Как проявляется единство действия, это ядро, возникающее в некоем контексте и задающее ему направление? Ясно, что ответ на этот вопрос возможен только в рамках системы ранее установленного, то есть мы исследуем мир изнутри «межпространственной капсулы», и до тех пор, пока мы находимся в ней, нам позволено изолировать, выделить лишь некоторые функции или этапы процессов преобразования. Принцип Гейзенберга действует, однако даже здесь мы можем достичь определенной формы интеллективного интуитивного познания.
Для лучшего понимания приведу следующий пример.
Всем нам приходилось переживать состояние сильного волнения, грусти, расстраиваться. Момент, когда по-настоящему живой человек плачет, – особенный и безусловно требует уважения. Если мы попытаемся вспомнить ситуацию, сильно расстроившую нас или заставившую расплакаться, обязательно на ум придет событие, которое когда-то взволновало нас больше других: в полном одиночестве в какой-то момент сердце и легкие сжимаются, изменяется мимика лица, появляются тяжелые грудные вздохи, начинает першить в горле, наворачиваются слезы и возникает плач; происходит очевидное соматически-энергетическое изменение, которое можно измерить.
Мы все больны потому, что не можем устранить состояние расщепленности реальности
А что, собственно, произошло? Известно, что плач возникает неожиданно: подумал о чем-то, сердце забилось, сдавило горло – и вот слезы ручьем потекли из глаз. Размышляя о случившемся, можно заметить, что в какой-то момент сознание видит какой-то факт. Речь не идет о конкретном событии, например о смерти ребенка, о том, что вас оставил любимый человек или кто-то вас обидел: все это – последствия, внешняя причина. Сначала же возникает образ, некий момент, вызывающий лавину эмоций, будоражащий все внутри. Если этот момент принимается, субъект начинает плакать. Волнение – это реальность, субъективно выстраивающая изнутри, творящая внутри. Между состоянием спокойствия, задумчивой рассеянности и плачем существует точный момент видения: если блокировать этот момент, субъект не заплачет, но если он примет этот момент «Я», то у него потекут слезы.
При возникновении болезни или какого-либо действия, убеждения, а значит, при передаче некоей активно направленной интенциональности существует момент, когда действующий субъект видит. Он не видит, победит он или ему будет плохо: он видит почти в голографическом изображении только «комочек» единства действия.
Речь идет не об образной голограмме, как в сновидении или фантазии, а об “olos”, целостности, видимой с помощью ума.
Другой пример. В момент расхождения с другим человеком субъекту отводится некоторое время на то, чтобы он волевым действием вмешался в ситуацию и принял решение, на какую сторону ему встать: оставшись по одну сторону, он останется спокойным, встав на другую – разволнуется. То же самое происходит в ситуациях, связанных с проявлением эротизма: принятие определенного образа влечет за собой внутреннее расширение, набухание и эрекцию; если образ не принят, то организм остается индифферентным. Существует момент прохода формального единства, который затем переходит в синаптический.
Коммуникация или информация лежат в основе организации организма
Для большинства людей анализа на таком уровне не существует. Они действуют более или менее как все, претерпевают на себе как положительные, так и отрицательные последствия такого поведения. Не виден ключ запуска, то есть не виден «комочек» единства действия, становящийся системным информатоном по отношению ко всем эндогенным процессам и впоследствии образующий неизбежность и категоричность кармических последствий. Всегда существует момент, когда субъект видит и решает, выбирает, но по незнанию, неосознанно: он не ведает, что по силе этот образ превосходит атомную бомбу. В действительности же, этот образ обуславливает перестройку всей экосистемы человека на молекулярно-физическом уровне.
Конечно, все вышесказанное не заменяет собой необходимости в экспериментальных доказательствах, даже несмотря на то, что в своей личной практике я не столкнулся с какими-либо опровержениями действенности метода. Все здесь изложенное в первую очередь способствует анализу всего материально-энергетического самодвижения в нашем мирском контексте. Человек наделен формальным Ин-се в виде целостно-динамического организмического, и любое изменение – от электрона до совокупности всевозможных сетевых эффектов различных органиграмм – производится посредством информации, которая, наткнувшись на сетевое образование (сетевой эфект), запускает четко определенное действие.
Глава шестая*
Медицина и психология: отличия и сходство
6.1. Отличия и сходство
Психология и медицина различаются предметом исследования, методом и научными целями.
Медицина представляет собой теоретическое и экспериментальное исследование тела как такового, а также всевозможные воздействия на него. Объектом изучения медицины является тело как материально-чувственное проявление: все, что относится к телесной феноменологии, – органы, их строение, функции и органические или функциональные нарушения. Методом медицины, который подразделяется на три вида – механический, химический и физический, – является техническое использование внешнего инструментария. Даже если врач придерживается собственной теории, морали или образа мыслей, специфика его профессиональной деятельности вынуждает его действовать, опираясь на узаконенный технический метод. Врачу не дозволено руководствоваться собственной интуицией и своим опытом, если они не подтверждены использованием дозволенного метода.
Психология и психотерапия изучают и исследуют все относящееся к уму, морали, эмоциям, воспоминаниям, памяти, сновидениям, страхам, фантазиям. Объектом изучения психологии является психическая деятельность, семантический импульс, психическая интенциональность, проявленные в существующей личности. Таким образом, психология изучает первопричину, облачающуюся затем в эмоции, чувства, комплексы. Методом психологии является билогический принцип анализа, применяемый ко всевозможным феноменам внутрипсихического мира (рисункам, сновидениям, чувствам и т. д.). Инструментами работы психологов являются диалог и тесты, однако самым первым и единственно подлинным инструментом служит личность самого психотерапевта. Чтобы заниматься психотерапией, от человека требуется абсолютная внутренняя точность, иначе он внесет неточность в инструмент. В то время как врач совершенствуется в усвоении новых знаний, полученных научно-эспериментальным путем, то есть повышает свой профессионализм внешними средствами, психотерапевту необходимо непрерывное оттачивание самого себя, приведение к абсолютной точности природного порядка собственной психической деятельности на протяжении всей жизни.
Следующее различие касается того результата, который эти две профессии несут человечеству. Врач необходим по двум причинам:
1) врач – это знаток феномена материя-тело, то есть человек, в совершенстве освоивший симптомы болезни тела;
2) врач может оказать помощь огромному количеству больных людей, поэтому служит человечеству незаменимым фактором высочайшей экономии в области лечения. Психотерапевт, наоборот, имеет возможность лечить только некоторых больных, а врач – образец социального ассистенциализма. Мы не сможем построить общество, базирующееся на психотерапии, но, без сомнения, сумеем создать его на основе медицины. Различие медицины и психологии проводится также по их целям. Медицина преследует следующую цель – устранение симптома и, прежде всего, восстановление здоровья. Психология на первое место ставит понимание личности субъекта, ее самореализацию и зрелость.
Для понимания мотиваций психической деятельности необходимо овладеть высочайшим искусством, посвятить этому много времени и обладать специфическим умом. Заболевший субъект идет к врачу и перекладывает на него свою проблему, слагая с себя всякий труд по выздоровлению и обретая тем самым возможность оставаться в состоянии инфантильного послушания. Если же пациент выбирает психотерапию, то первое, что он должен сделать, – это признать собственную вину в случившейся болезни. Врач для пациента – вечная мама; психотерапевт, наоборот, – духовный инквизитор, который выясняет, где субъект совершил ошибку, и, обнаружив ее, воздействует на причину, ее породившую.
6.2. Онтопсихологический диагноз
В своей работе онтопсихолог использует следующие инструменты[69] анализа.
1) Лингвистический анамнез и историческая биография. В диалоге с клиентом онтопсихолог получает определенную информацию о жизни субъекта: в какой ситуации он сейчас находится, что и кого любит, то есть психолог собирает сведения о всех фактах, составляющих внутренний мир человека, чтобы постепенно подобраться к экзистенциально-эмотивному ядру субъекта и изучить его. Конечно, субъект вербализует лишь часть информации, однако онтопсихолог, будучи экспертом в области психики, обладает необходимым инструментарием для извлечения всех его секретов и потаенных намерений. Естественно, речь онтопсихолога может внешне показаться клиенту незначительной, однако для самого психотерапевта, владеющего техникой, позволяющей задавать точные вопросы, их содержание представляет огромную важность.
