Разумеется, все это предполагает, что у человека – той же Мэри – действительно есть более зрелая сторона, которая может отстраниться от ее конфликтов в роли «внутреннего наблюдателя». К счастью, сам факт того, что Мэри сама обратилась к психотерапевту, является хорошим признаком такой зрелости. Одна часть ее отчаянно хочет быть счастливой, даже хотя и цепляется за прошлое.
В основе психоаналитической терапии лежит идея, гласящая, что изменение начинается на кушетке. Клиент воспроизводит старые поведенческие модели в условиях более дружественной окружающей среды с возможностью пережить другую концовку. То, что отсутствовало в более ранних отношениях, может быть получено от психотерапевта. А будучи усвоенным, этот опыт сможет стать моделью для решения будущих жизненных проблем, тем самым разрывая порочный круг.
Вызов привычных моделей поведения, активация «наблюдателя», изменение состояния ума, построение новых концовок – в этом самая суть эмоционального изменения. Если вы сможете инициировать новую реакцию в то время, как ощущаете тягу привычных поведенческих моделей, которые не дали нужного результата, то сделаете важный шаг по пути к изменению. Первый шаг преобразования заключается в прерывании привычных моделей в момент их появления.
Делать то, что кажется противоестественным
Мэри взглянула на меня. На ее лице отразился страх вперемешку с вызовом. Она только что поведала мне, что переспала с мужчиной после первого же свидания. Это, конечно же, противоречило всему, над чем мы работали на наших встречах.
Естественной реакцией было бы спросить: «Какого черта вы так поступили?!» Однако в психологическом консультировании естественная реакция, как правило, неправильная. Естественных реакций Мэри за свою жизнь уже насмотрелась. Последнее, что ей от меня надо, так это еще одно подтверждение ее очередного падения.
Здесь в действие вступает то, что психоаналитики называют обратным переносом. Не только у клиентов есть нерешенные конфликты. Когда психотерапевты не в состоянии разобраться со своими давними проблемами, они сами склонны их воспроизводить. Это может оказать губительное влияние на терапию. Честно говоря, в чем-то Мэри меня очень разочаровала. Она очень хорошо знала, к чему это приведет, и все же рискнула пойти на еще один неудачный роман и унижение. Вызов в ее взгляде очень походил на тот, что я наблюдаю у своей юной дочери Девон, когда прошу, чтобы она прибрала свою комнату или доела блюдо. Она делает это, но тогда, когда соблаговолит. Это бунт, стремление к независимости. Нежелание подчиниться чьему-либо контролю. Это и оказалось ключом… к Мэри, Мэри, без чувства меры!
Я повернулся к Мэри, посмотрел ей прямо в глаза и твердо заявил:
– Я должен вам кое-что сказать.
Сделал паузу, создавая напряженную тишину. Мэри была похожа на школьницу, которой учитель только что велел остаться после уроков. Она ожидала худшего.
Мой тон смягчился:
– Следует воздать вам должное. Должно быть, нелегко было прийти и сказать мне, что у вас опять все пошло по-старому. Что вы ожидали услышать от меня сегодня?
Мэри выглядела робкой, но уже не такой напряженной:
– Я думала, вы на меня рассердитесь.
– А зачем вообще об этом рассказывать? Вы не обязаны этого делать.
– Потому что знаю, что поступила плохо, – объяснила Мэри. – И знаю, что мне потом будет больно.
– Может быть, – признал я. – Но ведь вы все равно изменитесь, когда созреете для этого, не так ли?
На ее лице появилась слабая улыбка.
– Большую часть своей жизни, Мэри, вы подвергались давлению со стороны мужчин старше вас. Теперь, весьма вероятно, таким человеком могу стать я. Стоит вам понять, чего я от вас хочу в процессе лечения, и вашей жизнью начнет управлять новый мужчина.
Улыбка чуть-чуть расширилась.
– Что ж, если будет больно, значит, будет больно. С этим мы справимся. Главное – то, что все это происходит в рамках вашего лечения. Вот почему я так рад, что вы заговорили о происшедшем. Для вас гораздо важнее поступать самостоятельно, чем пытаться избежать моей реакции.
Сначала создать настроение, затем сделать сообщение. Сначала строгость, затем похвала. Когда автомобиль замедляется, вы включаете понижающую передачу прежде, чем начать разгоняться. Если не переключить передачу, мотор заглохнет. Но стоит переключиться, и тут же появляется крутящий момент. Изменение не может произойти до тех пор, пока вы не переключите передачу; нажатие на акселератор при прежней умственной передаче прекращает движение вообще. Большинство людей обращаются за психотерапевтической помощью с залитым двигателем: нажатие на акселератор ни к чему не привело, но они не знают, что еще можно сделать. Они еще не нашли свой рычаг переключения передач, ту пару очков, которая помогает видеть мир с помощью другого ума. Попытки делать то, что кажется наименее естественным, разрушают их нормальные модели мышления, восприятия и поведения. Именно из этого временного хаоса с наибольшей вероятностью прорастут новые поведенческие модели.
Сопротивление добру
Как ни странно, самый сильный кризис у Мэри наступил, когда у нее наконец появилась возможность установить по-настоящему теплые отношения. Рассуждая цинично, Мэри было проще терять мужчин, которые не заботились о ней. Перспектива же настоящей любви оказалась сильной угрозой, пугающей тем, что Мэри не сможет оправдать свои мечты.
Эта возможность возникла по чистой случайности в ходе ее занятий литературным творчеством. Мэри присоединилась к группе авторов из окрестностей г. Сиракузы (штат Нью-Йорк). Те приняли ее с интересом и благосклонностью. Один из членов группы, Лэрри, увидел большой конверт Мэри и попросил дать ему почитать ее работы. К ее чести она не стала реагировать на его просьбу сексуальными призывами, как это было в случае со мной. Охотно, но чувствуя себя при этом очень уязвимой, Мэри позволила ему читать свои сочинения и общаться с нею исключительно на творческом уровне. Она была потрясена и удивлена тем, что он разговаривал с ней как писатель, показал свои собственные произведения и выразил интерес к ее дальнейшей работе. Когда Лэрри пригласил ее на обед, Мэри согласилась, испытывая опьяняющую смесь надежды, предвкушения и паники.
Иногда Мэри позволяла себе помечтать, что это может быть тот самый случай. А иногда беспокоилась, что он сумеет разглядеть ее личность между строк и разочаруется. Страхи Мэри возрастали в прямой пропорции по мере роста его интереса к ней.
– Как я могу рассказать ему о своем прошлом? – жаловалась Мэри у меня на приеме. – Что он обо мне подумает?
Для нее стали пыткой даже, казалось бы, простые решения, такие как выбор платья и косметики.
– Что мне надеть? – спрашивала она меня в который раз, понимая, что ей не следует посылать ложные сексуальные сигналы, но при этом надо и постараться выглядеть привлекательной.
В психотерапии весьма обычна ситуация, когда клиенты просят прямого совета. Просьбы Мэри, однако, выходили за рамки обычной обратной связи. Она хотела, чтобы я конкретно указывал ей, что и как делать. За ее просьбами скрывалось предположение, что сама она не может справиться с ситуацией или сделать правильный выбор. Она была беспомощной девочкой, ищущей поддержки у зрелого мужчины.
Это была очевидная ловушка. Любой данный мною ответ косвенным образом приводил к созданию ущербной иерархической структуры наших отношений. Посоветуй я Мэри надеть то или иное платье или рассказать Лэрри про одно, но не говорить о другом, и я тем самым признал бы, что она не способна принять эти решения самостоятельно. Получив временное облегчение, она осталась бы довольна мной, но это лишь увеличило бы ее зависимость при возникновении новых кризисов в будущем.
Такая же ловушка имеется в трейдинге. Многие аналитики, журналисты, комментаторы и преподаватели подают себя в качестве гуру, подчеркивая, что они знают, как достичь успеха на рынке. Даже если эти люди действительно когда-то добивались успеха (хотя доказательства такового отсутствуют с удручающим постоянством), это совсем не означает, что кто-то другой когда-либо сможет обрести уверенность в собственной торговле, просто усвоив заповеди гуру. Напротив, создавая вокруг себя ауру уникальной проницательности или обладания информацией и вещая перед растерянными людьми, гуру неизбежно взращивает в них зависимость и неуверенность, которые мешают успешной торговле.
Чтобы избегать таких ловушек, психотерапевты развивают в себе способность слушать людей «двумя ушами»: одним – содержание, другим – процесс. Содержание отражает то, что говорится, буквальное значение высказываний людей. Процесс касается того, как передается это содержание. Это невербальная оболочка, в которую облекаются слова человека. Например, фраза «Что мне делать?» может быть беспомощной мольбой о наставлении, продуманной просьбой дать совет или раздраженной реакцией на визит к психотерапевту. Процесс охватывает межличностный контекст коммуникации.
