Радостно встретил пронизывающий, устрашающий взгляд бывшего комитетчика.
- Деньжат решил по-легкому "срубить", профура, - с удовольствием, нарываясь на драку, отчеканил он.
Подлесный, молчаливая угроза которого не возымела действия, скрестил руки, облокотившись о стену.
- Денис, но откуда вы-то про всё узнали? - нетерпеливо спросила Инна.
- Я рассказал, - признался Дерясин. - А чо? Он же не чужой. Потом подумал, все-таки в застенок идем. Мало ли? Пусть в банке знают.
- Но как вы догадались-то, молодчина такой? - в отличие от Кичуя и Дерясина, тяжело переживавших выявленное предательство, Инна первой уловила главное: жизни мужа ничто не угрожает. И - ожила.
- В самом деле, Дэнни? - опомнился и Андрей.
- Снаряд два раза в одну воронку не падает, - ответил Лобанов. - После того как узнал насчет Игоря, позвонил Суслопарову. Так вот, по его словам, никакого заказа на убийство Керзона он никогда не давал. Так что всё это вымыслы вот этого малоуважаемого господина. Он ведь с Керзона-то тоже пятьдесят тысяч отсосал. Якобы для снятия заказа. Вот, похоже, и втянулся, сучок. Только цена возросла. Должно быть, с учетом инфляции. Так, кидало?
Лобанов подстрекательски подтолкнул Подлесного локтем. Тот отодвинулся.
- Но - я не знал, - Кичуй повел плечом. - Александр Павлович не говорил.
- Стыдился, потому и не говорил, - Лобанов пожал плечом. - На то и расчет был. А мне вот сказал, как я его вечерком достал. Тут всё и срослось.
- Но люди не могут так меняться. Не могут! - едва ли не умоляюще обратился к Подлесному Кичуй.
Столько неприкрытого страдания было в нем, что Подлесный, собиравшийся отмолчаться, не выдержал.
- А люди и не меняются! - хрипло выкрикнул он. - Я какой был, такой и есть. Только жизнь, она - перевертыш. Вот ты говоришь, раньше! - обратился он к Андрею, растерянный вид которого сверлил ему душу. - Так раньше была общая цель. Была наконец команда, идея, за которую стоять можно! Я ведь в ФСБ привык за собой мощь государства ощущать. И в банк пришел - как будто все то же, - сзади подпирающая стена, - он сбился от собственной непривычной выспренности. - Разве сейчас иное? - едва не умоляя, вскричал Дерясин.
- Сейчас? Что осталось? Где прежняя мощь? Банк приговорен. И все это, кроме тебя, Андрюха, понимают. Есть вот они с папашей, - он ткнул подбородком в прижавшихся Игоря и Инну. - Эти понятно, за что стоят. Да этот залетный короткую свою деньгу отрабатывает (пренебрежительный жест в сторону Лобанова). - "Зашибет" и свинтит. А вот с чем такие, как мы с тобой, останутся, не подумал? Да ни с чем! Пусто-пусто. Каждая мразь торопится что-нибудь наварить, а мы, выходит, при собственном благородстве.
- Это ты о себе, что ли? - восхищенный Денис аж зааплодировал. Под яростным взглядом задетого за живое Подлесного насмешливо прищурился. - От твоего благородства вонь по всей Петровке пошла. Вот уж воистину - думаем, что делаем деньги, а на деле - деньги нас делают. А кой-кого "опускают". Ты нам лучше другое, мил-друг, сообщи. Насчет того, чтоб по сто тысяч с клиента хапнуть, - это, само собой, твое ноу-хау. А вот если в мировом масштабе - идея запугивать руководство "Возрождения" откуда растет? Сам додумался или - двурушничаешь?
Он пружинисто вскочил с кресла, шагнул вплотную к Подлесному. Тихо, глаза в глаза процедил:
- На кого работаешь, оборотень?
- А пошел бы ты! - потряхиваясь от бешенства, предложил Подлесный.
- Это если только вместе с Вами, - Денис склонился в реверансе, глаз, впрочем, не отводя. - Так кто перекупил? Онлиевский? - Знать не знаю, слыхом не слыхивал. На том стою и стоять буду. А тебе, гаденыш, при первом же случае...
Инна вскочила, стараясь предотвратить неизбежную драку.
В дверь вошел пухлый сержант милиции:
- Который тут из вас...? - он помялся. - Подлесный, да. Пошли со мной. Ждут.
- Момент! - остановил их голос Кичуя. Игорь шагнул, разом перемахнув полкабинета. Требовательно, невольно подражая полковнику, протянул узкую ладонь:
- Сдайте банковский пропуск, Подлесный.
Едва Подлесного вывели, наигранное задиристое веселье Дениса сменилось разочарованием. Он даже с сожалением огладил собственный, так и не пригодившийся кулак.
- Ну, ништяк, - успокоил он себя. - К вечеру его в кутузку кинут, тоже мало не покажется.
- В кутузку? В тюрьму в смысле? - сообразил Игорь.
- В неё, родимую. По факту вымогательства, - подтвердил Лобанов.
Игорь растерянно посмотрел на Дерясина.
- А что остается? Страна должна знать своих героев. Был свой - стал чужой. Так что - пусть ответит, - Андрей ткнул большим пальцем вниз - с видом римлянина, приговаривающего к смерти проигравшего гладиатора. - Ему-то не западло оказалось с нами так, на дешевку.
- А ты что думаешь, Инночка? - обратился Игорь к жене.
- Да! - безжалостно, побелевшими губами отчеканила Инна. - И - приказом по банку.
- Что по банку? Ерунда по банку, - Дерясин, захваченный свежей идеей, замахал руками. - Немедленно - Холиной. И - в прессу. Чтоб все знали, как на нас Онлиевский наезжает. Для имиджа в самый цвет будет!
- Нет, - произнес Кичуй.
- Нет?! - в один голос вскрикнули Инна и Андрей. - Ты не юродивый, часом? - полюбопытствовал Денис.
- Не будет никакого заявления и - никакого уголовного дела, - жестко произнес Игорь. - Как это? Жажда мести - ничто. Имидж - всё! Вы же видели - Подлесный никогда не подтвердит, что действовал по чьему-то заданию. А поскольку нет шансов подать случившееся как акцию Онлиевского, то для клиентов это станет просто подтверждением, что банк разваливается изнутри. Раз уж сам начальник безопасности рэкетом занялся, кому тогда верить? А без веры нам каюк. Может, в этом как раз и есть фишка Онлиевского? И - оно нам надо?
Игорь напористо оглядел остальных.
- Шеф, ты - голова, - объявил восхищенный Дерясин. Легкая улыбка Инны и согласный, хоть и огорченный кивок Лобанова подтвердили это.
Растроганный Кичуй оттаял. В нем начали признавать президента - не по должности, а по уму.
Игорь и Инна вышли на Петровский бульвар. Игорь, до которого наконец полностью дошло, что угроза его жизни миновала, жадно заглатывал весенний воздух и взахлеб делился с женой ближайшими банковскими планами, по привычке склоняясь над ее лицом, а Инна то и дело придерживала мужа под локоть, пропуская очередную не замеченную им машину.
У памятника Высоцкому она остановилась. Кичуй, по инерции продолжавший фонтанировать, недоуменно огляделся:
- А почему мы встали?
- Я в женскую консультацию. А тебе пора в банк, - прежним, сухим голосом объявила Инна.
- Я думал... - Игорь смутился. - Инночка, но то, что произошло... Как ты держалась и как помогала....
- Как нормальный человек, - она высвободила руку.
- Как надежнейшая жена, - вдохновенно подправил Игорь. - И мне это дорого. Вообще - ты мне дорога. Потому что в душе я твой. И никогда никого другого. В смысле другой. Ты понимаешь, да?
Его голос дрогнул:
- Я хочу, чтоб было как прежде. Или - не так. Но чтоб опять быть едиными. Я, ты и - будущий малыш. Мы - семья. Да?
- Я подумаю, - Инна необидно подтолкнула мужа:
- Иди работай.
- Тогда... до вечера? Жена? - с трепетом уточнил Игорь.
Инна задумчиво проводила его взглядом.
Через час Инна позвонила на мобильный телефон Андрею Дерясину.
- Андрюша, ты Игорю пока не говорил про нас?
- Нет, все как-то неловко. Но...
- Не надо. Ничего не надо.
- То есть как? - Андрей похолодел. - Инна, но так же нельзя! Ведь то, что между нами...
- Ничего меж нами, Андрюша, нет и не было, - внушительно произнесла она. - Пожалуйста, забудь.
Горло Дерясина перехватило. - Но ты же сама говорила, что любишь меня. Так зачем?..
- Я нужна ему, - коротко проговорила Инна и отключилась, считая сказанного достаточным.
Андрей обреченно прикрыл глаза. По прежним временам он знал: в период колебаний Инна мягка и податлива. Но, единожды решившись, становится непреклонной.
3.
Центробанк, несмотря на давление общественности и заверения собственных представителей, вернуть лицензию банку "Возрождение" отказался. Правда, во время выступления в Госдуме председатель ЦБ заверил, что сам Банк России инициировать процедуру банкротства в арбитражном суде пока не собирается. И более того, если "Возрождение" сумеет подписать мировое соглашение с основными кредиторами, то лицензия будет возвращена.
Это обнадежило. Во всяком случае Рублев выглядел или старался выглядеть уверенным в успехе. - Ничего, ничего, - подбадривал он остальных. - Распродадим еще немного имущества. Зато вся страна увидит, что мы честно рассчитываемся по долгам. Да и от лишнего жира избавиться - только на пользу, - мусора в балансе полно. Очень важно, что пресса за нас и - будоражит, будоражит общество. Это - просто ключевое. Не посмеют сгубить на глазах у всего мира.
Но и здесь всё разом переменилось. Обличительный пафос средств массовой информации как-то разом иссяк. Еще вчера крупнейшие газеты, соревнуясь друг с другом, торопились выдать свежую информацию о ситуации вокруг опального банка. На рейтинговых телеканалах виднейшие экономисты и политики со вкусом обсуждали, кто из правительственных чиновников в этой мутной истории лоббирует интересы Онлиевского.
