– Если она так опасна, то с чего ты взяла, что тебе удастся удерживать ее до возвращения в Даркваал? – Голос эльфа звучал как-то обреченно. Он уже смирился с тем, что проиграл, но все еще зачем-то пытался создавать видимость сопротивления.
– У меня есть особый дар, Ларра’ти… – Тирэн’лай грустно усмехнулась. – Я чувствую магию. Больше того, я умею определять природу этой магии и источник силы творящего заклинание мага. Ее сила – та же, что у магов Ордена Дракона, но она не проходила обучения, и, следовательно, ее сила – не от Небесных Покровителей, а от Черной Твари. А по тому, что она говорила во время боя, я допускаю мысль, что она сама может являться вновь воплотившейся Черной Тварью.
– Ты не сказала, как собираешься ее удерживать…
– Да, прости, сбилась. Так вот, я чувствую не только магию, но и источник энергии, а также способ, которым маг получает эту энергию. Источник энергии Марийи находится так далеко отсюда, что я даже примерно не могу сказать, где он, знаю только, что в те моря мы никогда не заходили. А вот связь у нее с Источником – телепатическая.
– И что?
– У меня было два алеартских ошейника, блокирующих любые способности, – нехотя призналась эльфа. – В том числе телепатию. Марийа просто не сможет дотянуться до своего Источника, а маг без энергии ничего не стоит.
Ларра’ти глухо, почти неслышно застонал. Аргументы кончились.
– Но… ты можешь хотя бы не так… жестоко с ней?
– Не могу. Я и так уступила тебе во всем, в чем могла. Она останется в своей каюте, под постоянным присмотром двух эльфов, но снимать с нее оковы я не буду – мы не знаем, на что она способна даже и без магии.
Тирэн’лай замолчала. Молчал и целитель.
Только спустя пять минут Ларра’ти заговорил, и Марийа отстраненно поразилась тому, какая обреченная тоска звучала в его голосе.
– Делайте, как считаете нужным, архатис. Не мне давать вам советы. Разрешите идти? – почти безразлично проговорил он.
– Ларра’ти… – потрясенно прошептала эльфа – Почему ты… так?
– Разрешите идти? – все тем же бесстрастно-спокойным тоном повторил он вопрос.
– Убирайся! – заорала Тирэн’лай.
– Есть, дана архатис.
Спустя секунду дверь каюты хлопнула.
Эльфа еще минуту постояла спокойно, почти не шевелясь, и, кажется, даже не дыша. Потом негромко, но очень зло выругалась и тоже покинула каюту, в которую через несколько минут вошли двое эльфов. Один замер у двери, второй сел на стул, положив на колени арбалет и, судя по звукам, заряжая его.
До Марийи понемногу начал доходить смысл всего услышанного. И вот тут ей стало по-настоящему страшно.
«Эстаи! Эстаи, отзовись! Пожалуйста, я прошу тебя!» – мысленно кричала она в пустоту, уже чувствуя, что связи с Мечом нет, понимая, что она осталась одна.
Она осталась одна.
«Одна. Совсем одна…»
Хранительница несколько раз произнесла про себя эти слова, привыкая к их значению и до конца осознавая, что произошло.
Скована. Отрезана от Меча. Лишена магии и телепатии.
Единственный защитник – Ларра’ти, но что он может?
Она. Осталась. Совсем. Одна.
Одна в темноте и тишине…
Глава 16
Аенгрост, Святая Империя Христесар, южная провинция Клетер. Этьен де Каррадо, граф Нисселет, Носитель Духа Предела. 9-я декада весны, 2904 год Восьмой эпохи
Ночью в Атане было тихо… подозрительно тихо. Изредка быстрым шагом проходили по переулкам и улицам стражники, где-то взлаивала псина, да стая ворон с карканьем носилась вокруг привязанного к Т-образному кресту тела. То одна, то другая крылатая падальщица смолкала, усаживаясь когда на перекладину, а когда и прямо на голову или плечи осужденного, и клевала открытые раны. Человек слабо вздрагивал, когда клюв очередной вороны вонзался в израненное тело.
Этьен замер, надежно скрытый в тени от взглядов Стражей и инквизитора пятого ранга, охраняющих эшафот. С позавчерашнего вечера, когда некий наглец похитил приговоренного прямо из клетки, ухитрившись как-то обмануть опытного Стража, к каждому отряду, охраняющему эшафот, приставили еще и младшего инквизитора – пятого или шестого ранга.
Впрочем, сейчас святых отцов больше волновал не похищенный нелюдь. Гораздо больше их пугало то, что уже третий день им практически не удавалось примерно наказать еретиков и колдунов при скоплении народа – неведомый чернокнижник каким-то образом убивал приговоренных еще до начала казни. Из двадцати пяти казней, подготовленных за эти три дня, полноценно состоялись только три.
Инквизиторы вознамерились любой ценой поймать и покарать тварь, посмевшую посягнуть на их право калечить и убивать. Этой ночью на пяти эшафотах Атана были оставлены мучительно умирать приговоренные Церковью еретики, колдуны и нелюди. Каждый такой эшафот охраняли пятеро Стражей и один младший инквизитор. И скрытно – еще по двое. Не ниже четвертого ранга.
Этьену все это знать было неоткуда. Как и то, что святые отцы не чувствовали его магии. Он побывал уже на четырех местах казней и оставил за собой четырех освобожденных от мучений людей. Эта площадь была пятой и последней в его списке.
Всмотревшись в «нелюдя-чернокнижника», граф стиснул зубы – его было не спасти. Несчастный эльф уже сдался, он был еще жив физически, но дух его сломлен.
Закрыв глаза, Этьен сосредоточился, изучая плетения инквизиторских заклятий, удерживавших в приговоренном подобие жизни. Медленно, осторожно, чтобы не спугнуть Стражей, чувствительных к магии любого рода, проник в самую суть заклятия и осторожно сдвинул несколько узлов в сторону от слабо пульсирующего сердца. Уловил сдержанный смешок Меча, но проигнорировал – ему не было дела до того, что смешного нашел этот древний артефакт в том, как визуализировалось заклятие для графа.
Та магия, которую тщательно выплетал Этьен, была все еще слишком сложна для него и требовала полного сосредоточения, и потому он даже не обратил внимания на минутное появление Эстаи, а когда осознал – было уже поздно, Меч ушел.
Пока же Этьен, прикусив губу, создал в новой узловой точке точную копию «сердца» и вплел ее в основу заклинания. Теперь Стражи нескоро заметят, что тот, кому предстояло мучиться на кресте до следующего заката, уже сейчас будет мертв.
Остановить сердце и без того почти мертвого эльфа оказалось еще проще.
Жестокая ухмылка исказила лицо дворянина.
– Ненавижу… – прошипел он Стражам, зная, что те его не увидят.
И, развернувшись, скрылся в бесчисленных переулках, паутиной опутывающих почти весь Атан, за исключением центральной его части.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
