приедете в следующий раз, я смогу познакомить вас с моей семьей, — сказал Ахмед, отвязывая лодку.
Нам не понадобилось много времени, чтобы выйти из гавани в пролив. Мы плыли медленно, но казалось, что в это время все работает в неторопливом режиме. Огромный паром, мерцая огнями, плыл в сторону азиатского берега, вспенивая ровную гладь воды, а вдалеке виднелись небольшие лодочки. Вода казалась неестественно спокойной. В сумерках я видел Стамбул, раскинувшийся вдоль обоих берегов, — лоскутное одеяло из мечетей, дворцов и других прекрасных зданий, с вкраплениями черепичных крыш, жилых домой, пальм, магазинов и кафе. Мы прошли под Босфорским мостом и двинулись на север. Я смог разглядеть замысловатые деревянные дома, Ахмед сказал, что они называются яли — летние усадьбы богачей, нависающие над кромкой воды, словно плывущие по ней.
С каждой минутой небо становилось все темнее, пока полная луна, словно гигантская жемчужина, не поднялась на чернильный небосвод. Ее свет отражался в воде, и мы еще больше замедлились. Я чувствовал, как лодка покачивается на волнах.
— Это особенное место, не правда ли? — сказал Ахмед.
Я кивнул:
— Оно кажется нереальным.
— Но ведь так сложно определить, что реально, а что нет, — продолжал Ахмед.
— Наверное.
Я обычно о таких вещах не задумывался.
Я прошелся по корме лодки и обернулся на город, которого уже почти не было видно.
— А вы знали, — спросил Ахмед, — что пролив не похож на реку? Вода течет здесь не только в одном направлении.
Я оглянулся и покачал головой.
— Нет-нет, — сказал Ахмед, — совсем не похож на реку. Вода приходит и уходит вместе с океаническими течениями. Так же, как Европа встречается здесь с Азией, на этом самом месте смешиваются воды двух морей: Мраморного и Черного. И даже это еще не все.
— Что вы имеете в виду? — спросил я.
— Океанографы из Англии, Канады и Турции изучали этот пролив несколько лет назад, — пояснил Ахмед. — И знаете, что они обнаружили? — Он смотрел вперед, держась за штурвал, но сейчас обернулся через плечо и взглянул на меня.
Я пожал плечами и покачал головой.
— На самом дне этого пролива протекает подводная река. Вода, ил и осадки, будучи тяжелее, чем соленая вода над ними, текут из Мраморного моря в Черное.
— Подводная река?! — воскликнул я. — Как странно!
— Это помогает понять, — сказал Ахмед, — насколько все может быть непросто. Редко что-то оказывается таким простым, каким кажется на первый взгляд.
Я прошел по палубе и присел рядом с Ахмедом на скамейку около штурвала. Несколько минут мы оба молчали. Потом Ахмед откинулся назад.
— Большую часть дня мы провели с вами вместе, — сказал он задумчиво, — но мы практически ничего не знаем друг о друге. Разве что от моего дорогого друга Джулиана я знаю, что вы его родственник, инженер, женаты и что у вас есть шестилетний сын. Но кто вы на самом деле?
У меня не было ответа на такой вопрос. Ахмед понял мое замешательство и улыбнулся.
— Да со мной то же самое, — сказал он, — за ужином я рассказал вам, что мне шестьдесят лет и что я частный предприниматель. Вдовец, и у меня четыре взрослых сына. Можете ли вы сказать, что действительно меня знаете?
— Мне есть с чего начать, — ответил я. — То есть я могу расспросить вас о вашей компании или сыновьях…
— Но на то, чтобы действительно узнать что-то друг о друге, у нас может уйти очень много времени, ведь правда?
— Да, я думаю, да…
— Именно так обычно и происходит. Но представьте, если бы мы начали наш разговор совсем с других вопросов. Что, если бы я сказал вам, что большую часть жизни провожу на воде. С тех пор как я был ребенком, все, к чему я стремился, это жить и работать на воде или рядом с ней. Моя мама часто говорила, что, когда я был совсем маленьким, я успокаивался, только когда она купала меня. Вода, рыбалка, плавание. И лодки, лодки, лодки. У меня не было ни малейших сомнений в том, чем я хочу заниматься. Находясь далеко от воды, я всегда ощущал смутное беспокойство. Иногда моей жене и сыновьям было непросто с этим примириться. Но лучше всего мы проводили время, собираясь всей семьей на берегу моря или катаясь на лодке. Словно, находясь там, мы становились самими собой. Мне обязательно нужно было оказаться на воде, чтобы подумать и чтобы по-настоящему понять этот мир и свою жизнь. Плавая на этой самой лодке, я понял, что Каниз — та женщина, на которой я хочу жениться. Именно тут я строил все свои планы и принимал важнейшие решения. — Ахмед немного повернул руль. — Возможно, услышав это обо мне, вы сможете действительно начать меня понимать.
— Мне кажется, что большая часть того, что люди знают друг о друге, — это нечто поверхностное, — сказал я.
— Да, — кивнул Ахмед, — и это печально. — Он помолчал с минуту. — Но не это самое печальное, — продолжил он задумчиво. — Самое печальное то, что во многих случаях то же можно сказать и про наши собственные жизни: часто мы проживаем чужую жизнь вместо своей.
Сложно сказать, сколько времени мы плыли по Босфору. Блестящая водная гладь, мерцание луны и тихий гул двигателя сделали наше путешествие похожим на сон. Но потом Ахмед повернул руль и указал на далекие огни на побережье со стороны Азии.
— Анадолукавагы, — сказал он, указывая вперед. — Отсюда не видно, но там далеко, на холме, находятся руины генуэзской крепости четырнадцатого века. Мой дом расположен с другой стороны, на южной окраине поселка, прямо на берегу.
Не потребовалось много времени, чтобы привязать лодку, а затем на машине, которую Ахмед припарковал у пристани, добраться до его дома в поселке.
Небольшое каменное здание было совсем не похоже на квартиру, которую он показывал мне в городе. Пол, покрытый керамической плиткой, неровные стены. А темные грубые балки, подпиравшие потолок, выглядели пережитками далекого прошлого. На полках на кухне стояла тяжелая глиняная посуда и латунные сковородки. То там, то тут виднелись небольшие кусочки мозаики и ярких цветных стекол, но плетеные занавески приглушали свет, падающий на мебель, на которой видны были следы прошлого. Ахмед отнес мой багаж в крошечную комнатку. Он указал на небольшую одноместную кровать, ее вырезанная вручную спинка была придвинута к стене.
— Тут я спал вместе с двумя братьями, — рассмеялся он.
Потом проводил меня обратно в гостиную.
— Давайте хоть немного посидим снаружи? — предложил он.
Мы надели свитера и переместились на небольшую веранду, выходящую на залитый лунным светом залив Халич —
