— Я его видел! Я знал, что не ошибся! Это же Ствол! Из-за этого агента сюда явилось механическое чудовище!
Стражи опустили ружья и удивленно покачали головами.
— Агент... Чертов агент!
— Пытался пробраться в госпиталь...
— Он мертв. Агент мертв!
Кридмур размахнулся и зашвырнул оружие в камни:
— Поганый ствол!
А потом он притворно расплакался, изображая, что ему стало плохо. Блондинка с умным лицом, чье белое платье изорвалось и запылилось на ветру, встала рядом и попросила его сделать глубокий вдох. Он несколько раз громко всхлипнул и сказал ей:
— Я никогда... никогда... Ах, что же я наделал? Я убил этого человека!
Она похлопала его по плечу и уверила в том, что он поступил правильно, отважно, так поступил бы на его месте любой порядочный человек, и ему нечего стыдиться. Он сказал ей, что она очень добра.
Ветер утих, в каньоне воцарилась тишина.
Стражи бросились искать оружие, но ничего не нашли.
В тот вечер Кридмур побрился и принял душ. Его чествовали, подбадривали и хлопали по спине все мужчины госпиталя, а женщины аплодировали и восхищались им, ведь он спас госпиталь от вторжения чужака, совершив то, чем могли похвастаться немногие: убил агента Стволов! Кридмур отвечал, что ему просто посчастливилось, повезло. Уснул он захмелевшим, на узкой кровати, которую выделили ему в тесной комнатке с белыми стенами на чердаке. Проснулся от боли в голове, услышав знакомый голос. Приподнялся на руке, перегнулся через плечо симпатичной молоденькой медсестры, спавшей рядом. На маленькой прикроватной тумбочке, под прикрытым фонарем, лежал его Хозяин, сверкая серебром в лунном свете. Кридмур посмотрел прямо в зияющее черное дуло Мармиона, протянул руку над спящей девушкой, взял оружие. Оно было тяжелым, и рука тут же заныла.
— Хорошо сработано, Кридмур! Вот и мы.
— Да.
— Мы довольны тобой.
— Грязная работенка...
— О чем ты, Кридмур?
— Убийство. Грязное.
— Нет! Смелое. Хитроумное. Рискованное. Беспощадное. Ты должен гордиться собой, Кридмур. Нам нравится, когда у наших слуг хорошее настроение.
Девушка забормотала во сне. Он нежно поцеловал ее в плечо:
— Не обращай внимания.
— Забудем. Ты прощен, Кридмур. Мы довольны тобой.
— От Духа следует ждать беды. Вы его видели?
— Он силен, но мы хитры. Разве не так? Сначала убей Духа. Потом завладей Генералом. И тем, что он знает, Кридмур, тем, что он видел! Оружие! Оружие, которое принесет победу!
— Мир?
— Победу.
— Что оно делает?
— Оно может положить конец Линии. Уничтожить их всех. Проткнуть, как мыльный пузырь. Мы очнемся от этого кошмарного сна и вскоре забудем о нем.
— Да? А вас? Вас оно может убить?
— Замолчи, Кридмур. Ложись спать. Завтра приступим к делу.
15. ЛАУРИ
Землю, на которой стояла гостиница Клоана, расчистили. Теперь там стояли две серые палатки — большая и маленькая.
В большой палатке проводник Бэнкс устраивал совещания высших чинов. В маленькой находилось телеграфное оборудование. Все соседние здания — дом мэра, зал, где проходили встречи Улыбчивых, и офис небольшой транспортной компании — были заняты Линией и переоборудованы под казармы. В город прибыли черные грузовики, которые передвигались по главной улице, точно огромные первобытные рептилии.
Лаури работал в телеграфной палатке со связистами. Раньше они подчинялись Морнингсайду, а теперь — Лаури. Было жарко, тесно, шумно и темно. Телеграфы трещали — поступали сигналы. Связисты исправно расшифровывали их и предоставляли донесения Лаури, который либо передавал информацию Бэнксу, либо сам давал необходимый ответ от имени Бэнкса и Локомотивов.
Сигналы поступали от устройства, помещенного в золотые часы доктора Лив. Теоретически, оно должно было передавать им каждое слово, произнесенное в ее присутствии. Но мир был еще не завершен и пока не достиг того совершенства, каким должен обладать в теории. Сигналы были слабыми и прерывистыми. Многое терялось при передаче. Связистам потребовалось несколько часов, чтобы расшифровать сигналы, поступившие сквозь эфир на дрожащие медные приемники телеграфного оборудования, напечатать текст и передать ее в руки Лаури. Поэтому лишь на следующий день после случившегося, ранним утром во время бритья Лаури узнал, что: а) один из бесценных птицелетов потерян из-за преступной халатности и глупости пилота и б) человек, описание которого совпадает с описанием агента, устроившего резню в Клоане, проник внутрь госпиталя.
И Лаури отправил два рапорта: один — Бэнксу, другой — в Кингстон.
Бэнкс не ответил.
Вечером, когда Лаури в одиночестве ужинал за длинным столом в доме, где раньше жил мэр Клоана, его прервал младший офицер Тернстрем:
— Сэр!
— Что у вас, младший офицер?
— Сигнал, сэр. Срочный.
Лаури вздохнул, поднялся из-за стола и проследовал за Тернстремом в палатку телеграфистов, где младший офицер Драм показал ему небольшое напечатанное сообщение. Начиналось оно так:
«ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ МОРНИНГСАЙДА. ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ МОРНИНГСАЙДА...»
— Сэр?
— Морнингсайд мертв, не так ли? Теперь я — Морнингсайд.
II осмотрим, что там дальше.
«...ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ МОРНИНГСАЙДА. ВРАГ ПРОНИК В ГОСПИТАЛЬ. ЭТО ВОЗМУТИТЕЛЬНО. ПРОВОДНИК
БЭНКС ПРОЯВИЛ НЕЭФФЕКТИВНОСТЬ И БУДЕТ ОТСТРАНЕН ОТ ДОЛЖНОСТИ. ПРИНИМАЙТЕ КОМАНДОВАНИЕ НА СЕБЯ.»
— Сообщение поступило на устройство, доступ к которому ограничен, сэр.
— Я знаю.
— Оно от Локомотивов, сэр.
— Да.
Сообщение завершалось чрезвычайно длинной подписью, в которой были перечислены имена всех тридцати восьми Локомотивов:
АНГЕЛУС. СВОД. АРКЛИ. АРСЕНАЛ. БАРКИНГ. КОЛЛЬЕР-ХИЛЛ. ДРАЙДЕН. ИСТОЧНИК. ГЕОРГИАНА. ГЛОРИАНА. ХАРРОУ-КРОСС...
У Лаури затряслись руки. За многие десятилетия службы он еще ни разу не получал указаний напрямую от Локомотивов. То, что эти указания предназначались для Морнингсайда, а он получил их по чистой случайности, лишь слегка уязвило гордость Лаури, но ничуть не ослабило его ужаса.
— Тернстрем!
— Да, сэр.
— Телеграфируй в ответ:
«МОРНИНГСАЙД ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НА ПЕРЕДНЕЙ ЛИНИИ ФРОНТА. ПРИЧИНОЙ ПОСЛУЖИЛА ЕГО СОБСТВЕННАЯ ХАЛАТНОСТЬ. КОМАНДОВАНИЕ ПРИНЯЛ НА СЕБЯ МЛАДШИЙ СМОТРЯЩИЙ II РАНГА ЛАУРИ. СЛЕДУЮ ВАШИМ УКАЗАНИЯМ. ЛАУРИ».
Ответа не было три часа кряду. Лаури ждал у телеграфа, двигаясь, лишь когда у него сдавали нервы, и его начинало тошнить, из-за чего приходилось выйти на воздух.
Наконец, пришел ответ:
«ТОЛЬКО ДЛЯ ЛАУРИ. ТОЛЬКО ДЛЯ ЛАУРИ. ПРИНИМАЙТЕ КОМАНДОВАНИЕ НА СЕБЯ. ВЫ НИЧУТЬ НЕ МЕНЕЕ ПРИГОДНЫ ДЛЯ ЭТОЙ ЗАДАЧИ, ЧЕМ МОРНИНГСАЙД. БЭНКС ДОЛЖЕН УЙТИ. ДЕЙСТВУЙТЕ С НАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ. АНГЕЛУС. СВОД. АРКЛИ...»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК
16. ПЕРВЫЕ ДНИ
Попечитель Дома скорби выделил Лив комнату на пятом этаже восточного крыла. Магфрид с двумя носильщиками занес наверх ее чемоданы. У одного из носильщиков не было уха и глаза. Другого судьба сберегла от увечий, но лишила уже почти всех зубов. Лив горячо поблагодарила их и попросила проводить Магфрида в общую комнату на втором этаже западного крыла, где ему выделили кровать. И распорядилась, чтобы ей принесли ужин. В следующие два дня она почти не выходила из комнаты.
Дом ужасал ее.
— Это происшествие с... как они называются?.. агентом, этот летающий аппарат у ворот... все это сильно подействовало мне на нервы, — сказала она попечителю.
Он отнесся к этому с пониманием.
Но правда заключалась в том, что она не могла выносить вида своих новых пациентов. Их было слишком много. Их уродства, физические и душевные, были слишком ужасны, слишком многообразны. Она не могла отличить пациентов от докторов — у всех были одинаково неживые, скорбные лица. Докторами служили в основном старые раненые солдаты. В Доме постоянно раздавались всхлипы. Ей казалось, что доктора действуют совершенно неорганизованно. А под землей — или, может, даже в стенах самого здания — дремал Демон...
