Проба, пожалуй достаточно для доблестного управления. (Виктор: “О Цезарях”; 39).
4) Утверждение мира
Разделив легионы, соправители начали упорную войну с врагами, со всех сторон наседавшими на империю. Констанций в Галлии нанес сокрушительное поражение лингонам и алеманам, а в 296 г. его полководцы вновь овладели Британией. В 297–298 гг. Геркулий закончил войну в Африке, сам Диоклетиан осадил Ахилла в Александрии, взял ее 8 месяцев спустя, а Ахилла убил. Одержав победу, он поступил сурово: весь Египет опустошил проскрипциями и убийствами. Однако через это многое изменил и мудро устроил в его управлении. Не столь удачно, но в общем успешно закончил войну с персами Галерий.
5) Доминат
Диоклетиан был человеком хитрым, но проницательным, очень острого ума, и суровостью своей пытался подавить чужую злобу. Он был весьма рачительным государем и первым в Риме ввел царские обычаи вместо прежней римской свободы. (Евтропий: 9; 21–26). Таким образом он порвал с традицией, утвердившийся еще при Августе, когда принцепс считался только «первым из равных» в сословии сенаторов. Было утверждено официальное обращение к императору – «господин и бог» (dominus et deus), откуда новый порядок управления империей получил наименование домината. Вместе с принципатом окончательно были отброшены еще сохранявшиеся республиканские черты государственного устройства. На смену им пришла откровенная монархия. Диоклетиан первый стал надевать одежды, сотканные из золота, и пожелал даже для своих ног употреблять шелк, пурпур и драгоценные камни. Все это, хоть и было более пышно, чем гражданская одежда и служило признаком высокомерия и чванства, однако сравнительно с другими его нововведениями было незначительно. (Виктор: “О Цезарях”; 39). Даже от сенаторов император требовал, чтобы они поклонялись ему, а не приветствовали по-прежнему обряду. (Феофан: 293).
6) Реформы
Утвердив в империи мир, Диоклетиан приступил к важным преобразованиям: ввел твердые ставки налогов (из-за кризиса денежного обращения их стали взимать натурой), реорганизовал армию и провел административную реформу (вся страна была разделена на 100 небольших провинций, гражданская власть повсеместно отделена от военной). Поскольку ставка Диоклетиана находилась в Никомедии, а Максимиана – в Медиолане, Рим фактически утратил свое столичное положение, а сенат из общегосударственного органа превратился в городской совет.
Налоги при Диоклетиане были так велики, что землепашцы принуждены были бежать из своих домов, и поля обращались в леса. Везде рыскали сборщики податей, овладевавшие остатками имений. Цены на продукты питания поднялись до непосильных размеров. К тому же Диоклетиан отличался безграничной страстью к строительству, ложившейся немалой тяжестью на провинции. В одном месте строились базилики, цирк, монетный двор, в другом – арсенал или дворцы для жены и дочери. (Лактанций: 5,7). Столица Рим и другие города, особенно Карфаген, Медиолан и Никомедия, были украшены новыми замечательными постройками. (Виктор: “О Цезарях”; 39).
7) Великое гонение на христиан
Конец царствования Диоклетиана был ознаменован невиданными гонениями на христиан, набравшими к этому времени большую силу. Впрочем, по свидетельству Лактанция, главным врагом христиан был Галерий, и Диоклетиан долго противился его внушениям. Он не находил причины проливать столько человеческой крови и нарушать спокойствие империи. Он говорил, что довольно и того, если слуги его дома и воины будут держаться древней религии. Но в конце концов он уступил и в 303 г. с его ведома и согласия была разрушена христианская церковь в Никомедии. Это событие послужило сигналом к открытию гонений по всей империи. На другой день был обнародован указ, в котором объявлялись лишенными чести все те, которые исповедовали христианскую религию, всякому было велено возводить на них обвинения и предавать их мукам, какого бы звания и состояния они не были. (Лактанций: 9,11–13). Христианские божественные книги было велено сжигать, а священников и всех христиан насильно заставлять приносить жертвы идолам. (Феофан: 295). Гонение ни кого не щадило. Чиновники беспрерывно заседали в храмах и наблюдали за тем как народ приносит жертвы. Даже жену свою Приску и дочь Валерию Диоклетиан принудил публично принести жертвы. Всякий, кто отказывался от жертвоприношения, рисковал своим имуществом и жизнью. Темницы были наполнены несчастными, вся вина которых заключалась в том, что они исповедовали христианство. (Лактанций: 15).
Императорский эдикт фактически подвергал всех христиан гражданской смерти. Все они, без различия ранга и состояния, были объявлены подлежащими пытке. Указывалось, что все могут обвинять христиан, но христиане не имеют права выступать против кого бы то ни было обвинителями на суде и даже обращаться к гражданскому суду с просьбою о защите. В начале 304 г. Галерий издал еще один эдикт, в котором предписывалось всех вообще христиан во всех местах принуждать к принесению жертв и добиваться этой цели всевозможными пытками.
С особенной жестокостью гонения развернулись на Востоке и прежде всего в Никомедии, которая была тогда столицей. Епископ никомедийский Анфим был обезглавлен, никомедийский храм разрушен. «Местных христиан, – пишет Евсевий, – стали избивать поголовно без разбора: одних закалывали мечом, другие кончали жизнь на костре. Говорят, что по какому-то Божественному, непостижимому побуждению мужья вместе с женами кидались в костер. Множество людей палачи привязывали к лодкам и топили в морской пучине… Вот что происходило в Никомедии в начале преследования… То, что затем произошло, превосходит всякое описание: повсюду попали в заключение тысячные толпы; тюрьмы, построенные издавна для убийц и разрывателей могил, были теперь полны епископов, священников, диаконов, чтецов и заклинателей; места для осужденных за преступления не осталось…»
Не отставали от столицы гонители в других восточных провинциях, особенно в египетской Фиваиде. «Пытки и страдания, которые вынесли мученики в Фиваиде, превосходят всякое описание, – пишет Евсевий. – Их терзали «когтями» и раковинами, пока они не расставались с жизнью; женщин привязывали за одну ногу, поднимали с помощью каких-то орудий в воздух головой вниз, совершенно обнаженных, ничем не прикрытых – зрелище для всех глядевших и позорнейшее, и по своей жестокости бесчеловечнейшее. Других привязывали к веткам деревьев: с помощью каких-то приспособлений две самые крепкие ветки притягивали одну к другой, привязывали к каждой ногу мученика; затем ветки отпускали, они принимали свое естественное положение, и человек был раздираем пополам. Все это творилось не несколько дней, не в течение короткого времени, а длилось долгие-долгие годы. Погибших бывало иногда больше десяти, иногда больше двадцати, случалось, что не меньше и тридцати, а иной раз число их доходило почти до шестидесяти. Иногда в один день сразу бывало убито сто человек: мужчин, детей, женщин, которые скончались после разнообразных пыток, сменявших одна другую. Мы находились в тех местах и видели, как в один день разом гибло множество людей: у одних рубили головы, других жгли на костре; мечи,
