Пока девушка размышляла над своим незавидным положением, звонок повторился, и, судя по его длительности, терпение визитера потихоньку истощалось. Мысленно помолясь, Агеева распахнула дверь.
— Илья Алексеевич. Какой сюрприз! — «Приятный» она не стала добавлять умышленно.
— Позволите? — к её удивлению Пахомов говорил спокойно и вполне вежливо.
— Конечно, — девушка сделала шаг назад, понимая, что вопрос был чисто риторическим. Мужчина проявил чудеса уважения к хозяйке, разувшись и даже тапки не попросив. — Проходите в гостиную.
Все инстинкты Евы поднялись на дыбы, и если бы она была кошкой, сейчас нервно встопорщила бы шерсть на спине. Никаких признаков и даже намеков на агрессию со стороны посетителя не было, но это слабо успокаивало — для того, чтобы добиться того, чего достиг он, в свое время явно пришлось принимать непопулярные решения. На этот счет девушка никаких иллюзий не питала. И если бы не впустила его сейчас в свой дом, завтра её бы встретили на улице, и разговор пошел бы по другому сценарию.
— Знаете, я вас представлял немного другой, — задумчиво протянул мужчина, внимательно осмотрев гостиную. Ева тоже прошлась взглядом по своему жилищу. Если он думал, что, строя из себя профессионала на работе, она все вечера посвящает плетению макраме и вышиванию крестиком, то точно был разочарован. Её любимым стилем был хай-тек. Ровные четкие линии, никаких лишних деталей в виде фарфоровых безделушек, плюшевых игрушек и прочих пылесборников. Единственным отступлением были диванные подушки и то, только потому, что, разбросав их по полу, можно было с удовольствием поваляться на мягком.
— Ну, уже одно то, что вы обо мне думали можно воспринять, как комплимент, — осторожно ответила Ева.
— Ой, не прибедняйтесь и не стройте из себя дурочку, — жестко усмехнулся Пахомов. — Вам это не идет.
Девушка отвечать не стала, присев на подлокотник кресла в ожидании продолжения беседы. И оно не заставило себя долго ждать.
— Зачем вы сегодня приезжали в клинику?
— По работе, — она не стала тянуть время, уточняя — в какую именно.
— И эта самая работа связана с моей дочерью? — Еве стало немного не по себе от его взгляда, но она только вежливо улыбнулась.
— К сожалению — да.
— Знаете, Ева, а вы мне нравитесь. Нет, правда. Немного напоминаете мне самого себя лет двадцать назад. Но вам не хватает информации и знаний.
— В чем именно?
— В жизни. Знаете, один, не побоюсь этого слова, великий реформатор, очень точно описал, что нужно сделать, чтобы сохранить свое положение и усмирить крестьян. Дословно не процитирую, но смысл перескажу. Если крестьяне недовольны — издайте указ, согласно которому козы должны жить в их избах. Начали протестовать ещё сильнее? Подождите несколько месяцев. Волнения утихли? Издайте указ…
— … возвращающий коз в хлев, — шепотом закончила за него Ева. Беззвучно застонав, девушка закрыла лицо руками. — Идиооооотка!
— Ну, зачем же сразу так сурово? — уже почти по-человечески улыбнулся Илья Алексеевич. — Все мы совершаем ошибки.
— Я не про вашу супругу.
— Я тоже. Похоже, что мы поняли друг друга.
— О, да… — Ева встрепенулась и посмотрела на своего визави уже по-другому. — Спасибо, что открыли мне глаза.
— Не за что. Мне тоже в радость поговорить с образованным человеком, — взгляд Пахомова немного потеплел.
— Взаимно.
— Если бы вы были менее амбициозны, ей-богу, женился бы!
— Вы меня прямо окрылили, — Ева постаралась как можно быстрее справиться с приступом самоуничижения. — Но мы такие, какие есть.
— Тоже верно. Кстати, я вас попрошу больше не тревожить мою дочь. Она больной человек, который нуждается в помощи специалистов. А вообще, мне интересно, что же вы там задумали. Так что — удачи.
— И вам того же, — проворчала Ева, наблюдая за обувающимся гостем.
— Ещё увидимся, — хохотнул Пахомов и утопал восвояси.
Следующие десять минут Степан слушал исповедь Евы. Девушка кляла последними словами свою дурость и скудоумие. А ещё — гордыню и самомнение.
— Венец эволюции, твою мать, — шипела она, утрамбовывая кошачью подушку в сумку. Свои вещи Ева собрала ещё днем, зная, что, если понадеешься на то, что сможешь нормально уложиться в последний вечер перед отлетом, обязательно случится какой-то форс-мажор. А щеголять в одном и том же наряде в течение без малого двух недель ей не хотелось. — Имбецилка, прости Господи! Решила, что этого старого лиса перехитрю. Ага, аж два раза!
От пережитого унижения захотелось курить с жуткой силой, но девушка после сегодняшнего посещения реабилитационного центра сделала страшное — пообещала самой себе, что бросит эту дурную привычку. С того момента прошло меньше десяти часов, а желание насытить организм никотином возрастало в геометрической прогрессии. Не то, чтобы курила она много, в день около семи-восьми сигарет, но, как и все запретное, пачка «Винстона», положенная на кухонный стол для выработки силы воли, манила все сильнее. И вот, когда внутренний, не иначе как дьявольский, голосок, уговаривающий, что можно перенести начало никотинового поста на завтра, начал становиться громче, зазвонил телефон.
Отдернув руку от сигарет с такой скоростью, словно её линейкой по пальцам щелкнули, Ева, мельком посмотрев на дисплей, немного перепугалась:
— Ты чего так поздно? Что-то случилось?!
— Писец у нас случился, — скороговоркой выпалила Лина. — У тебя вещи собраны? Бегом кидай в машину и канай из квартиры — Стас знает, где мы сегодня были! Номер Ларисы записала? Звони ей! Найди, где ночь перекантоваться, но дома не показывайся! — на том конце провода послышался громкий стук и рычание, в котором только наделенный крайне богатой фантазией смог бы опознать голос Матвеева-младшего. — Ай, ты чего ломишься?! А вдруг я уединилась, чтобы подумать о вечном?!
— А то я тебя раньше без трусов не видел! С этой придурочной говоришь?!
Подслушивать и дальше мирное общение супругов Ева посчитала неприличным и, отключив телефон, заметалась по комнате, хватаясь на чемоданы и пакеты. Степан даже не успел протестующее мявкнуть, как был за шкирку выволочен из-под кровати и бестрепетной рукой закинут в кошачью переноску.
Евин учитель физкультуры прослезился бы от радости и повесился на канате от счастья, если бы увидел, как вечная прогульщица сего святого предмета за четверть часа трижды смоталась вверх-вниз по лестнице на шестой этаж, перетаскивая вещи в машину. Причем, даже не запыхавшись! Ну, почти…
Окинув беглым взглядом покидаемую квартиру и даже не присев на дорожку — уважить домового, конечно, святая традиция, но и инстинкт самосохранения природой тоже не зря дан — девушка ласточкой слетела во двор. Правда, едва не убилась через высокий порожек подъездной двери, но это уже такие мелочи… Метнувшись за руль авто, Ева стартанула так, что только комья грязи из-под колес полетели. Подростки, пившие пиво на детской площадке, синхронно двинули себя по зубам горлышками бутылок, а один из них восторженно прошептал:
