— Я хозяйка этой плантации, — сказала Бианка, гордо выпрямившись. — Ты на меня работаешь.
— Я работаю на Клея и его жену, которая, слава Богу, не имеет с вами ничего общего.
— Ах ты нахалка! Я прослежу, чтобы Клей немедленно уволил тебя за это!
— Я сама потребую расчета, — сердито крикнула Мэгги и вышла. Она нашла Клея в сарае, где сушили табак. — Мне надо с тобой поговорить, — потребовала она. За все долгие годы, что Мэгги служила у Армстронгов, между ней и хозяевами никогда не возникало недоразумений. Мэгги была прямодушным и искренним человеком, она не раз давала дельные советы, касающиеся усовершенствования хозяйства, а ее жалобы и замечания всегда бывали справедливы.
Клей безуспешно пытался отчистить руки от черной табачной смолы.
— Что тебя так расстроило? Опять засорился дымоход?
— На этот раз случилось кое-что похуже. Кто эта женщина? — Клей непонимающе уставился на нее. — Сегодня утром она явилась ко мне на кухню и потребовала, чтобы все мы подчинялись ее приказам. Она хочет, чтобы завтрак подавали в столовую. Считает, что она слишком хороша, чтобы завтракать на кухне, как все люди.
Клей в сердцах отшвырнул тряпку.
— Ты ведь жила в Англии и знаешь, что дворяне никогда не едят на кухне. Если уж на то пошло, и большинство здешних плантаторов тоже. В ее просьбе нет ничего оскорбительного. Нам всем пойдет на пользу, если мы обучимся хорошим манерам.
— Просьбе? — взорвалась Мэгги. — Да эта женщина и понятия не имеет о том, как попросить. — Внезапно она замолчала, потом продолжила совсем другим тоном: — Клей, дорогой, я знаю тебя с детства. Что с тобой стряслось? Ты женился на самой красивой и милой женщине в мире, но она сбежала от тебя и поселилась на мельнице. А потом ты приводишь в дом какую-то надутую девчонку, которая как две капли воды похожа на Бесс. — Она взяла его за руку. — Я знаю, как ты любил их обоих, но ведь никого из них не вернуть.
Клей с гневом взглянул на нее и отвернулся.
— Занимайся своим делом. И предоставь Бианке все, что она захочет. — Он ушел, высоко подняв голову, пряча в тени широкополой шляпы боль, отразившуюся в его глазах.
К вечеру Бианка в ярости покинула Эрандел Холл. Весь день она провела на плантации, вступая в разговоры с работниками, отдавая приказы, навязывая советы, и нигде ей не оказывали никакого почтения. Андерс, управляющий, поднял на смех ее затею с выездом. Он сказал, что в Виргинии такие дороги, что у большинства плантаторов нет экипажей и уж тем более карет с золотыми херувимами, а все перевозки осуществляются по воде. Однако он не стал смеяться, прочитав перечень тканей, которые пожелала иметь Бианка. Он просто взглянул на нее широко раскрытыми от удивления глазами и спросил:
— Вам понадобилось постельное белье из розового шелка с монограммой?
Она сообщила ему, что все лучшие люди Англии спят на таком белье, и сделала вид, будто не слышит его замечания, что она не в Англии.
И везде она слышала имя Николь. Мисс Николь сказала, мисс Николь помогала в саду. Бианка фыркнула. В самом деле, почему бы и нет? Ведь она была горничной, а не аристократкой, как Бианка.
В конце концов ей надоело слышать это имя, тем более что об этой ничтожной француженке все говорили как о хозяйке плантации. Бианка спустилась к пристани, чтобы добраться до мельницы. Надо поставить на место эту самозванку.
Роджер, который переправил ее на другой берег, своим пренебрежительным видом только подстегнул ее ярость.
Бианке пришлось подняться по деревянным ступеням, начинающимся от самой воды, затем по крутой тропинке, ведущей к маленькому домику. Верхняя половинка голландской двери была открыта, и она сразу увидела крупную женщину, склонившуюся над огнем в огромном камине. Не дожидаясь приглашения, Бианка вошла и громко спросила:
— Где Николь?
Дженни выпрямилась и взглянула на стоявшую перед ней светловолосую женщину. Вчера вечером Николь вернулась довольно рано и упомянула только о приезде Бианки. Больше она ничего не сказала, но все было видно по ее лицу. В ее глазах застыла печаль. Сегодня она, как обычно, приступила к работе, но казалось, что жизнь ушла из нее.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила Дженни. — Вы, должно быть, Бианка. Я как раз накрываю к чаю. Может, вы присоединитесь к нам?
Бианка брезгливо осмотрелась. Она не видела никакого очарования в оштукатуренных стенах, простой мебели, прялке перед камином. Она смахнула пыль со стула кончиком пальцев и села.
— Я хочу, чтобы ты привела Николь. Скажи ей, что я жду и не намерена сидеть здесь весь день.
Дженни поставила чайник на стол. Так вот она какая, эта прекрасная Бианка, по которой Клей сходит с ума. Она видела перед собой женщину с бесцветным лицом и стремительно заплывающим жиром телом.
— Николь занята, — ответила Дженни. — Она придет, когда освободится.
— Я уже достаточно натерпелась от здешней челяди. Предупреждаю тебя, что если…
— Если что, миссис? Я хочу, чтобы вы знали: я служу Николь, а не Клею, — решительно высказала она эту полуправду. — И более того…
— Дженни! — окликнула ее вошедшая Николь. — У нас гостья, и мы должны вести себя как подобает. Бианка, надеюсь вы не откажетесь от угощения? У нас свежее печенье к чаю.
Бианка промолчала, зато Дженни пробормотала сквозь зубы, что их гостья выглядит так, словно способна проглотить не только печенье, но и всю муку на мельнице.
Бианка пила чай и жевала хрустящее печенье с такой миной, будто делает всем величайшее одолжение.
— Так вот как ты живешь. Это что-то вроде домика для прислуги? Наверняка Клей разрешит тебе остаться на плантации в какой-нибудь должности. Может, помощницы кухарки.
Николь положила руку на плечо готовой взорваться Дженни.
— Я сама решила покинуть Эрандел Холл. Я хочу сама зарабатывать на жизнь. А поскольку я кое-что понимаю в ремесле мельника, мистер Армстронг великодушно передал ее в мое распоряжение.
— Передал! — возмутилась Бианка. — Ты хочешь сказать, что все это принадлежало ему, и он просто взял и отдал тебе? После всего, что ты нам устроила?
— Хотелось бы знать, что же такое она вам устроила? — вмешалась Дженни. — Из вас троих именно она ни в чем не виновата.
— Не виновата! — фыркнула Бианка. — Как ты узнала, что Клей богат?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— А почему же тогда ты так быстро согласилась поехать с похитителями? Ты же сама прыгнула к нему в седло. А как ты уговорила капитана обвенчать тебя с моим женихом? Ты, верно, пустила в ход свое маленькое костлявое тело. Вы, простонародье, всегда так поступаете.
— Не надо, Дженни, — резко приказала Николь и обратилась к Бианке: — Мне кажется, вам не следует более злоупотреблять моим гостеприимством.
