вернусь — познакомимся поближе и обсудим план действий на сегодня. Или у вас какие-то свои идеи есть?
Коллеги переглянулись и со слегка виноватым видом синхронно пожали плечами.
— Понятно… Ладно, я найду, чем вас занять.
Пока же поставил пустой портфель (нечего мне пока было в него класть) на сейф и выложил в верхний ящик стола три шариковых ручки. На столе помимо прочего стоял перекидной календарь. Завхоз, похоже, постарался.
Ну а мне пора шлёпать на планёрку. В прошлой жизни, случалось, сам проводил, будучи директором своей компьютерной фирмы. А теперь вот меня приглашают.
По прибытии в кабинет первого секретаря обкома мне пришлось довольствоваться местом не за столом, а на одном из выстроенных вдоль стены стульев, как и ещё десятку чиновников. За моей спиной аккурат оказалась батарея отопления, топили хорошо, спине сразу же стало тепло даже через спинку стула. Увидев входившего в помещение Ельцина, невольно начал приподниматься, но затем осадил себя и принялся сидеть дальше с невозмутимым видом. А вот Борис Николаевич меня заметил и двинулся навстречу с радушной улыбкой. Пришлось вставать, обмениваться рукопожатием.
— Первый день сегодня? — спросил он.
— Первый, — кивнул я.
— Ну, надеюсь, первый блин не будет комом, — гыкнул он и отправился на своё место.
А тут и все остальные участники планёрки подтянулись, включая Рябова. Тот ограничился кивком в мою сторону, когда шёл к своему месту во главе стола. Зато планёрку начал с моего представления.
— Доброе утро, товарищи! Прежде чем приступить к обсуждению текущих вопросов, хотел бы представить нашего нового сотрудника. Многие уже его знают, как автора гремящих на всю страну песен, и как знаменитого боксёра, олимпийского чемпиона Мюнхена. Где он к тому же отличился, помогая обезвреживать террористов. Итак, прошу любить и жаловать — Евгений Платонович Покровский.
Пришлось вставать, и стоять, словно истукан, на виду у всех.
— Евгений Платонович возглавил новый отдел, будет курировать молодёжную политику. Как планируете строить работу?
Вот предупреждать вообще-то надо о таких вещах, Яков Петрович! Впрочем, врасплох он меня не застал.
— Как я вам и говорил при нашей личной встрече, для начала необходимо разработать структуру организации. То есть выстроить цепочку: обком, горком, райкомы. И познакомиться с людьми, которые в низовых организациях будут решать поставленные перед ними задачи. Когда станет понятно, сколько у меня подчинённых (не считая двух уже прикреплённых), то можно будет здесь, в обкоме, провести своего рода совещание на предмет планирования работы.
— Согласен, — кивнул Рябов. — Заодно уж поделитесь с собравшимися товарищами своей задумкой с Днём города.
Пока я вещал заученный текст, сидевшие за столом время от времени переглядывались, мимикой выражая свои мысли. Когда я закончил, Рябов благосклонно разрешил мне сесть.
— Как, товарищи, вам такая идея? Вы что скажете, Геннадий Васильевич? — обратился он ко второму секретарю обкома Колбину.
Тот с важным видом откашлялся, сдвинув брови, изрёк:
— Задумка в целом неплохая, интересная. И, как мне кажется, эта традиция укоренится в нашей области. Да и остальные регионы страны примут на вооружение.
— Все согласны с мнением Геннадия Васильевича?
Рябов обвёл взглядом собравшихся. Естественно, никто не высказался против, да и если бы предложили проголосовать, думаю, и воздержавшихся не было бы. Было принято решение в конце недели провести заседание совместно с горкомом и формировать штаб проведения мероприятия. После чего ещё сорок минут слушал обсуждение текущих вопросов, с трудом сдерживая зевоту. Всё-таки выспаться после бурной ночи — вернее, позднего вечера — толком так и не удалось, и теперь хоть спички в глаза вставляй.
По пути из кабинета меня нагнал Ельцин.
— Проставляться будешь? — негромко спросил он.
Хм, а вот этот момент я как-то не продумал. А ведь и правда, надо бы проставиться.
— Приглашаю сегодня после работы в ресторан, — сказал я. — Сможете?
— Ради такого случая — конечно, — ещё шире улыбнулся Ельцин. — Своих из отдела тоже позовёшь?
— М-м-м, думаю, не стоит. Мало ли что мы с вами обсуждать там будем, ни к чему лишние уши. Тем более я их совсем практически не знаю, своих новых помощников. Лучше завтра после работы бутылку коньяка на троих разопьём, да хорошо закусим.
— Логично, — кивнул Борис Николаевич. — В какой ресторан рванём?
— Предлагаю при Доме офицеров. У меня там друг детства в ансамбле играет, да и вообще знают меня там.
На том и порешили. А впереди ещё целый рабочий день, и вечером ресторан. Фух, где бы на всё это сил взять…
Первым делом по возвращении с планёрки я спросил у ожидавших меня в ничегонеделанье помощников:
— Так, а теперь давайте познакомимся поближе. Рассказывайте каждый свою биографию. Кто начнёт?
Начал Гена. С его слов, он родился в обычной интеллигентской семье. Мама преподаёт русский и литературу в школе, папа работает в НИИ, каким-то завсектором. Сам Геннадий закончил Свердловский пединститут, где был комсоргом группы, потом поработал в школе, преподавал, как и мама, русский язык и литературу, а затем попал в райком комсомола, где стал членом КПСС. И оттуда уже год назад сюда, в обком партии.
— А в чём ты видишь своё предназначение? — спросил я его.
— Главными целями коммунистов является построение справедливого общества, достижение социального равенства…
— Стоп, стоп! Эти постулаты я и сам наизусть помню. Ты мне чисто по-человечески скажи, чего ты хочешь от жизни?
— Ну-у, — замялся Куропаткин. — Чего хочет каждый человек? Семья, дети, хорошая работа… Быть полезным обществу, в конце концов.
— Так, понятно… А ты, Валентин?
В общем, биография Новицкого мало чем отличалась от биографии Геннадия. Разве что родители работали инженерами в каком-то «почтовом ящике», которых в Свердловске было немало, да и закончил исторический факультет университета. В отличие от товарища, он уже два года как был женат на сокурснице, но детьми пока не обзавелись.
Объяснил им суть нашей работы, поделился планами, они слушали меня с серьёзным видом, периодически что-то записывали в свои блокноты.
На обед мои помощники рванули в обкомовскую столовую. Я же сказал, что приду чуть позже. Едва за ними закрылась дверь, набрал номер ресторана, попросив пригласить к телефону помнившего меня администратора, и поинтересовался, можно ли забронировать столик на сегодняшний вечер, добавив, что нас будет всего двое.
— Организуем, — без лишних экивоков пообещал тот.
Отлично, теперь нужно проинформировать Ельцина. Отдел строительства, которой он возглавлял, находился на этом же этаже, занимая три комнаты. А его кабинет предварялся приёмной, что говорило о солидности отдела. В приёмной я обнаружил молоденькую и довольно миловидную секретаршу, пившую чай под бутерброд. При моём появлении она смущённо покраснела.
— Приятного аппетита! — улыбнулся я. — Борис Николаевич на
