Однажды, вернувшись после очередного заседания, Скарлетт сидела в гостиной, изучая захваченные с собой бумаги. Окна выходили в сад и оттуда доносился чудесный аромат цветущих роз, за которыми она любовно ухаживала в память о дочери.
Скарлетт с наслаждением откинулась в кресле. Дела в газете шли неплохо, и она с удовольствием вспоминала, что Рон не перестает, удивляться ее деловой хватке.
Она услышала, что к дому подъехал экипаж и решила, что это Рон. Однако через минуту услышала чей-то незнакомый голос, который не сразу узнала. Миссис Барнис заглянула в комнату и не успела еще произнести имя приехавшего, а Скарлетт уже увидела, что за ее спиной стоит Эшли Уилкс. Постаревший, поседевший, но по-прежнему родной и близкий Эшли.
Скарлетт стремительно вскочила с кресла и бросилась к двери.
О Эшли, родной Эшли, – она не удержавшись, упала к нему на грудь и обвила шею руками. – Эшли, как я рада, что ты приехал.
Только теперь Скарлетт поняла, как все это время ей не хватало старых друзей. Тех, с кем прошла ее юность, с кем она пережила так много и горя и радости. Наконец, она отпустила его:
– Прости, Эшли, я так рада. Проходи в гостиную. Ты, наверное, с дороги. Я сейчас все устрою. Миссис Барнис, приготовьте, пожалуйста, комнату для мистера Уилкса. О Господи, Эшли! Бо будет так рад.
Она говорила и говорила, а Эшли, ошеломленный таким неожиданно теплым приемом, стоял, с улыбкой и обожанием глядя на нее. Наконец она спохватилась и усадила его в кресло, а сама устроилась напротив.
– Рассказывай, Эшли, как ты живешь, как у тебя дела. Что дома? Как Кэйти? Индия?
Эшли улыбнулся:
– Спасибо, Скарлетт. Откровенно говоря, я не ожидал, что ты обрадуешься моему появлению. Даже боялся ехать, ты так категорически возражала против моего приезда в Нью-Йорк. Да, кстати, не беспокойся о моем устройстве. Я остановился в отеле, я приехал всего на три дня.
– Нет, нет, Эшли, милый. Ты будешь жить у нас. Для Бо это очень важно, да и Уэйд и остальные будут рады.
Эшли с нежностью смотрел на Скарлетт. Конечно, она изменилась, но он бы не сказал, что она стала выглядеть хуже. Для него она оставалась все той же юной Скарлетт, с которой была связана вся его жизнь и которая всегда была для него непонятной и недосягаемой, даже тогда, когда она сама хотела быть с ним.
– Ты, как всегда, великолепно выглядишь, Скарлетт. Я рад, что ты сумела пережить свое горе. Я очень сочувствую тебе, милая, и часто вспоминаю Элли и… Ретта.
Когда-то он сказал ей, что Ретт недостоин ее, но сейчас после его гибели, он не может и не должен говорить плохо о человеке, который любил Скарлетт и которого она тоже, вне всякого сомнения, любила и, наверное, любит до сих пор.
– Спасибо, Эшли. Я благодарна тебе за теплые слова.
Они долго еще говорили обо всем, что им было дорого и близко, о том, о чем знали только они.
Внизу послышались голоса и дверь распахнулась. Бо застыл на пороге, увидев отца, потом с радостью обнял его за плечи. Эшли не мог поверить своим глазам. Такое проявление чувств раньше не было свойственно его сыну. Глаза Скарлетт засветились. Она поняла, что Бо теперь тоже, после пережитого, научился ценить родительские чувства, да и сам уже по-другому относится к жизни.
Уэйд подошел к Эшли и протянул ему руку. Только маленькие дети, увидев незнакомого мужчину, робко устроились в уголке. Эшли обернулся и сам пошел к ним.
– Давайте знакомиться, дети. Я ваш дядя Эшли. – И они потянулись ему навстречу. Салли и Кэт вложили свои ладошки в его руки, а Фрэдди с довольной улыбкой тут же забрался к нему на колени.
Дети пришли из парка, где катались на каруселях, и Салли, тут же принялась рассказывать, какие там были чудесные лошадки, медные колокольчики, золотые звезды, разукрашенные сани, для тех, кто не хочет кататься на лошадках, хотя лошадки, конечно, были много лучше, а еще много музыки…
– Там были еще лодочки, – произнесла девочка, неожиданно тускнея при этих словах. – Но мы не любим лодочки. Правда, Фредди? – Мальчик в ответ согласно кивнул головой.
Время незаметно подошло к вечеру. Эшли уже успел привезти свои вещи из отеля, и они с Уэйдом и Бо ушли гулять в сад. Скарлетт не знала, о чем они говорили, но за ужином Эшли сказал:
– Помнишь, Скарлетт, как несколько лет назад я приезжал, чтобы забрать Бо. Он не хотел тогда уезжать со мной. А сейчас я просто не вправе настаивать на его отъезде, хотя тебе, я знаю, с ним и трудно.
– Во-первых, папа, я и сам не поеду!
– Во-первых, сын, не перебивай, когда говорят старшие. Да, Бо не хочет уезжать, хотя я всей душой хотел хоть как-то облегчить твою жизнь. А во-вторых, Бо сказал, что не может оставить тебя одну с маленькими. Он уже взрослый и намерен тебе во всем помогать. И еще потому я не могу настаивать, что ценю его чувство ответственности по отношению к тебе. А сейчас тебе решать, Скарлетт.
У Скарлетт комок подступил к горлу. Она уже привыкла за свою жизнь, исключая разве что последние годы жизни с Реттом, сама заботиться обо всем и нести за всех ответственность. И вот теперь в ее жизни появились Уэйд и Бо, которые готовы разделить с ней ее заботы.
Хотя, конечно, с ними забот было еще больше. Но сама их готовность радовала ее и трогала.
– Спасибо, мальчики, – тихо проговорила она. Эшли напряженно следил за ней своими темными глазами. Салли и Фредди, ничего не понимая, кроме того, что Бо должен был уехать, а теперь не уедет, захлопали в ладошки. Кэт, так же, как и Эшли, серьезно смотрела на старших.
Когда младшие дети отправились спать, а Бо и Уэйд тоже ушли к себе, Скарлетт и Эшли остались в гостиной вдвоем.
– Я чувствую себя неловко, Скарлетт, из-за Бо. Но не в моих силах изменить его решение.
– Ты не должен так говорить, Эшли. Если бы ты знал, какой подарок мне преподнес Бо своим решением. Я сейчас не могу расстаться ни с кем из них. Да и им поодиночке, после всего, что мы вместе пережили, будет трудно. И потом отъезд Бо был бы серьезной травмой для маленьких, особенно для Кэт. Она очень любила отца и сейчас ей его очень не хватает. Очевидно, еще и поэтому она так болезненно привязана к Бо и Уэйду. А Уэйд скоро уедет в Тару. Так что Бо мне очень нужен. И еще я очень обеспокоена его судьбой. Он до сих пор не решил, чем он хочет заниматься. Ему уже давно необходимо учиться в университете, этого так хотела Мелани. Но когда я заговариваю об этом, он опять отпускает свои дурацкие шуточки. Я попросила Джона Морланда поговорить с ним и надеюсь, что ты тоже, наконец, вразумишь его. Я думаю, тебя он послушается.
– Хорошо, Скарлетт. Завтра же я серьезно поговорю с ним.
В комнате наступило молчание… Затем Эшли вздохнул, как бы набираясь решимости, а потом тихо заговорил:
