Утеса не было. С мостика открывался вид на беспредельное пространство – везде было небо, куда бы он ни смотрел – вверху, внизу, по сторонам.
Эпло присел на корточки, рассеянно почесал пса за ушами, успокаивая его. Он не рассчитывал на такое и не знал, что делать. На свой лад эта чуть тронутая зеленью голубая, подернутая туманной дымкой пустота пугала так же, как неистовый, вечно бушующий шторм, в который он угодил, когда попал в Арианус. Тишина вокруг отдавалась громким эхом, как там отдавался несмолкающий гром. Конечно, его корабль не вертело, как игрушку в руках беспокойного дитяти, дождь не хлестал по обшивке, и без того поврежденной во время прохождения Врат Смерти. Это небо было безоблачно, ясно.., и в нем не было видно ровным счетом ничего, кроме сверкающего солнца.
Безоблачное небо в некотором роде гипнотизировало Эпло. Он оторвался от созерцания и направился к рулевому камню. Он возложил на него руки, замкнув цепь, – правая ладонь на камне, камень между ладонями, левая ладонь на камне, левая ладонь соединяется с плечом, плечо с телом, тело с плечом, и снова правая ладонь. Он произнес вслух руны.
Камень в его руках засветился голубым, свет струился между пальцами, так что становились видны кровеносные сосуды. Свет становился ярче, так что Эпло уже с трудом мог смотреть на него, и прикрыл глаза. Сияние стало еще ярче, и вдруг лучи голубой вспышки, вырвавшись из камня, разлетелись во все стороны.
Эпло был принужден отвести взгляд, отвернувшись от сверкания. Он должен был смотреть на камень, наблюдать. Когда один из навигационных лучей достигнет плотной массы – можно было надеяться, что это окажется земля, – он отразится от нее, вернется на корабль и высветит другую руну в камне, окрасив ее алым. В том направлении Эпло и двинется. Он ждал. Ничего.
Терпение было единственной добродетелью, которой они обучились в Лабиринте, которая была вбита в них. Потеряй терпение, действуй импульсивно и иррационально – и Лабиринт пожрет тебя. Если тебе повезет, ты умрешь. Если же нет, если ты выживешь, ты получишь урок, который будет терзать тебя до конца твоих дней. Но ты выучишься. Да, ты выучишься.
Держа руки на рулевом камне, Эпло ждал.
Пес сидел рядом с ним: уши насторожены, глаза внимательны, пасть приоткрыта в ожидающей ухмылке. Время шло. Пес опустился на пол, вытянул переднюю лапу и поднял голову, метя хвостом пол. Время шло.
Пес зевнул. Его голова опустилась на лапы, взгляд, устремленный на Эпло, стал требовательным. Эпло ждал. Голубые лучи давно померкли. Все, что он мог видеть, – это солнца, сверкающие как раскаленные монеты.
Эпло начал подумывать – а летит ли еще его корабль? Он был в этом уверен. Хранимые магией тросы не рвались, крылья были неподвижны, не было слышно ни звука. Эпло не имел точки отсчета, не видел проплывающих облаков, приближающейся или удаляющейся поверхности. Горизонта тоже не было.
Пес перевернулся на бок и заснул. Руны под руками Эпло оставались темными и безжизненными. Эпло ощутил, как страх начал помаленьку грызть его. Он говорил себе, что это глупо, что бояться абсолютно нечего.
Совершенно верно, отвечало что-то изнутри. Абсолютно нечего.
Может, камень испортился? Но эту мысль Эпло тут же отбросил. Магия всегда надежна.
Вот те, кто ее использует, – те могут быть ненадежны, но Эпло знал, что он верно направил лучи. Мысленно он представлял себе, как они с невероятной скоростью летят в пустоту.
Летят, летят – на непредставимое расстояние. А что, если свет не отразится? Что бы это могло означать?
Эпло размышлял. Луч света, сверкающий в темноте пещеры, освещает небольшое пространство, затем постепенно становится слабее и наконец совершенно пропадает. У самого источника луч ярок. Но чем дальше он от источника, тем больше он рассеивается, слабеет. Мороз пробежал по его коже, волоски на руках поднялись дыбом. Пес внезапно проснулся и сел, оскалив зубы, из его горла вырвалось тихое рычание.
Голубые лучи были необыкновенно сильны. Они могли покрыть огромные расстояния, прежде чем ослабеют настолько, что не смогут отразиться и вернуться назад. Или, возможно, они наткнулись на какое-то препятствие? Эпло медленно отнял руки от камня.
Он опустился на пол рядом с псом, поглаживая его. Тот, чувствуя, что у хозяина неприятности, тревожно посмотрел на него и застучал хвостом по полу, как будто спрашивал, что делать.
– Не знаю, – пробормотал Эпло, глядя в пустое небо.
Первый раз в жизни он был совершенно беспомощен. Он отчаянно сражался за свою жизнь на Арианусе, но не испытывал такого страха, как тот, который начал чувствовать сейчас. Он встречался с бесчисленными врагами в Лабиринте, враги эти многократно превосходили его размерами, силой, а иной раз и сообразительностью, и никогда он не поддавался панике, которая теперь начинала овладевать им.
– Это бессмысленно! – сказал он громко, вскакивая на ноги. Внезапное движение напугало пса, он постарался убраться с пути Эпло.
Эпло побежал по кораблю, заглядывая в каждый люк, каждую щель и пробоину, отчаянно надеясь увидеть хотя бы какой-нибудь признак чего угодно – кроме бесконечного зеленовато-голубого неба и этих проклятых сияющих солнц. Он взобрался наверх и вышел на огромное крыло. Ветер, повеявший ему в лицо, подтвердил, что они и впрямь движутся сквозь воздух. Ухватившись за трос, он посмотрел вниз, под корпус – вниз, вниз, вниз, в бесконечную зеленовато-голубую пустоту. Внезапно он подумал – а вниз ли он смотрит на самом деле? Может быть, он смотрит вверх. Может быть, он летит вниз головой. Точно этого сказать он не мог.
Пес стоял внизу лестницы, глядя на хозяина и поскуливая. Животное боялось подниматься наверх. Эпло вдруг представилось, как он падает с борта, падает и падает бесконечно… Он не винил пса в том, что тот не хочет рисковать. Руки патрина, вцепившиеся в тросы, взмокли от пота. С некоторым усилием он разжал их и поспешил спуститься вниз.
Оказавшись опять на мостике, он стал мерить его шагами и ругать себя за трусость.
– Проклятие! – выругался он и изо всей силы ударил кулаком по твердому дереву.
Руны, вытатуированные на коже, защищали его от ранения; боль принесла бы патрину некоторое облегчение – но он не чувствовал боли. Разъярившись, он был уже готов снова ударить по переборке, но тут его остановил короткий лай. Пес стоял рядом на задних лапах и вилял хвостом, прося прекратить. Эпло увидел свое отражение во влажных глазах пса – человек на грани безумия.
Ужасы Лабиринта не сломили его. Почему его должно одолеть это? Просто потому, что он понятия не имеет, куда лететь, потому, что он не может отличить верха от низа, из-за возникшего у него ощущения бесконечного дрейфа в пустом зеленовато-голубом небе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
