- Почему ты не можешь вести себя так, чтобы не возникало необходимости в наказании?
Она ненавидела его... в такие минуты она ненавидела его особенно сильно, упивавшегося властью подонка, получавшего извращенное наслаждение от унижения давно растоптанного противника. Он подходит ближе, рывок вверх, ее болезненный вскрик, когда бросают на кровать.
- У меня никого не было, - он совсем близко, его шепот касается волос на ее взмокшем виске. - Я хотел только тебя.
Рваные поцелуи, жадные ласки, хриплое дыхание. Дрожащими от нетерпения руками притягивает к себе, он горячечно тороплив и почти сразу кончает, наваливаясь сверху с протяжным стоном.
- Не таким я видел возвращение домой, - он скатывается с нее, давая возможность вдохнуть полной грудью, но вдыхается с трудом и слезами. - Мне сказали, что ты полностью восстановилась, можем вернуться на корабль.
Чего он ждет радости, счастья, восторженных воплей? Он ждет от нее согласия? Она ненавидела этот дом и эту планету, она ненавидела капитанскую каюты и до дрожи боялась его самого. Его пальцы властно запутываются в ее волосах:
- Хватит отдыхать.
И тянут вниз, недвусмысленно, давая, понять чего от нее ожидают. Ужас убивает желание, за то подстегивает изобретательность и усердие. Она пытается сделать все, только бы ему понравиться и он не вздумал наказать ее снова. И он вскоре кончает с протяжным низким стоном. Лучше терпеть секс с ним, чем терпеть его побои. Страшный дом, в котором живут страшные люди по своим страшным законам, которые ей не дано постичь и принять.
Чей - то окрик вырывает Асинаилю из неприятных воспоминаний. Вокруг вековые деревья городского парка, ухоженные тропинки и мамочки с маленькими детьми гуляют, смеются, наслаждаются прекрасной погодой, и знать не знают, что кто - то может до ужаса бояться далекой - далекой планеты. Возможно, Сагерти и не самая развитая планета в сравнении с той же Сахелией, и на ней недостаточно полезной руды, способной заинтересовать инвесторов, но есть неторопливый уклад жизни, семейные традиции и дружелюбие жителей с лихвой восполняющие недостаток благ высокоразвитой цивилизации. Местные женщины здесь стремились к созданию уютного семейного очага и добровольно примиряли на роль жены и матери, мужчины же много работали, обеспечивая надежный тыл жене и детям. Асинаиле нравилось здесь, она влюбилась в неторопливое течение жизни, которое поразительно успокаивало, дарило умиротворение после стольких лет заточения в одной клетке с чужеземным зверем. Ася опустилась на скамейку, счастливо запрокидывая лицо навстречу теплым лучам послеполуденного солнца. Жизнь налаживалась, у нее было все необходимое для счастья. Свобода, материальная независимость и ожидание чуда, ее маленькой дочки. Губы Аси дрогнули в едва заметной усмешке, Ярослав умел мстить за нанесенные ему обиды, и при этом совершенно не замечал, что походя, ломает жизни окружавших его людей.
Чудо.
Асинаиля удивительно легко переносила беременность, не было ни ожидаемых врачами осложнений, вызванных перенесенными ранее операциями, ни даже банального токсикоза. Все случилось прямо наоборот тревожным прогнозам ее доктора. Она буквально лучилась счастьем и прекрасным настроением, сбивая с толку своим цветущим видом наблюдающего ее специалиста. Беременность ей шла необыкновенно, девушка соблазнительно округлилась и больше не походила на загнанное в угол животное. Какие - то два месяца размеренной жизни изменили ее внешность, превратив в прежнюю утонченную красавицу. Ася была образцовой пациенткой, не пропуская назначенных в клинику визитов и послушно сдавая бессчетные анализы, ни разу не пожаловавшись на их многочисленность и частоту. После посещения клиники она, как правило, отправлялась гулять в парк, где долго бродила по вымощенным диким камнем дорожкам, любуясь вступающим в полную силу летом и яркими красками отогревшейся после зимы природы. Друзей у нее не было, не было даже обычных знакомых.
Женщин Асинаиля сторонилась инстинктивно, слишком часто и слишком долго ее унижали в гареме, шипели гадости в след и строили мелкие пакости, за которые мать Ярослава наказывала с похвальным усердием, едва она успевала прийти в себя после очередных родов. Ее ненавидели ни за что, просто так и пусть сейчас ее окружали другие женщины и это была другая планеты сблизиться не давал какой - то внутренний страх перед повторением уже когда - то пройденного ею. Она понимала, что ради дочери ей рано или поздно придется высунуться из надежного укрытия собственной раковины, но все предпочитала потянуть время, надеясь на само собой нашедшееся решение боязни людей. Прошло мало времени, говорила себе Ася, в очередной раз, избегая любезных приветствий соседей или молодых мам на соседней скамейке в парке. Ведь ей так нравилось одиночество и чувство безопасности, когда она входила в квартиру и запирала за собой двойную дверь с множеством замков. Тогда казалось, Ярослав ни за что не сможет ее открыть, нелепая иллюзия безопасности собственного пространства. Ее собственный уютный мирок, надежно защищенный от вмешательства извне. Ее любимая чашка для чая, ее чайник и единственная кастрюлька. Занавеси в мелкий цветочек и такие же непритязательные обои. Она забиралась с ногами на диван и читала книгу, и наслаждалась роскошью покоя, которую не позволял Ярослав. Асю неожиданно увлекло рукоделие, и она сама приготовила необходимые вещи для малышки, смастерив даже длинноухого зайца с непропорционально огромными глазами - пуговицами. Ее квартира дышала счастьем, и здесь были лишними кто - то еще кроме нее и ее маленькой дочки, которую она принесла сюда, едва листва окрасилась в желтый цвет на исходе знойного лета.
И жизнь потекла ровно и без всплесков, первые зубки, слова и неуверенные шаги, все то, что делает материнство неизъяснимо прекрасным. Ее любовь к ребенку и его любовь к своей маме. Девочка была красива и полной копией Ярослава, давая возможность Асинаиле предположить, что и остальные их дети позаимствовали внешность отца. Но это было то, о чем она старалась не думать и не сожалеть, у нее была маленькая Нея, и это было главным, остальное лишь напрасное расстройство, способное отравить все то, чего она добилась, исчезнув из жизни Ярослава.
И Ася, и Нея любили поспать часов до десяти, потом завтракали и отправлялись в парк, который находился буквально через дорогу от их дома. Ася не раз хвалила себя за то, что предусмотрительно выбрала именно этот район, хотя можно было предпочесть более дешевый вариант и с большей площадью проживания, но не в таком удачно расположенном районе города. Благодаря общительности Неи Асинаиля была вынуждена переступить через застарелые страхи и замкнутость. Подруг не появилось, но приятельницами из числа мам, гуляющих в парке с детьми, она обзавелась. Оказалось совершенно не страшным беззаботно болтать о достижениях собственного ребенка, пересказывать его забавные поступки и смеяться над чужими рассказами. Но дистанция все же сохранялась в основном из-за культа семьи на Сагерти, а Асинаиля не могла похвастаться наличием мужа и старательно избегала этой темы, вскользь упомянув лишь, что они временно не живут вместе в связи с определенными трудностями, связанными с его работой дипломата. Это получилось как - то само собой, ее спросили и она сказала, что Ярослав дипломат и много разъезжает, отказываясь прервать карьеру ради семьи.
