Где обещанные жертвы, где души девственниц в количестве тысячи штук? Молчишь? Привет тебе от Багрянина, — шепнул я, посылая всплеск эфира на другой конец связи. И прежде чем переговорник рассыпался в труху, я успел услышать истерический вопль боли на том конце.
— А теперь с тобой, мой сладенький, -изо рта у меня вылез длинный язык и я плотоядно облизнулся. Но походу перестарался, потому как под мужиком стала расползаться большая лужа и он потерял сознание.
М-да, и вот это бог? Здорово, конечно, кидаться пафосными фразами, когда ты на коне, а остальные в дерьме. Но стоит лишь поменяться местами…
Ладно. Надо как-то отсюда выбираться, поэтому этот олень мне нужен в здравом уме и твердой памяти. Обрубок кисти я ему уже залепил эфиром, так что кровью не истечет. Значит, приводим в себя и бьем сильно, но аккуратно. У меня еще планы на эту ночь. Хотя, какие к черту планы, если эти мудилы уже все испортили⁈
Удар по морде, чтобы привести в чувство, который заканчивается выбитыми зубами. Упс, не рассчитал.
Пробую еще раз, но более нежно. Вот, уже лучше. Глазки открыл, визжит так пронзительно. Надеюсь, это он так здоровается со мной. Люблю вежливых.
— Итак, мелкий уродец. Ваши планы накрылись бездной, и мы решили внести в них коррективы.
— Какие коррективы? Все идет, как мы запланировали, — нашел в себе силы сказать он, не сводя с меня взгляда.
— Да? А куда тогда делся Багрянин? —спросил я, демонстративно клацнув зубами.
— Сидит же на месте, — удивился он.
— Это иллюзия, болван! Его на самом деле там нет.
— Как нет⁈ — всполошился он и попытался вскочить. Но путы держали крепко.
— Вы облажались, и Багрянин сбежал. А куда, знаешь? Естественно, к своему богу. А кто он, ты знаешь, тупая скотина?!! Если он доберется до Хранителя миров, тот может воспринять все как попытку перехвата управлением аватара и вызвать на бой Аластора. Мой повелитель силен, но ему не выстоять против Хранителя Миров. Поэтому возвращай всех, тварь, обратно и молись, чтобы он еще был тут.
— Но как он мог сбежать, не имея эфира…
— С помощью благодати, идиот! — заорал я, чувствуя, что еще немного, и иллюзия слетит. — Где управляющий артефакт, что блокирует выход в реальность Земли?
— Его тут нет, — тут же соврал он. А глазки-то как забегали. Врет и даже не краснеет. Но его тут действительно нет. Я давно все помещение просканировал. Куда его могли засунуть? Не в стены же? Нет, такие вещи держат максимально близко к себе. Максимально… близко…
Я пристально посмотрел на сидящего, отчего тот съежился и попытался вжаться в кресло. Блять, этот идиот реально засунул его внутрь себя! Блеснули когти…
— Убьешь меня — и тут все взорвется, — тут же принял пилюлю храбрости он. — Только я могу открыть проход, но я этого не сделаю. Пусть все подохнут. Их смерти — жалкая плата за смерть нашего принца.
Ясно, фанатик. С такими разговаривать все равно, что с радио. И в этот момент иллюзия с меня спала.
— Багрянин!!! — зашипел он, едва не плюясь от ненависти.
— Собственной персоной, — глумливо поклонился я. — Сам отдашь артефакт или мне его из тебя вытащить? Но тогда ты этого точно не переживешь.
— А мне уже все равно, — плюнул он в меня кровью. Не попал, кстати. — Я умру, но и вы все подохнете. А твоя баба, думаю, сейчас получает удовольствие. Ведь это так здорово, когда тебя трахают сразу несколькими членами. Я… п-ха… — выплюнул он, захлебнувшись кровью.
Моя рука по локоть вошла к нему в живот, туда, где находился артефакт. Сжав его, я окутал тот эфиром, не давая разрушиться, а после резко выдернул из тела. Огонь стек с моей руки и принялся заживо его жечь. В комнате сразу запахло паленым мясом.
Кинув взгляд на экран, я понесся по коридору, оставив того подыхать. Эх, другую смерть я для него планировал, но и так сойдет.
Артефакт я засунул в карман, как его отключить, подумаю потом. Сейчас надо мчаться к моей Насте. Не знаю, как этот мужик отдал приказ, но на экране толпа мудаков с мечами уже ее схватили и куда-то потащили. Явно не для того, чтобы спеть ей песню или частушку.
Эх, вернуть бы всем эфир, тогда было бы проще. Вот только как это сделать массово, я пока не сообразил. Где центральный контур, который питает эти мерзкие нити, я не знал. Потом поищу. Моих сил вполне хватит, чтобы справиться со всеми.
Вылетаю в общий зал. Так, уродов человек десять. Понеслась.
Эфир в ноги, прыжок. Проношусь над их головами, успев ударить по их шеям ледяным и огненным мечом. Ничего массового применять было нельзя, из-за боязни зацепить женщин.
Головы подонков еще не успели упасть, как я сделал широкий взмах — и воздушные серпы срубили еще двоих.
Разворот — небольшие огненные шары точно влетают в лоб остальным. Быстрый взгляд по сторонам — куча тел и охреневших взглядов от женщин.
— Тим! — выскочила вперед бабушка. — Они утащили Настю…
— Бегу, — ускорившись, я рванул в соседний зал, где скрылись сафелиты. Уже добегая, я услышал вопль любимой.
Двери — пинок, усиленный эфиром, и они слетают с петель, заодно прибивая парочку идиотов, стоявших прямо за ними. Походя, полоснул клинками, снеся с плеч их бестолковые головы.
Так, картина маслом: девушка на полу, из одежды — тонкий лоскуток ткани, по ошибке названный трусиками. Шикарное платье разорванной кучкой валяется в стороне. Над ней склонился мужик со спущенными штанами. Еще двое держат ее за руки. Остальные столпились полукругом и ждут своей очереди.
Все это я отметил на бегу, со страшной скоростью врезаясь в их ряды. И меня, наконец, заметили.
Пинок в сторону — и Настя со стоном отлетает в угол комнаты, проехавшись по плитке пола. Это они очень зря. Логичней было бы взять ее в заложницы, а теперь уж поздно. Они сами мне развязали руки.
Брызнула кровь, обильно поливая натертый паркет, делая его ещё более скользким. Два меча — огненный и ледяной — привычно лежат у меня в руках. Я в таком бешенстве, что не хочу убивать их быстро. Нет, я хочу насладиться их муками перед тем, как отправить их в Навь. Жаль, что они не могут говорить, а то бы с удовольствием послушал, как они кричат. От боли.
Нет, я ошибся. Они не были обычными духами в человеческой оболочке. Это были одержимые — игрушки в руках шаманов из Нижнего Мира. Преданные, исполнительные и совершенно безмозглые. В убийстве таких нет наслаждения от победы. Да, они очень сильны и воины отличные, и все же это просто оболочки, без чувств, эмоций и желаний.
Следующий взмах — и мои мечи столкнулись с их мечами, и я едва успел увернуться от напавших. М-да, эти не простое мясо. Сильны, что еще сказать.
Что ж, значит, танцуем. Мой старый учитель из прошлой жизни говорил, что есть в жизни воина два главных танца — Танец Жизни и Танец Смерти. Первый — это когда он, закончив бой, возвращается туда, где его любят и ждут. Там он обнимает мать, жену, детей. Он кружится с ними в водовороте счастья, даря и принимая их любовь. И горе ему, если такого места нет.
И Танец Смерти — жестокий бой, когда, выходя на него, понимаешь, что не выживешь. И как ни парадоксально, надо умереть, чтобы жить. Забыть про все, свою жизнь, чувства, эмоции. Стать холодным, безжалостным убийцей, можно сказать, мертвецом. А разве мертвец боится ран? Разве ему не все равно, сколько перед ним противников? Все, что он может, это танцевать, сливаясь в движении с той, что несет смерть любому, кого коснется. И если танец ей понравится, она тебя отпустит, сделав сильней. Ведь каждое касание смерти — это сила воина.
— Потанцуем? — спросил я, нежно беря за руку девушку. Ее лицо было скрыто маской, закрывавшей верхнюю часть лица. В одной руке она держала белый цветок лотоса, что гармонировал с цветом ее пышного платья и бледностью кожи. Сложную прическу украшала тонкая диадема с крупным топазом.
Шаг, поворот — мой клинок, сверкнув, снес голову нападавшему.
Расходимся, не размыкая рук. Тяну ее к себе, закручивая в танце. Обнимаю, полшага — клинок вспарывает горло подбежавшему врагу и парирует удары от еще двоих.
Слышная только
