чувств, боясь совершить ошибку, страшась перемен и тревожась об отказе во взаимности, что сами лишаем себя даже малейшей надежды на шанс быть счастливыми, — задумчиво проговорила она, со сдержанной улыбкой глядя вслед Лорику.
И хотя взгляд степнячки был устремлен исключительно на бывшую Хранительницу, я прекрасно понимал, что говорит она далеко не о ней. И, от части, даже не о себе. Наверное, в первую очередь, это касалось именно меня. Где-то в глубине души я уже давно все осознал, но настолько боялся возможных перемен и безоговорочного отказа, что упрямо гнал эти мысли прочь от себя, обещая подумать об этом позже. После очередного похода, после исцеления, после еще какой-нибудь отговорки, но только не сейчас. Кто бы мог подумать, что я, который во время войны бесстрашно бросался в толпу врагов, окажусь таким трусом перед собственными чувствами. Хм, наверное, это было бы даже смешно, если бы не было так печально…
— Да, пожалуй ты права, — после небольшой паузы, проговорил я и посмотрел на Стрелку.
Говорят, что глаза это зеркало души. Когда я впервые встретил эту эльфийку, в ее выразительных зеркалах не было ничего, кроме холодной пустоты. Она была бездушной куклой, а ее разодранная в клочья душа корчилась в муках и утопала в отчаянье. Стрелиция пыталась вырваться из этой пучины безысходности, обрести свободу и перестать быть инструментом в чужих руках, который без сожаления выбросят, когда он станет не нужен. Она делала это, как умела, прибегая к подлости, обману и гнусным манипуляциям. В чем-то я ее даже понимал… Однако в тот момент, глядя в ее глаза, я впервые не увидел в ней коварной искусительницы, готовой пойти на все, ради достижения собственной цели. Передо мной стояла обычная девушка с поломанной судьбой, которая спустя долгие годы бешеной гонки за несбыточной мечтой, наконец-то, позволила себе остановиться и просто жить. Сдержанная улыбка смягчала заостренные черты лица и придавала ее облику какое-то особое очарование. А в выразительных зеркалах Стрелки плескалась печальная нежность и немного сожаления о том, что время ушло и изменить что-либо, уже не получиться.
— Мне предстоит последний поход… — тихо обронил я просто потому, что надо было хоть что-то сказать. Напряженное молчание дико угнетало…
— Да, — кивнула эльфа, и очередная сдержанная улыбка коснулась ее губ. — Надеюсь, он будет успешным и ты, наконец-то, сможешь исцелиться, — искренне проговорила она.
— Да, — эхом отозвался я, ощущая некоторую неловкость.
После нашей стычки, мы практически не общались. Так, дежурные фразы, короткие диалоги за ужином или при случайной встрече в коридоре. Ни то чтобы я избегал Стрелиции, да и она не держалась от меня в стороне, просто все получилось как-то само собой. Мы не были врагами, не испытывали друг к другу неприязни, но и на сближение не шли, словно нас разделяла невидимая стена. Я не предавал этому значения и лишь сейчас осознал, что мы сами возвели это препятствие. А точнее, наше недоверие друг к другу, которое уже давно стало неактуальным. Пришло время что-то менять и на правах мужчины, я просто обязан был сделать первый шаг…
— Темные эльфы считаются едва ли не самыми опасными из вашей остроухой братии, — проговорил я и взял девушку за руку. — Кто знает, как сложится мое общение с ними, поэтому… — я потянулся к браслету из лунного серебра на ее запястье, намереваясь его снять.
Если мне вдруг не суждено было вернуться, следовало вновь сделать ее свободной. Я не мог оставить эльфийку пленницей своей пещеры до конца ее дней. В том, что с моей смертью артефакт перестанет действовать, я был не уверен. К тому же, судя по слухам, Темные вполне могли не убить меня, а сделать рабом и тогда бы Стрелку точно ожидало заточение в моем доме. Думать о таком плачевном исходе мне не хотелось, и все же исключать данный вариант не стоило…
— Оставь, — неожиданно остановила меня степнячка, накрыв украшение ладонью.
— Но… — растерянно обронил я, удивленно посмотрев на нее.
— Если вдруг что-то пойдет не так, — она с трепетной нежностью провела пальцами по браслету. — Пусть он станет поводом для тебя, чтобы вернуться, — Стрелиция перевела взгляд с артефакта на меня и сдержанно улыбнулась. — Ты же не оставишь девушку на долгие годы умирать тут в гордом одиночестве? — она вопросительно изогнула тонкую бровь и я машинально отрицательно покачал головой.
Ее поведение и слова настолько обескуражили меня, что я даже ни сразу нашелся с ответом. Я не понимал ее мотивов. Точнее понимал, но не мог в них поверить. Мы были не настолько близко, чтобы так рисковать. А может, все преграды были лишь в моей голове и наши отношения все же неуловимо изменились?
— Постой, — окликнул я степнячку, которая уже начала спускаться по лестнице. — Но ведь, если я сниму его, то в случае чего, ты получишь свободу, — рисковать и оставлять ее в предполагаемой опасности мне не хотелось.
Девушка остановилась, но не обернулась. Опустив голову, она посмотрела себе под ноги, затем перевела взгляд на потолок, словно в поисках ответа на очень важный вопрос. Ее молчание давило грузом ответственности на мои плечи, но вместе с тем в глубине теплилась какая-то необъяснимая надежда, что Стрелиция все же не пожелает расставаться с артефактом. Это было так странно и отчасти глупо, но в тот момент мне казалось, что ее отказ, наконец-то, все расставит по своим местам.
— Я свою свободу… уже обрела… — спустя пару минут молчания, лишь слегка повернув голову, обронила эльфа. — И без нее, мне даже в огромном мире, будет тесно… — Стрелка все же обернулась и улыбнулась, но не той, привычной мне, сдержанной улыбкой, а открытой, искренней и теплой, словно первый лучик солнца долгожданной весной.
На мгновение я замер, словно боялся разрушить миг очарования и волшебства. Кто эта девушка? Где та бездушная кукла с аурой холодной пустоты, которую я однажды повстречал? Где меркантильная и корыстная дрянь, которая вошла в мой дом и обернулась сущим дьяволом, выторговывая себе выгодные условия? Куда она подевалась? В какой момент исчезла и растворилась? Я смотрел на Стрелицию и видел хрупкую, нежную эльфу, которая ждала моего возвращения, несмотря на возможную угрозу для собственной жизни. Когда она успела так измениться? Когда проникла и прижилась в моем маленьком мирке, который я создал в своей пещере? И когда я успел принять это настолько, чтобы пожелать вернуться во что бы то не встало? Усмехнувшись собственным мыслям, я ощутил, как по телу прошла волна приятной дрожи, вызванная трепетом, что щекотал душу. Особо не задумываясь, я спустился на ступеньку к степнячке и обнял ее, бережно прижимая к своей груди. Девушка вздрогнул от неожиданности. Я ощутил, как ее стройное тело мгновенно напряглось, но уже через пару мгновений расслабилось.
