и зловещий шелест листьев. Подняв голову, она увидела, что Розали исчезла. Сад был зелен, тих и совершенно пуст. «Розали! Где ты?» – пыталась крикнуть девушка, но не могла произнести ни слова. В пугающем молчании она вскочила на ноги. Гийом! Это он похитил Розали!
Мира побежала, с трудом передвигая ноги, тяжелые, будто к ним привязаны гири. В отчаянии она удвоила усилия.
Вдруг она споткнулась, но огромные руки крепко схватили ее за плечи.
– Что случилось с Розали? Где она? – прорычал голос ей в ухо.
Мира смотрела прямо на Рэнда Беркли. Его лицо с резкими чертами и золотыми глазами было искажено гневом.
Она сжалась от страха, не в силах говорить. Беркли толкнул ее на землю, и она почувствовала, как падает, падает вниз, как камень, брошенный в пруд. Она хотела за что-нибудь ухватиться, но неожиданно сцена переменилась, и она оказалась у подножия высокого холма. На его вершине она увидела Беркли и Гийома, скрестивших клинки. Услышав звон металла и увидев блеск горящих на солнце лезвий, испуганная Мира почувствовала, как слезы текут по лицу и шее. Карабкаясь на холм, она открыла рот, чтобы окликнуть их, но не могла произнести ни звука. Противники не обратили на нее никакого внимания, когда она приблизилась. Резким уверенным движением клинка Гийом пронзил грудь Беркли. Рэнд упал, его большое тело глухо ударилось о землю. Всхлипывая от ужаса и жалости. Мира ползла к распростертому телу, а брат бежал прочь.
Кровь тонкими ручейками струилась из груди Рэнда, сочась на землю, словно темный дождь. Боль Миры стала криком отчаяния, когда она увидела, что раненый не Рэнд Беркли.
Она положила его темноволосую голову себе на колени, ее тело сотрясали рыдания, руками она пыталась остановить кровь. Его туманные серебристые глаза чуть приоткрылись, казалось, будто он насмешливо улыбается в ответ на ее отчаянный страх. Он отвернул лицо, и его тело обмякло. Алек Фолкнер умирал у Миры на руках, и она ничем не могла помочь. Холодный мрак окружил их, заставляя ее плотнее прижаться к Алеку… Неожиданно к ней вернулся голос, и хриплый крик сорвался с губ.
Вздрогнув, Мира потрясла головой и открыла глаза. Она задыхалась, глаза были влажными от слез, тело словно окаменело. Приложив руку на грудь, она пыталась успокоить бешеное биение сердца. Осмотревшись по сторонам, она поняла, что это был дурной сон. Хотя ей стало легче, следы страха продолжали леденить душу девушки.
Через несколько секунд в дверь кто-то уверенно постучал два или три раза. Не в силах пошевелиться. Мира бессмысленно смотрела на нее. Стук повторился. На этот раз она, даже не накинув пеньюар поверх ночной сорочки, подошла и дрожащими руками открыла дверь. Она не могла поверить, что перед ней стоял Фолкнер, заспанный и несколько взволнованный. На нем была одежда из темно-серого шелка, переливавшегося матовым блеском в сумраке комнаты. Как он узнал, что нужен ей? Почему он побеспокоился и поднялся сюда?
Увидев, что с ней все в порядке, Алек облегченно вздохнул.
– Ты, должно быть, кричала во сне. Я был у себя, когда услышал.., и я подумал… Ну, раз все в порядке, я пойду…
Он не закончил фразу – Мира, дрожащая и расстроенная, обхватила руками его шею, и слова полились сплошным потоком.
– Мне снилось, но я думала, что это происходит на самом деле, я совсем не могла говорить. Это было ужасно, ужасно… Там был Гийом, и все случилось снова. Он похитил Розали…
– Тихо, дорогая… – В его глазах светилось сочувствие.
Алек прикрыл дверь и заключил Миру в объятия На ней была тонкая с маленьким вырезом сорочка – скромное одеяние, целомудренно скрывавшее ее. Он нежно, успокаивающе гладил ее по спине. – Это был всего лишь дурной сон.
– ..и я не могла найти.., я не могла говорить, сказать кому-нибудь…
– Не важно, что он казался реальным, на самом деле этого не было. Ты знаешь, что сны обманчивы…
– Иногда они бывают вещими, – возразила Мира со слезами в голосе, отчаянно прижимаясь к нему.
Алек легко взял ее на руки и понес к постели. Мира прижалась к нему, ее пальцы скользили по шелку, скрывавшему его широкие плечи. Его тело было большим и таким успокаивающе надежным, дававшим ей уверенность в том, что ничто не может причинить ей вреда, пока он рядом, абсолютно ничто. Она продолжала держаться за него, даже когда он устроил ее на двух подушках, поправил ее сбившуюся сорочку и откинул со лба выбившиеся темные локоны. Он был заботлив, как брат. Мира ухватилась за отвороты его рубахи, когда он обнял ее, наклонив голову и слушая ее дрожащий шепот.
– Спасибо. Я.., я боялась оставаться одна – Ничего страшного, – проговорил он, мило улыбнувшись. – Я приобрел большой опыт по укладыванию женщин в постель.
Вместо того чтобы рассмеяться или разозлиться на его провокационное замечание. Мира пристально посмотрела на него, и в ее глазах блестели слезы.
– Спасибо за то, что вы проведали меня.
– Я, пожалуй, пойду. – Алек кивнул на дверь Сейчас, когда она устроилась в кровати и ее прежний страх прошел, она поняла, что он взволнован. – У меня есть предчувствие, что будет чертовски глупо, если меня здесь обнаружат.
Ей не хотелось отпускать его.
– Кроме Саквиля, сюда никто не приходит, а он не посещает меня по ночам, – Закрывай глаза и засыпай, – прошептал Алек, усмехнувшись. – В любом случае я должен уйти сейчас. Знаешь ли, в некоторых вопросах я поразительно хорошо контролирую себя. В чем-то другом я совершенно лишен самодисциплины и начинаю страдать от этого.
Он посмотрел на девушку с необычной для себя нежностью. Не в силах удержаться, наклонился и коснулся ее губ легким, почти дружеским поцелуем. Не думая ни о чем, Мира обхватила руками его шею и притянула к себе, приоткрыв свои губы навстречу его губам. Алек еле сдержал стон. Охваченный жаром, он целовал ее, нежно проводил языком по ее губам – незнакомые сильные ощущения, от которых она сжала пальцы. Мира, потрясенная, ощутила, как он в долгом поцелуе осторожно втянул ее язык. Она дрожала от предчувствия продолжения любовной игры, понимая, что губами они передают смысл акта любви. Огонь желания постепенно охватил ее всю.
