В этот момент все услышали Алешин голос:
— Катя… Катя…
Как ни не хотелось Косте, но он оказался-таки в этой каморке смотрителя маяка.
— Ну, здравствуй, Костенька, — поприветствовал его смотритель. — Жора, а ты почему один? Где Толик?
— Он, пап, решает вопросы личного плана. И потом, я ему не нянька и не сторож.
— Ты мне тут не паясничай. Лучше прогуляйся пойди!
Команды отца сыновья выполняли быстро и точно.
— Присаживайся, Костя. В ногах правды нет, да и я никуда не тороплюсь. Чаю, может, хочешь? — начал долгий разговор смотритель.
— Нет, спасибо, я постою. — Косте хотелось уйти поскорее.
— Ты, наверное, спешишь, раз присесть не хочешь? Ну, тогда к делу. Как насчет долга?
— Извините, я еще не собрал всей суммы. Но на днях я обязательно все верну.
— На днях? Нет, Костя, так не пойдет. А как же слово? Или ты ему не хозяин? Что же мне теперь с тобой делать? А, Костя? Ты ведь уже не мальчик, Костя. Мужчина! За свои слова надо уметь отвечать.
— А я и отвечу. Только не сегодня, — попросил Костя.
— Не сегодня? А разве уважающие себя люди так поступают? — Смотритель подвел Костю к окну и указал на море. — Взгляни, у него время приливов и отливов не меняется, несмотря ни на что. ?
— Ну и что? — недоумевал Костя.
— Нужно учиться жить у природы, Костя. Настоящий мужчина должен жить так же. Выполнять то, что обещает. Всегда!
Костя слушал и смотрел на море.
— Нравится? — спросил смотритель.
— Море как море. Я его с детства вижу, чем оно меня может удивить?
— Море не может не удивлять! Ты запомни получше, как оно выглядит. Вдруг больше не увидишь?
— Как это?! — заволновался Костя.
— А так. Изнутри будешь морскую жизнь наблюдать, с рыбками общаться. Если, конечно, живым долетишь, о воду не разобьешься. Маяк-то высокий!
— Вы что, угрожаете?!
— Нет, что ты! Я говорю тебе прямо: если не принесешь деньги, твоя земная жизнь закончится!!!
— Я все понял. Обещаю отдать деньги как можно быстрее.
— Костя, ты все время говоришь мне одно и то же. Почему я должен тебе поверить сейчас?
— Я отдам в ближайшие дни. Нет, завтра! У меня в аптеке дела налаживаются, — торопливо говорил Костя.
— А по моим данным, у тебя там полный завал.
— Я найду, это мои проблемы, — убеждал Костя.
— Знаешь, у меня есть принцип: не поддаваться на уговоры. Но я тебе дам последний шанс…
— Спасибо, — облегченно выдохнул Костя.
— Не за что. А чтобы ты не расслаблялся, я тебе накину сверху еще тысчонку. И прошу тебя: помни о море!
Разговор в каморке смотрителя казался Косте бесконечным. С него сошло несколько потов, а он все еще не мог покинуть этого мерзкого для него места.
— В общем, про счетчик ты понял? — спросил смотритель.
— Но где же я возьму лишнюю тысячу? — тоскливо спросил Костя.
— Твои проблемы, Костенька. Считай, что это воспитательная мера, чтобы вернуть тебя к нормальной жизни.
Костя посмотрел удивленно.
— А то ведь ты у нас «золотой мальчик»: в ночных клубах развлекаешься, девушек на яхтах катаешь. Знаю, все про тебя знаю. Что же ты, Костя, за невестой родного брата решил приударить?
— А это уже мое дело! — резко ответил Костя.
— Ну конечно, твое. Я ведь в чужие дела не лезу — так, наблюдаю, в какие руки мои денежки попали…
— Но я же сказал, что отдам!
— Конечно, отдашь! — уверенно сказал смотритель. — Куда ж ты от меня денешься?!
* * *
Действуя по совету брата, Толик купил цветы и отправился к Маше, сам еще не зная, что будет делать или говорить. Но говорить и не пришлось, потому что Маши дома не было.
— Она устроилась на работу в больницу. Сегодня первое дежурство, — объяснила Зинаида.
— А когда она вернется? — расстроенно спросил Костя.
— Ой, милый, не знаю. Непонятно еще, какой у нее график будет.
— Но домой-то она сегодня придет?
— Не знаю. Может, и в ночь оставят. Это же больница!
«Больница так больница», — подумал Толик.
В это время Маша, смущенная, растерянная, но и радостная, вышла из палаты и подошла к посту.
— Представляете, — поделилась она радостью с медсестрой, — Леша заговорил.
— Самойлов? Да ты что?!
— Я сама слышала. Может, он еще поправится. — Маша сияла.
— Нет, это вряд ли. Тут ради него целый консилиум собирали. Вердикт — пожизненная инвалидность.
— Но ведь бывали случаи, когда и не такие больные выздоравливали, — с надеждой сказала Маша.
— Ну, один на сто, может быть! Да, жалко парнишку, и у невесты его выбор не из легких. Инвалид — это навсегда, а она молодая, красивая…
— А разве красивая девушка не может быть преданной? — спросила Маша.
— Может, да только может и разлюбить. — Но тут медсестра что-то вспомнила. — Да, чуть не забыла. Там тебя в приемном покое ждут.
— Бабушка?
— Да нет, парень какой-то.
Маша совсем не ожидала увидеть Толика в больнице.
— Толик?! Это ты меня спрашивал? — удивленно спросила она.
— Да.
— Цветы, шампанское… Ты кого-то здесь ждешь? У тебя сегодня праздник?
— Нет, это тебе.
— Зачем? Я ведь не пью. А розы дорогущие, наверное? Нет, я не могу их взять, — решительно сказала Маша.
— Бери-бери. Не тащить же мне это обратно, — стал уговаривать Толик. Потом он переступил с ноги на ногу и предложил:— Маша, может, в кино сходим или в ресторан? Куда скажешь, в общем.
— Спасибо, Толик. Но мне нужно работать.
— А ты отпросись на полчасика, — с надеждой попросил Толик.
— Не могу, я ведь только устроилась.
— Хотя бы подарки мои возьми.
— Нет, не могу. Принеси мне лучше еще ракушку. И дома чаю попьем. Хорошо? — Маша улыбнулась ему, и Толик расцвел.
В это время Машу окликнула Катя:
— Девушка! Да-да, я к тебе обращаюсь. Тебя просили посидеть рядом с больным, а не обниматься с ним. Не так ли?
— Я не обнималась, я просто… — Маша растерялась.
— Уважаемая, ваша задача ухаживать за больными, а не приставать к ним.
— Как вам не стыдно! Вы же видели…
— Да, я видела! Поэтому запрещаю тебе даже близко подходить к палате Алексея! Все ясно?!
Эта беседа стерла улыбку с лица Толика.
— Так вот, повторяю! — выговаривала Маше Катя. — Я больше не хочу тебя видеть в палате моего жениха.
— Я просто хотела его поддержать. Моя обязанность ухаживать за больными.
— А по-моему, ты ею слишком увлеклась! — продолжала резко Катя.
— Послушайте, да мне и в голову не могло прийти…
— Конечно, потому что голова не тем забита! — прервала Машу Катя.
Неожиданно Толик сделал шаг вперед и заслонил Машу от Кати.
— Исчезни! — обратился он к Кате. — По-доброму прошу!
