Марксизм действительно больше не изучают в университетах. Но интерес к нему от этого только возрастает. Секрет — не в запретном плоде, а в необходимом инструменте для понимания общества и преобразования его. Возможно, поэтому молодые левые всё чаще отворачиваются от националиста Зюганова, игнорируют сталинизм и его партийные структуры. Книги же Кагарлицкого вызывают у них живой интерес.
Но о чём, собственно, «Марксизм», который вслед за недругами революции автор иронически «не рекомендует» читателю? Известный левый социолог, директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО), подробно излагает историю марксистской теории и пути её развития. Уже только эта летопись учения революции, изложенная не так, как в пособиях, одобренных КПСС, делает книгу особенно нелюбимой критиками.
Повествование начинается с «классического марксизма» и постепенно переходит к самым сложным и запутанным эпизодам XX века. Одна за другой открываются малоизвестные стороны коммунистической теории. Социально-экономическая природа СССР, связь его возникновения и распада с глобальными экономическими и общественными процессами, причины подъёма и ослабления рабочего движения — всё это, изложенное с точки зрения различных школ и мыслителей, даёт необыкновенно интересную картину эволюции марксистской мысли в минувшем веке. К сожалению, именно это является причиной жёсткой критики со стороны левых, воспитанных в традиции КПСС. Слишком о многом, к сожалению, подчас чересчур кратко, рассказывает Кагарлицкий.
События 1968 года в Париже и Чехословакии, послевоенная модернизация капитализма в США и Европе, крушение колониальных империй, образование транснациональных корпораций, сопоставление теоретических позиций советского, западного и восточноевропейского марксизма и многое другое рассматривается как единое целое. Для молодого поколения левых всё это — проблемы необыкновенной важности. Крушение СССР и других стран «реального социализма», превращение партийной бюрократии в класс собственников — необычайно актуальные вопросы. Как всё это произошло? Почему современный капитализм именно таков? Откуда в XX веке прослеживаются следы глобализации? Но главное: каким образом понять все эти события, даже не познакомившись с теоретическими поисками марксистов, взгляды которых так не подходили «развитому социализму», «окончательно победившему в нашей стране»? «Марксизм: не рекомендовано для обучения» может оказать реальную помощь в осмыслении истории марксизма, а с ним и объективного мира. Именно с такой целью написана эта книга, автор которой, рассматривая так много вопросов, не предлагает готовых решений.
Давая оценку множеству явлений, интересным уже самим по себе, Борис Кагарлицкий показывает, как связаны партийные структуры, классовая борьба, успехи и неудачи социализма и циклические социально-экономические процессы капитализма. Насколько велика роль хозяйственных связей стран и отраслей, как развиваются эти связи и как они воздействует на классовую, культурную и политическую природу общества. Демократия в марксистской и либеральной теории, национальный вопрос, капитализм в современной России, различия формаций в истории, порождаемых ими социальных структур, понятия «пролетариат» и «рабочий класс» также подвергаются в книге анализу.
В чём обвиняют автора «Марксизма»? Главное, что не устраивает коммунистических оппонентов книги, — это нереволюционность её содержания. Если конкретно, Кагарлицкому ставят в вину, что он не касается подробно диктатуры пролетариата. Прежде всего, подобные упрёки — свидетельство невнимательного чтения. «Знатоки» марксистской теории, выступающие с многостраничными обличениями книги и её автора, забывают об элементарных вещах: диктатура пролетариата и рабочее государство — понятия, обозначающие одно и то же явление. Поскольку книга подготовлена на основе лекций, предназначенных для студентов, Кагарлицкий пользуется более простой формой «рабочего государства». Обвиняя автора в социал-демократизме, суровые критики стараются не замечать того факта, что Кагарлицкий ясно говорит в тексте о смерти социал-демократии.
В широкий спектр почти 500 страниц «не рекомендованного марксизма» входит и анализ внутренней динамики рабочего класса на различных этапах истории. Чётко понимая природу мирового разделения труда в капиталистической экономике, автор анализирует как интернациональное, так и локальное сопротивление глобальному капитализму.
Книга содержит массу малоизвестных примеров. В ней логично изложены взгляды многих теоретиков марксизма, с которыми российские левые пока ещё мало знакомы. Здесь представлены и Роза Люксембург, и Антонио Грамши, и теоретики «Франкфуртской школы», и представители теории «миросистемного анализа». Но легко заметить, что центральное место в книге всё равно занимает большевистская традиция. Автор ищет и находит ответы на множество вопросов, волнующих современное коммунистическое движение. Он не останавливается перед шаблонами привычных объяснений, а идёт дальше. Последовательно взвешивая факты, оценивая тенденции,
Борис Кагарлицкий приходит к выводу, что все неудачи коммунистического движения последнего времени тесно связаны с новым витком развития современного капитализма, рост противоречий которого в дальнейшем неминуемо ведёт к возрождению революционных сил и победе социализма.
Андроиды в постели
И. Федосеев
В.Г. Колташов. Эрос и бюрократия. Секс в жизни российских чиновников. М.: URSS, 2007.
Чиновник — центральная фигура в жизни нынешней России. Российскую Федерацию можно назвать бюрократическим государством в том смысле, в каком существовали государства феодальные и рабовладельческие. Когда Восленский писал свою «Номенклатуру», вряд ли ему могло прийти в голову, что эта самая номенклатура может настолько эмансипироваться от общества и подмять его под себя. И сегодня всякий, кто пытается анализировать положение в стране, не может упускать из виду российское чиновничество.
Впрочем, бюрократия как общественное явление уже давно и подробно исследована — хотя и здесь осталось немало белых пятен. Но Василий Колташов предпринял довольно рискованную попытку подойти к бюрократу как к человеку — изучить его психологию, его внутренний мир.
Название книги Колташова «Эрос и бюрократия» наводит читателя на мысль, что под обложкой он найдёт анализ сексуальной жизни чиновничества. В действительности же автор ставит перед собой (и выполняет!) более широкую задачу: он подвергает разбору всю внутреннюю сущность российского чиновника, всю его душу — которую, впрочем, точнее было бы назвать душонкой.
Бюрократ, по Колташову — доведённый до совершенства мещанин. Это человек, с пелёнок приученный жить исключительно по заведённым правилам; стремящийся всегда и во всём быть «как все»; настолько привыкший к унижению со стороны начальства, что уже и не воспринимающий его как унижение; живущий в постоянном страхе за свою карьеру, своё место (отдельно от которого воспринимать себя он уже не способен).
Всякий человек, наблюдающий за политической жизнью нынешней России, рано или поздно замечает её странность и кажущуюся нелогичность. На первый взгляд эта политика напоминает театр абсурда. А всё дело в том, что роли политиков у нас приходится играть бюрократам.
Между тем чиновник и политик — это в полном смысле слова антиподы. Первый из них уже по определению должен быть безлик. Идеальный чиновник (по счастью, в природе не встречающийся) не имеет ни своей воли, ни своих целей, ни своих взглядов. Он лишь в точности исполняет то, что ему поручено, — абсолютно ничего не привнося от себя. Нельзя не восхититься остроумием Мистера Паркера, который изобразил таких бюрократов в виде андроидов — человекоподобных роботов. Совершенный бюрократ именно таким андроидом и является.
Ну, а политик просто-таки обязан иметь и волю, и взгляды, и инициативу. Работа у него такая. Безликий политик — это не политик. Поэтому бюрократ на выборах или в представительном органе напоминает тех уродов, которых государь Пётр Алексеевич выставлял в Кунсткамере: это зрелище абсолютно нелепое — и смешное, и жуткое, и жалкое одновременно.
Да, бюрократ постоянно душит чужую свободу — но единственно потому, что сам свободы лишён и даже не вполне понимает, что это такое. Он — винтик (неважно, крупный или мелкий) государственного механизма, жрец Медного Всадника, давящего своих слуг в ещё большей степени, чем всех прочих подданных.
Отсюда и уродство, проявляющееся в сексуальной жизни бюрократа, которое столь живописно изображает Колташов. Ведь даже эротическая газета смогла опубликовать фразу из письма своей читательницы «В постели он был лучше, чем в жизни» лишь в разделе юмора. На самом же деле секс — такая же часть человеческой жизни, как и любая другая (хотя об этом часто забывают). Так что каков любой человек «в жизни», точно таков он и «в постели».
