С того момента я и узнала, что лучшая подруга теперь тоже живёт в Санкт-Петербурге и мы договорились о встрече у Казанского собора.
— Ну ладно, если посмотреть с такой стороны, то тогда я понимаю твой испуг, — закивала она. — А твоё идеальное свидание? С Ромашкой? — хихикая, подколола она меня.
Покраснев, я косо глянула на неё.
— Попрошу не переходить на личности! — и пожурила пальчиком. — Хочу типичную вечернюю прогулку по парку. Чтобы горели тёплым жёлтым светом развешанные вдоль аллей фонарики, и чтобы играл джаз!
— О-о-о, — заинтересованно протянула она.
— Чтобы мы шли, робко задевая ладони друг друга, тайком посылали влюблённые взгляды и в мыслях мечтали, что по окончанию свидания наши губы обязательно сольются в поцелуе, — в голове тут же всплыл поцелуй с Ромой. Я попыталась как можно быстрее рассеять этот образ. — И не смотри на меня так! — я всем телом почувствовала Миланен взгляд. — Да, я об этом не раз думала перед сном! Думать и мечтать — не порок!
— Да я вообще молчу! — рассмеялась она, а я всё равно насупилась, прекрасно зная о чём она думает.
— Ладно, продолжим. По истечению разговора на разные темы, мы случайно перешли бы на личные и несколько стеснительные темы. Мы случайно ушли бы в самую глубь парка, где уже нет асфальтированных дорожек. Та часть парка, или даже леска, уже не освещалась, поэтому было бы темно, немного ветрено, пусто и безлюдно, но нам — так хорошо. Из-за каблучков я бы часто оступалась, так как везде была бы трава и мягкая земля, в которую впадали шпильки каблучков. Поняв, что так дальше продолжать нельзя, а в тот момент обязательно бы он что-то рассказывал, поэтому мне придется прервать его и попросить остановиться, чтобы расстегнуть застёжку туфелек. Вот ты представь, — по мере своего рассказа я и впрямь наклонилась к ногам, чтобы снять те самые туфельки с каблучками.
Милана смотрела на меня во все глаза, но не с укором, а с восхищением. Она явно прониклась историей.
Голые ноги ступили на тёплый асфальт, а туфли я взяла за ремешки и понесла в левой руке.
— И так, мотая туфли из стороны в сторону, — я показала, как именно и возобновила безмятежную походку, только уже босыми ногами. — Я бы шла, наверняка, с самым прекрасным парнем на свете! Потом, мы бы случайно вышли к небольшому озеру. Не знаю как, но там обязательно оно бы оказалось! — немного раздраженно ответила я на ироничный взгляд подруги. — Зеркало водной глади отражало бы небо, рядом оказалась бы деревянная скамейка с наполовину отвалившейся спинкой. В этот момент мы бы наверняка обсуждали что-то очень весёлое и забавное. И я, ведомая этим весёлым настроем, забралась бы с его помощью на скамейку. Чтобы я не упала, он бы не отпускал моей руки и готов был бы подхватить в любой момент. Идя по дереву скамейки, я бы в замешательстве остановилась, когда её длина кончилась и дальше только спрыгивать обратно на землю. Он нежно потрёт мою удерживаемую руку, и я развернусь к нему. Его вторая рука осторожно обхватит тонкую талию, а затем к ней присоединится и вторая, нежно удерживая меня и предотвращая пути отступления.
Я даже провела свободной рукой по своей талии. Сама не знаю зачем, просто так вышло.
— Его глаза поднимутся к моим, и мы оба на секунду перестанем дышать. Туфли выпадут из рук, когда я начну опускать их на его мощные плечи. Я начну медленно наклоняться к нему, не отрывая взгляда от глаз, полных какого-то иномирного волшебства. Когда до его лица останется всего несколько сантиметров, я замру, чтобы осторожно взять его лицо ладонями, а уже после несмело примкну к желанным губам. Он тут же пойдёт ко мне навстречу, отвечая на поцелуй и распаляя его. Делая ярче и глубже. Я буду с нежностью целовать самого невероятного мужчину, теряя голову от раскрывающихся ощущений. Мы забудем кто мы и где мы.
Ну, а дальше смелые мечты:
— Может быть, его руки залезут под платье и проводя горячими ладонями по голой коже, он будет возбуждать во мне волны мурашек и жар. Зарывшись руками в его густые волосы, я тысячу раз пожалею, что забралась на скамейку. Потому что, во-первых, целоваться с такой высоты будет жутко неудобно и мне будет хотеться обнять его крепче, а во-вторых, потому что уже не смогу прожить без его губ.
Я снова вспомнила Рому и как он целовал меня, как я его поцеловала в первый раз и в момент стало так одиноко … Так захотелось прямо сейчас начать ныть о том, что я такая одино-о-окая, такая несча-а-астная, что меня никто не лю-у-убит!
— Каждый день я буду мечтать снова ощутить вкус его губ. Это будет подобие эйфории, после которой будет кружиться голова и путаться мысли. Вероятно, целоваться мы прекратим, когда воздух кончится в лёгких и мы, с горящими губами, нехотя оторвёмся друг от друга.
— Девушка, если я свожу вас на такое свидание, вы выйдите за меня замуж? — услышав это, мы с Миланой даже не сразу поняли, что это было адресовано нам.
А когда осознали, что это было ещё и сказано мне, и нас нагло подслушивали, шокировано округлили глаза и медленно повернулись. Пока поворачивалась, успела подумать, что это уже второе за день предложение выйти замуж. То вообще ни от кого не дождешься, то на перебой предлагают!
И все не те…
Высокий, стройный мужчина, на вид чуть старше моего брата (Васе было 24), в деловом костюме, но из-за жары пиджак был расстегнут. В руке держал подарочный пакет.
— Удивительное везение, это же та самая, неповторимая невеста Марка! — переведя взгляд с меня на Милану, лицо незнакомца озарилось счастливой улыбкой.
— Эм-м, здравствуйте, — кивнула подруга. — Если мы говорим об одном и том же Марке, то да, это я. А вы кто?
Я стояла молча, пока про меня забыли и не вспоминали.
— Войнов Сергей Никитин, если хотите официально. Я понимаю, что проявляю чрезмерное внимание, но, Милана, не могли бы представить мне вашу подругу?
Вздрогнув, когда он перевёл свой взгляд обратно на меня, я чуть ближе придвинулась к Милане.
— Морянская Ангелина Константиновна, если хотите официально, — косо глянув на меня и парадируя ему, ответила она.
— Очень жаль, что не слышал о вас раньше, — сведя брови к переносице, задумчиво проговорил он.
— Не знаю, кому как, — настороженно ответила я и обратилась к подруге: — Милан, если ты этого мужчину не знаешь, тогда пойдём? Нас ведь
