Донкер снова обратился к англичанам с требованием представить комиссии Роберта Нивса, бывшего начальника Беатрисы Тервиндт. Однако руководство “Интеллидженс сервис” отказало Донкеру по той простой причине, что якобы капитан Нивс в данный момент выполняет важное задание. Через некоторое время стало известно, что Нивс скоропостижно скончался, но обстоятельства его смерти наводили на мысль, что тут не все чисто. Тогда Донкер решил взяться за майора де Граафа, спасшего несчастного Лауверса от позора тюрьмы, однако и тут голландского судью ждало разочарование: бывший главный инструктор УСО, которому о махинациях англичан могло быть известно очень многое…бесследно исчез. Таким образом все нити, до которых дотрагивался Донкер, обрывались в самый неподходящий для расследования момент.
…Новые сведения по интересующему судью вопросу поступили из Франции. Бывший участник французского Сопротивления, некий Гарольд Барденс, написал Донкеру письмо, в котором утверждал, что голландские патриоты были не единственными, кого англичане обрекли на смерть в фашистских концлагерях в угоду своим собственным интересам. В доказательство он рассказал историю гибели французской диверсионной группы, заброшенной зимой 1944 года в район Парижа для координации действий партизанских отрядов в преддверии ожидающегося вторжения на континент союзных сил. Барденс во время войны был законспирированным агентом “Свободной Франции” де Голля, не имевшей с английским Управлением специальных операций ничего общего, некоторое время работал в немецкой комендатуре Парижа, и не имея возможности помочь попавшим в беду соотечественникам, тем не менее знал о судьбе каждого практически до мелочей. Вот эта история.
Вечером 29 февраля 1944 года вблизи одного из пригородов французской столицы с английского бомбардировщика была сброшена с парашютами диверсионная группа в составе трех человек во главе с майором Пьером Ансельмом. Немцы ждали этого визита, потому что сами выбрали место и время, использовав захваченных ранее агентов, которые должны были подготовить условия для этой высадки. Начальник парижского гестапо штурбанфюрер СС Отто Кифер давно вел свою радиоигру с ничего, по его мнению, не подозревавшими англичанами по другую сторону Ла Манша, и потому все операции УСО в районе Парижа находились под его жестким контролем. В ту злополучную для группы майора Ансельма ночь их также “встречали” и некоторые высшие чины оккупационной администрации в лице начальника службы безопасности Франции генерала СС Теодора Оберга и шефа СД[227] штандартенфюрера[228] Вилли Кнохена, приглашенные Кифером на этот, как он выразился, “торжественный прием в честь прибытия очень важного офицера британской военной разведки”.
Весь район был заранее оцеплен войсками СС, и потому никаких “накладок” не предвиделось. Ровно в назначенное время (22.45) в ночном небе послышался звук моторов английского самолета, и вскоре парашютисты и сброшенные вместе с ними контейнеры с радиопередатчиками, батареями и оружием были “радушно” встречены эсэсовцами. Майор Ансельм, лейтенант Лайонел Ли и радистка Мадлен Даммерминт и глазом не успели моргнуть, как очутились в гестапо и были подвергнуты жесткому допросу. Барденсу удалось разузнать, что французы не пожелали сотрудничать с немцами, продолжив их “радиоигру” с англичанами, за что были отправлены в один из концлагерей и там казнены. С помощью других “подставных” радистов немцы сообщили в Лондон, что майор Ансельм при приземлении был ранен и скончался от полученных ран, а Ли и Даммерминт погибли позже. Поверили англичане, или нет, но до самого вторжения союзных войск в Нормандию в начале июня 1944 года, они продолжали сбрасывать в указанных местах агентов, оружие и снаряжение, словно ни о чем и не подозревали.
Однако самое интересное Барденс оставил Донкеру на “закуску”. Перед взятием парижского отделения абвера (располагавшегося в отеле “Лютеция”) во время освободительного восстания при штурме Парижа союзниками в августе того же года, подпольщикам удалось захватить некоторые бумаги из развороченного снарядом сейфа, стоявшего в кабинете шефа абвера Йозефа Райле. Один из попавших в руки партизан документов свидетельствовал о том, что не гестапо, оказывается, водило за нос англичан все эти годы, а совсем наоборот. Райле доносил своему начальству, что в 1943-44 годах выловил почти всех диверсантов-террористов УСО, тогда как кадры более опасного подполья “Свободная Франция” остались практически нетронутыми. В этом он обвинял шефа парижского отделения гестапо Отто Кифера, который, желая спасти свою шкуру в преддверии скорого крушения рейха, вел какие-то закулисные игры с заседающим в Лондоне признанным большинством французов лидером “Свободной Франции” генералом Шарлем де Голлем!
Этому документу верить было не обязательно, но на кое-какие размышления он все же наводил. Барденс почему-то был уверен в том, что французских агентов УСО сдавали эсэсовцам…сами французы, которым не по нраву были перспективы борьбы с оккупантами по английскому сценарию. Как известно, де Голль всегда испытывал к англичанам плохо скрываемую ненависть и пошел на сотрудничество с ними только под давлением обстоятельств. Но он всегда был против не только вмешательства англичан в дела французского Сопротивления, но и вообще против подрывной деятельности, считая, что диверсии в немецких тылах могли привести к репрессиям против мирного населения и настроить народ против “Свободной Франции”. Он запрещал французам идти на службу в УСО, а непослушных объявлял предателями, из-за чего у него с Черчиллем, жаждавшим, как известно, “поджечь Европу изнутри” любой ценой, на этой почве постоянно возникали серьезные разногласия и даже скандалы. Однако полностью подчинить де Голля Черчилль был не в состоянии — угроза вторжения на Британские острова гитлеровских полчищ в 1940-41 годах не позволяла ему пренебрегать помощью любых союзников, а в случае прямого конфликта с де Голлем он рисковал окончательно восстановить против себя не только французов, но и все другие европейские народы, которые пострадали от недальновидной политики его предшественника Чемберлена — поляков, чехов, норвежцев, бельгийцев и многих других. Естественно, тайная, но жестокая борьба между этими двумя лидерами велась всегда, и в предположении Барденса, что де Голль в пику англичанам (ну и конечно же, в практических целях) наладил тайные связи с гестапо, нет ничего невероятного. Барденс утверждал, что планомерное уничтожение кадров УСО — именно де Голля рук дело.
Но как бы не была “прекрасна” версия Барденса, она так и осталась только лишь версией: по свидетельству бывшего подпольщика, все документы у повстанцев тогда же отобрали рыскавшие повсюду американцы, и где эти документы делись потом — одному Богу известно. Судья Донкер прекрасно знал, что получить от американцев что-либо незаконно присвоенное ими также невозможно, как и у алчного ростовщика — просроченный заклад. Судью письмо француза не могло заинтересовать еще и по той простой причине, что оно не объясняло провалов именно голландской агентуры УСО — какие бы интриги не разводил во время войны де Голль вокруг французских дел, к голландскому Сопротивлению он не имел совсем никакого отношения, и не имел в нем совсем никаких интересов. В голландском Сопротивлении полностью заправляли англичане, значит с них прежде всего и надо было начинать.
Однако ни судье Донкеру, ни кому бы то ни было еще так и не посчастливилось призвать англичан к законному ответу. Вскоре он умер от старости, а достойных последователей у него не нашлось. Дабы раз и навсегда оградить себя от дальнейших обвинений, английское правительство направило голландской комиссии официальный ответ, в котором присутствовали такие слова:
“Английский народ считал бы для себя позором подобный образ действий, и потому память о погибших в этой войне не может быть омрачена столь необоснованными заявлениями безответственных лиц”.
Таким образом тайна “Английской игры” в конце концов стала законным достоянием исключительно пронырливых журналистов и предприимчивых фальсификаторов. С каждым годом становилось все меньше и меньше участников тех драматических событий, не скрывавшихся от внимания прессы по темным углам, но по большей части это были люди, не обладавшие сколько-нибудь ценной информацией. Чуть ли не единственным, кто на самом деле мог знать что-то стоящее и не скрывавшийся от газетчиков и историков, был самый главный персонаж этой темной истории, бывший шеф голландской секции абвера Герман Гискес. Счастливо избежав наказания после падения “тысячелетнего” рейха, Гискес вплоть до конца 70-х годов со всеми удобствами проживал в небольшом живописном городке Штарнберг возле Мюнхена, и всем, кто интересовался у него подробностями того давнего дела, твердил одно и то же:
