– Можно к полковнику пройти? – спросил, встретив Татьяну, Эдик.
– А где «здравствуй»? – остановилась она. – Не виделись сколько, а он сразу…
– Тьфу ты! – усмехнулся Эдуард. – Таня. Богатой будешь, не узнал.
– Ну конечно, буду, – весело согласилась она. – Обещают зарплаты учителям прибавить, значит, муж будет получать прилично, и медицинским работникам тоже. Правда, обещают давно. А твой полковник там, – показала она в конец коридора.
– Привет, – войдя в крайний бокс, кивнул Эдуард.
– Салют, маэстро, – отозвался Анджей. – Ну что там с Катком?
– Взяли, но отпустили. – Орлов сел на табуретку. – Кока со стволами хапнули.
– В курсе. Сергей уехал?
– Он звонил. Все нормально у него. Коттедж купил под Саратовом двухэтажный. Уже перевез и старую чету, и сам там вроде устроился. Повезло мужику сразу…
– Это он им говорит, что сразу, – засмеялся Анджей. – Он же просил там одного присмотреть ему коттедж. Вот и повезло. Значит, надо собираться на свадьбу, – подмигнул он Эдуарду. – Алена, наверное, на седьмом небе от счастья. Не было ничего, а тут пожалуйста, и все на большой палец. Старики тоже небось довольны.
– Еще как, – рассмеялся Орлов. – Серега говорит, дед бабке даже предложил вместо иконы Серегину фотографию повесить и молиться. В общем, все у него путем. Я чего пришел – из столицы звонил Рука. Помнишь такого?
– Чего ему надо? – спросил Анджей.
– Ян Карлович интересуется деньгами. Я сказал, что нашли, но вы поздно приехали, и Виталька умер. Ну а деньги…
– Твою мать! Кто тебя за язык тянул? Впрочем, это можно исправить. Позвони Сергею, пусть время выберет в течение двух дней и приедет. Очень надо.
– Хорошо. Я так понимаю, что проблемы могут быть? – осторожно спросил Эдуард. – Из-за меня, выходит?
– Соображаешь, – усмехнулся Анджей. – Отдать деньги живому – одно, это плата легиона за работу, а отдать их родственникам или даже жене – совсем другое. Там расценки разные. Славянин подписывал контракт дважды. И оба раза на определенный срок. Сначала полгода, потом полтора. По истечении первого с ним рассчитались полностью. По второму он не довоевал три месяца и был ранен. Вот ему и передали оговоренную контрактом сумму. И за проделанную работу, и за нанесенный вред здоровью, и вроде как на лечение. А мы не успели вручить ему бабки. И получается, что…
– Стоп, – остановил его Эдик. – Но вы застали его живым. И отдали ему бабки. А он уже сам…
– Тоже верно, – засмеялся Анджей. – Вот так и надо было говорить.
– Примерно так я и сказал.
Тамбов
– Да ничего я не знаю, – промычал Перс. – Если бы знал, сказал бы. Переведите меня в другую камеру. Я буду жаловаться прокурору. – Он осторожно промокнул платком распухшую, окровавленную верхнюю губу.
– И кто же тебя так? – спросил начальник оперативной части. – Досталось тебе. А что касается жалобы, пиши, имеешь полное право. Трое сокамерников посажены в карцер. Двое лишены передач. Ты, кстати, уже в третьей камере и нигде не можешь ужиться. Конфликтный ты человек, Перс. Ничего, значит, ФСБ сказать не желаешь?
– Я все напишу прокурору! – закричал армянин. – Вы просто выбиваете из меня показания. Сами не трогаете, а суете в камеру, где…
– Да черт бы тебя подрал! – не выдержал майор. – Тебя бьют потому, что ты сам напорол, как говорится, косяков и не вернул долги. Сошелся с бывшим ментом из Пензы и возомнил себя крестным отцом. А ты забыл, что в Тамбове никогда не давали гулять черным? Посадить тебя в одиночку я не могу, камеры и так переполнены, понял? Вот свалился ты на нашу голову! Ну, уметские тебя отоварили, это понятно. Так ты и с мужиками из сельской местности задирался, и через полтора часа тебе бока намяли. Что с тобой делать? Если только посадить к таким, как ты. Но там двое из осетинской группировки, а у тебя с ними война была. Ладно, в больницу ляжешь. Кстати, врач сказал, что тебе нужно подлечиться, перепало тебе крепко.
– Что это твой полковник не едет? – помешивая ложкой в кастрюле, спросила женщина лет сорока пяти.
– Занят, видно, – ответил крепкий мужчина с седыми висками и шрамом на лбу. – Звонил, вроде должен появиться. И когда он только угомонится? Я тебя нашел, вот и сумел. – Обняв жену за талию, он заставил ее подойти поближе.
– Так я твоей женой была, – смеясь, напомнила она, – когда ты уезжал во второй раз. Забыл уже?
– Но ведь угомонился, – вздохнул он.
– Если бы ногу не отрезали, не уверена, что снова не поехал бы. А помнишь, как ты меня матом встречал, когда я приехала в госпиталь? Мол, уйди, я калека, не хочу тебе жизнь портить.
– Да все я помню. И до самой смерти не забуду. Благодаря тебе я живой сейчас, и все у нас нормально, милая моя Зойка.
Жена поцеловала его.
– Дурак ты был, Витька. Я тебя от дури той излечила. А полковника, если честно, жаль. Ищет придуманную им женщину и…
– Не вздумай при нем так сказать, – остановил ее муж, – взбесится.
– Ты позвони Эдику, узнай. Все-таки Анджей, считай, всех нас спас. Он тебя сколько тащил?
– Километров двадцать. Нас пару километров повстанцы преследовали. Так он два раза уводил их за собой. Потом вроде отстали. Я просил: «Пристрели меня», – а он спросил: «Ответь, только честно, – ты бы пристрелил?» Знаешь, Зойка, я до сих пор не знаю ответа. – Виктор вздохнул.
– Перестань! – Зоя, обняв его, снова поцеловала. – Ты бы поступил так же.
– Не уверен, – прошептал Виктор. – Я всегда хотел жить. Помнишь, я орал: «Уходи, ты мне не нужна, я лучше убью себя!» Знаешь, как я боялся, что ты уйдешь? Я бы не смог себя убить.
– Перестань, Витя, все хорошо, и не надо вспоминать о прошлом.
– Хорошо, Зойка, – улыбнулся он. – А Эдику действительно надо позвонить, узнать о полковнике.
Умет
– Понятно, – говорил по телефону Ахмет. – Но мне теперь тут так и сидеть, что ли? – довольно зло спросил он. – Я приехал сюда не для того, чтобы…
– Успокойся, – ответил Ваха. – Очень скоро мы приедем и дальше отправимся вместе. Я знаю, как выйти на Басаева. Он сейчас единственный, кто…
– После смерти Дудаева он всегда был единственным, – перебил Ахмет. – Когда ты будешь здесь?
– Скоро, – пообещал Ваха.
– Кто звонил? – спросила вошедшая в комнату Ирина.
– Лодыгины, – ответил Эдуард. – Спрашивали о полковнике. Я сказал, что он в больнице, Зойка обещала приехать. Ведь она…
– Знаю, – улыбнулась Ира. – Полковник грубиян, никого не считает равным себе, и в то же время я знаю минимум две семьи, которые всем ему обязаны.
– Сейчас и третья появится, – засмеялся Эдуард. – Серега с Аленкой, сестрой Виталика, ну, который…
– Слышала, – перебила Ирина.
* * *
– Что это? – спросил Анджей.
– Укол, – улыбнулась Лена.
– Как магнезию вводишь, – улыбнулся он. – Медленно…
– Быстро нельзя.
– Завтра суббота. Кто же колоть будет?
– Медсестра. Здесь все хорошо уколы делают.
– Кроме одной, – покачал головой Анджей. – Хотя, может, другим и делает нормально. А меня как шпагой колет.
– До свидания, – улыбнулась Лена. – Я сейчас домой.
– Счастливо, – кивнул Анджей. – Уколы ты делаешь отлично.
– Спасибо.
– Терпеть не могу этого слова, – поморщился полковник. – И за что? Я говорю то, что думаю. В основном, – засмеялся он.
Лена вышла из палаты, и сразу раздался ее испуганный вскрик.
– Извините, – послышался голос Катка, – я тороплюсь к полковнику. Живой он еще или уже закололи?
– Живой, – весело ответила девушка.
В палату вошел Вячеслав.
– Здорово! – протянул он руку. – Ты прав оказался.
– А Кок как? – спросил Анджей.
– Попал Кок. Пальчики его, хрен открутишься. Мы эти стволы на дурика хапнули. – Каток выглянул в коридор и закрыл дверь. – Ездили на разборки в Рассказово. Там один деляга нас бросил на пять кусков, вот и катались получать. Приехали, а он в слезы: «Мужики, нет ничего». И его баба…
– Короче, – нетерпеливо перебил Анджей.
– В гараже у него шмон навели, а там эти хреновины лежат. Ну мы и хапнули. И полгода уже, а никто не объявился. Думали, самим пригодится, а вышло…
– Только полный кретин будет держать у себя дома арсенал. Теперь Кок точняком огребет минимум пятерик. Это при условии, что за стволами нет криминала. Может, это оружие киллера, и Кок с его репутацией хрен открутится. Хорошо еще, что ты ничего там не трогал.
– Да трогал, но я в перчатках был. Нас Кавалер сдал, сука. К тому же у Кока в башке помутнение произошло. Если Кавалер знал, то он запросто мог и армяшкам, и Шерифу шепнуть. Те бы ментам напели, и все. Кулак тоже молотобоец. На кой хрен начал с ментами бодаться? Стволы бы ему не пришили. А за сопротивление сядет. Тем более он одному ногу сломал, а другому морду попортил прилично. Кулак и есть кулак! – засмеялся Каток.
– Хорошо смеяться, – сказал Анджей, – если тебе срок не грозит.
