При Путине же Кремль, совсем недавно публично возмущавшийся бомбардировками Югославии, униженно признал вторжение НАТО в Афганистан и даже предоставил интервентам воздушный коридор. Путин трусливо сдал своим западным партнерам Ливию, сейчас бездарно сдает Кубу. С Ираком вообще все получилось более чем красноречиво. До вторжения Путин делал суровое лицо и заявлял, что он решительно против насилия против суверенного государства, тем более, это суверенное государство должно России что-то около 40 миллиардов долларов. А буквально на следующий день после вторжения он уже пел о том, что война с терроризмом — долг всего прогрессивного человечества. А долг? Долг Ираку добрый Путин списал.
Кстати, сдача Кубы происходит по еще более циничной схеме. Пока Куба должна была России 30 миллиардов, никакое сближение между Гаваной и Вашингтоном не было возможным, ни о каких американских инвестициях в кубинскую экономику не могло быть и речи. Но Путин почему-то простил долг «острову свободы», хотя кубинцы не отказывались платить. И тут же Обама объявил о снятии блокады с Кубы и масштабных инвестициях в ее «демократизацию». Это означает одно: вскоре пророссийский режим на острове будет сброшен. Кто сказал, что Куба неплатежеспособна? Помнится, когда более 10 лет назад Путин ликвидировал разведывательную базу в Лурдесе, он заявил, что она якобы слишком дорого обходится. Что за бред? Да за одни только проценты по кубинскому долгу наша военная база под боком у США могла находиться в нашем распоряжении вечно! Совершенно очевидно, что базы в Лурдесе и Камрани были ликвидированы не из-за дороговизны (иначе бы их убрали еще в 90-е), а в качестве прогиба Путина перед его хозяевами.
Так что нет ничего удивительного в том, что в Россию сегодня бесстрашно плюются даже прибалтийские карлики — допрогибались, мля! А кто мне ответит, сколько у РФ осталось друзей (про союзников даже не говорю)? Их осталось… нисколько от слова «совсем». Потому что будь у России друзья, они бы помогли в трудную минуту. Например, в 2008 г. признали бы Абхазию и Южную Осетию. Но ведь этого не сделали даже Белоруссия и Казахстан, которых Кремль чуть ли не на коленях умолял сделать этот ни к чему не обязывающий дипломатический шаг! Скажем, Никарагуа признали новые государства — и что, никарагуанцам за это что-то было? На Грузию, собственно, всем было плевать, но как показатель внешнеполитического «влияния» России этот провал очень красноречив.
Давайте констатируем: режим Путина практически полностью утилизировал остатки советского влияния на мир и загнал Россию в изоляцию. Спорить с этим бесполезно, поэтому давайте порассуждаем о причинах полнейшей внешнеполитической импотенции страны. На чем основывается могущество страны? Идиоты думают, что с Россией кто-то будет считаться лишь потому, что у нее есть ядерное оружие. Бред! Могущество любой державы имеет прежде всего экономический базис. Вот и давайте посмотрим на то место в мировой табели о рангах, которое Россия занимает по экономическим параметрам.
Постоянно приходится слышать всхлипы, что РФ — сырьевой придаток Запада, колония или даже территория, находящаяся под скрытой оккупацией коварного ZOGa. С другой стороны раздаются экстатические вопли о вставании с колен, энергетической сверхдержаве, внешнеполитической экспансии, а то, что страна является членом G8, преподносится как повод для национальной гордости: мол, «Большая восьмерка» рулит миром, а мы в этом непосредственно участвуем. Данные суждения что в первом, что во втором случае носят исключительно оценочно-ярлыковый характер. Каков же реальный статус РФ в мировом раскладе? На самом деле определить это довольно просто. Достаточно того багажа знаний, что давала советская школа на уроках истории в 7–8 классах.
В современной экономической парадигме, господствующей последние лет 300, все страны и народы делятся на две категории — на эксплуататоров и эксплуатируемых. Эксплуатируемые страны традиционно делились на две категории — колонии и периферию. Колония — это страна (или безгосударственная территория), вовлеченная в систему неравноценного экономического обмена со своей метрополией. Все устроено по системе-ниппель: в одну сторону — дуй, в другую — …й. Колония вынуждена дешево продавать метрополии ресурсы и дорого покупать потребительские товары. Колония не имеет возможности изменить эту систему отношений, потому что правила игры устанавливает капиталистическая метрополия.
Кто там тявкнул из-под шконки, что капитализм — это рынок и конкуренция? Эй, рядом сидящие, завалите хлебало этому либерасту ботинком. Нет, конечно, конкуренция существует между белыми людьми за право эксплуатировать папуасов, но к рынку эта конкуренция, опять же, не имеет ни малейшего отношения. Победитель в конкурентной борьбе определялся почти исключительно на полях сражений. Победили голландцы и англичане Испанию — вот и нет конкурента, поток золота из Америки меняет траекторию движения. Победили англичане голландцев — и мировая торговля ведется по правилам, которые диктует Лондон. Париж попытался оспорить британскую гегемонию под Трафальгаром, но не вышло. В ходе двух мировых войн США стерли с лица земли классические колониальные империи — Японскую, Британскую и Французскую, и навязали новую систем отношений между колониями и метрополией. Да, только теперь впервые были введены в пропагандистский оборот такие понятия как свобода, рынок и конкуренция.
То есть теоретически колонии могут выбирать, кто им будет подол задирать, но это, опять же, только теоретически, потому что на практике сильный все так же сам решает, кого попользовать, и делает жертве предложение, от которого та не в силах отказаться. Поэтому считается, что совокупление происходит по взаимному согласию. Колониальный империализм сменился империализмом постколониальным: изменились рычаги воздействия на папуасов, но не сама система-ниппель. Колонии, даже обзаведясь собственными флагами, все так же участвуют в навязанном неравноценном обмене: они дешево продают свой труд, отдают за бесценок ресурсы и дорого покупают потребительские товары. И не важно, что цены диктует не метрополия, а некий «свободный» рынок. В любом случае прибыль концентрируется у белых дядей, а не у папуасов. Инструменты грабежа со времен первых конкистадоров немного изменились — это система мирового разделения труда, покупательный диспаритет валют, ссудный процент, инфляционные диверсии и т. д., но грабеж от этого не перестал быть грабежом. А если какая-то колония вдруг начинает вести себя не так, как хочется метрополии, ее тут же объявляют диктатурой и трамбуют гуманитарными бомбардировками или устраивают затяжную гражданскую войну, пока жертва не приходит в полный упадок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
