Все его мероприятия направлены прежде всего к облегчению условий службы солдата. Вместо неопределенного, пожизненного срока службы[140] – доколе силы и здоровье позволят введен определенный – 25 лет. В кавалерии положено служить 15 лет, после чего переводиться в пехоту либо в гарнизоны.
Строевая часть, уже упрощенная Румянцевым, упрощена еще более. Солдат учат лишь тому, что им может пригодиться в походе и в бою. При стойке обращается внимание на простоту и естественность. Движения должны быть свободны – без окостенения, как прежде было в обычае. Телесные наказания, и так очень редко применявшиеся Румянцевым, были при Потемкине совершенно выведены из обихода армии. Этим отсутствием заплечных дел мастерства, отсутствием тем более знаменательным, что телесные наказания официально отменены не были, русская армия будет всегда гордиться. И в этом отношении – как решительно и во всех остальных – армия Екатерины II стоит неизмеримо выше армий Фридриха II, Иосифа II и Людовика XVI.
В 1786 году введена новая форма: зеленый камзол с погоном (жгутом) или эполетом на одном плече, просторные красные штаны, внизу обшитые кожей, и каска черной кожи с оранжевым гребнем и белой кокардой (романовские и георгиевские цвета) и наушники. Отменены парики и косы, солдатам стали стричь волосы, отчего они выигрывали в опрятности. Вычеты из жалованья за обмундировку отменены были еще Румянцевым.
Упразднены рогатки, требовавшие громадных обозов и утяжелявшие армию в походе. В пехоте упразднены ручные Гренады.
Егерские команды пехотных полков еще в 1777 году сведены в отдельные егерские батальоны числом 6. В 1784–1785 годах батальоны эти развернуты в егерские корпуса 4-х батальонного состава. Число этих егерских корпусов к концу царствования Императрицы Екатерины доведено до 10-ти. Кавказский, Таврический, Бугский, Белорусский, Финляндский, Лифляндский, Кубанский, Днепровский, Кабардинский, Горский.
Создан новый тип регулярной легкой кавалерии, легко-конные полки, числом 11 из гусар и полков малороссийских казачьих войск (1783 год). Образовано и 4 конно-егерских полка.
Обращено внимание и на драгун, почти что уничтоженных Румянцевым. К оставшимся 6-ти полкам вновь прибавлено 5. Потемкин считал драгун самонужнейшими и полезнейшими (можно сугубое смотря по обстоятельствам из них сделать употребление, – писал он, – не заимствуя помощь и подкрепление ни пехоты, ни тяжелой конницы).
Тяжелая кавалерия осталась почти без изменения, из 19-ти карабинерных полков оставлено 16, а все 6 кирасирских полков сведены в один полк 30-ти эскадронного состава, наименованный лейб-кирасирским (по смерти Потемкина восстановлены опять).
Артиллерия из 5-ти полков переформирована в 13 батальонов (1 полк и 3 отдельных батальона бомбардирских, 2 батальона канонирских, 2 фузелерных) и 5 конных рот.
Деятельность Потемкина сказалась особенно в устройстве казачьих войск. Императрица Екатерина еще в начале своего царствования обратила особое внимание на казачество. В 1770 году Волгское войско переведено на Кавказ, где вошло отдельным Волгским полком в состав Терского. В том же году на Кавказе основаны войска Кубанское, Моздокское, а в верховьях Дона – Хоперское (впоследствии переведенное подобно Волгскому на Кавказ, но в состав Кубанского войска).
После Пугачевского бунта Императрица стала недоверчиво относиться к казакам. В 1776 году решено ликвидировать Запорожскую Сечь[141], давно ставшую гнездом всякого рода беспорядков и грозившую стать очагом пугачевщины при введении в Малороссии новых порядков. Ликвидация Сечи поручена генералу Текели с 25-тысячным войском. Экспедиция эта обошлась без кровопролития, однако в скором времени почти все запорожцы выселились на Дунай, в Турцию. Сечь была застигнута врасплох (по донесению Текели, запорожские часовые заняты были упражнением сна). Под предлогом рыбной ловли запорожцы стали затем целыми ватагами уходить по Днепру в море и больше не возвращались. Когда Текели хватился, из 13000 казаков не осталось и тысячи. В Добрудже запорожцы уже застали некрасовцев – потомков бунтарей Булавина – староверов, враждебно относившихся к России и служивших в турецких войсках.
Впоследствии – во время Второй Турецкой войны – по ходатайству за них Потемкина, запорожцы вновь приняты в русское подданство под именем Черноморского войска, и им отведены земли по Кубани. Войско это было затем слито с Кубанским[142] (один из Кубанских полков и поныне носит название Запорожского).
К концу царствования Екатерины в русской армии считалось: 3 гвардейских, 12 гренадерских, 56 пехотных полков, 10 корпусов и 3 батальона егерей, 20 отдельных полевых пехотных батальонов и гренадерских корпусов. Кавалерия состояла из 1 гвардейского (Конного), 6 кирасирских, 16 карабинерных, 1 конно-гренадерского, 11 драгунских, 11 легко-конных, 4 конно-егерских. В общей сложности 103 пехотных и 50 регулярных конных полков. Общая численность всех действовавших войск составила 287000 человек, необходимо, однако, учесть некомплект, никогда не бывший меньше пятой части. Гарнизонные войска составляли 107 батальонов (91 на пограничном, 16 на внутреннем положении). Казачьи войска могли дать до 50-ти полков.
* * *
Гвардия имела в екатерининские времена совершенно иной характер, нежели в петровскую эпоху. Петровские гвардейские полки имеют троякое назначение: политическое (опора царской власти при проведении реформ), воспитательное (подготовка офицеров для армии, показания примера армейским полкам в боях и экзерцициях) и, наконец, собственно боевое, как тактические единицы. Уже при ближайших преемниках Петра это последнее назначение отходит на второй план – в походах Миниха участвует лишь половина Гвардии, по батальону на полк. Обстоятельства воцарения Елизаветы отнюдь не способствовали упрочению дисциплины в Гвардии. Своеволие лейб-кампанцев передалось и в прочие части, взбунтовавшиеся было в Финляндии в шведскую кампанию 1742 года. После этого Гвардия не участвовала в Семилетней войне, а из войн Екатерины II приняла участие лишь в шведской, тоже в половинном составе. Ее назначением осталось охранение Престола и подготовка офицеров для армии.
Эти последние – недоросли из дворян – писались в Гвардию в раннем детстве, зачастую от рождения. Указ о вольностях дворянских избавлял их от личной явки на службу по достижении юношеских лет, и добрая половина дворян, записанных в Гвардию при Екатерине, лишь числилась в строю, а на самом деле благополучно проживала в своих поместьях. Производство их в унтер-офицерское звание и первый офицерский чин шло заочно, за выслугу лет, и очень многие уходили в отставку, так и не увидев ни разу своего полка! Те же, кто являлся в полки, несли легкую и приятную службу. Живя в столице, они все свое время посвящали светским развлечениям и в свои части заглядывали лишь изредка, для проформы. Когда им приходила очередь заступать в караулы, слуги несли их ружья и амуницию. Службу за них отправляли гвардейские солдаты, взятые по набору (сдаточные) и служившие безо всяких поблажек.
Производство офицеров велось не по полкам, а по армии. При открывавшейся в полку вакансии туда переводили не очередного однополчанина, а офицера, имевшего из всех офицеров данного рода оружия вообще большее старшинство, пусть даже и другого полка. Благодаря этому полки екатерининской армии обращались в своего рода проходные дворы. Офицеры в них не засиживались, состав их все время обновлялся, а это препятствовало установлению полковых традиций, полкового духа. В Бутырском полку, например, в 1779 году из 45 офицеров лишь четверо участвовали в его рядах в Кагульской битве 9 лет назад.
Великое воспитательное значение полковых традиций не было осознано (носителями их являлись по преимуществу старые унтер-офицеры). Старыми полками поэтому не дорожили. Седой ветеран Царя Михаила Федоровича – Бутырский полк, во главе которого Царь Петр получил свои три пули в Полтавской битве, обращен в 1785 году с легким сердцем в Кубанский егерский корпус, очевидно, как бывший из всех наиболее под рукой. Его же брат-близнец – Первом осковский, бывший Лефортов, совершенно расформирован в 1790 году.
* * *
В 1769 году, при начале турецкой войны, основан Орден св. Великомученика и Победоносца Георгия, жаловавшийся за военные отличия и имевший четыре класса степени. Первым георгиевским кавалером была сама великая Основательница, возложившая на себя знаки 1-го класса. Затем кавалерами Первой степени в царствование Екатерины были пожалованы: в Первую Турецкую войну – Румянцев за Ларгу, Орлов за Чесму, Панин за Бендеры, Долгорукий за Крым; во Вторую Турецкую – Потемкин за Очаков, Суворов за Рымник, Репнин за Мачин; в Шведскую – Чичагов за Ревель. 4-я степень св. Георгия могла жаловаться и за выслугу лет (25 лет в офицерских чинах в армии, 18 морских кампаний во флоте). Это отменено в 1855 году в Восточную войну. Из Русских Императоров после Екатерины 1-ю степень имел Александр II (со дня столетия ордена, 1869 год). Император Александр III имел 2-ю степень (за 1877 год). Остальные Государи имели 4-ю степень, за исключением Императора Павла, не имевшего вовсе. Первой степенью были награждены: Кутузов (за изгнание Наполеона), Барклай де Толли (за Лейпциг), Бенигсен (за Гамбург), Дибич (за Забалканский поход), Паскевич (за Варшаву), Великий князь Николай Николаевич Старший (за взятие Плевны) и Великий князь Михаил Николаевич (за Аладжу).
