веры, но, не желая произносить слова
клятвы, Он отказался это делать, и на вопрос фарисея ответил тем же вопросом. Склонив Иисуса к общению, книжник решил продемонстрировать перед всеми присутствующими свои достижения в познании Закона. Этот фарисей был человеком весьма одарённым, просто талант. Он ещё в молодые годы поставил перед собой задачу найти в Торе такую заповедь, в которой отражалось бы всё существо иудейского учения, и, судя по всему, достиг больших успехов в своих долгих поисках, раз был вознаграждён вниманием со стороны самого Господа. Тем и отличаются гениальные люди от простых смертных, что они способны резко сократить время поиска ответов на волнующие современников вопросы.
Приведём пример из науки. Некий физик-экспериментатор решил найти теоретическое обоснование своих опытов, и с математическими выкладками приехал в Москву в Институт Физических Проблем к физику-теоретику Ландау. По дороге в кабинет он начал излагать суть эксперимента, на что Лев Давидович, достав блокнот из бокового кармана пиджака, и присев на ступеньку лестницы сразу же написал ту же формулу, над выведением которой экспериментатор бился две недели!
Следует напомнить, что не всякий человек способен выдержать испытание славой. Так и наш законник, к большому сожалению, не смог преодолеть трудности и оглушённый «медными трубами» со временем возгордился собою. Однако Люцифер не любит гордых, тем более не терпит таковых среди своего народа (Пс 93, 2). Люцифер — сама есть гордость, и кто покусится на эту его ипостась — тому конец! Таких он вначале опускает с небес на землю, потом ставит в неудобное положение, затем вправляет ему мозги, после чего, поправив походку, отпускает грешника на все четыре стороны. Другими словами, наш гений, отведав строгий нагоняй от самого Всевышнего, на почве своей навязчивой идеи попросту тронулся умом. Найдя простое решение из синтеза двух строчек, взятых из двух книг, Левит и Второзаконие, он ещё задолго до встречи с Христом ходил по улицам Иерусалима и приставал к прохожим, — какая заповедь в Законе наибольшая? Мы ранее употребили слово «нежданно». И действительно, наметив жертву среди прохожих, этот с приветом субъект, как правило, подходил к человеку сзади, почти крадучись, заставая тем самым предполагаемого собеседника врасплох. Затем, задав свой вопрос, и, не услышав на него вразумительного ответа, довольный собой, безумец уходил прочь.
В Евангелии такой подвох описан единожды, при встрече с Иисусом Христом, но тогда с Господом проделать свой фокус ему не удалось. Похожая ситуация возникла и с Назореем, но уже при других обстоятельствах, два года спустя, в пасхальную неделю. К тому времени Иисус Назорей, был готов к любым неожиданностям подобного рода. Присутствуя ранее при разговоре этого человека со Спасителем, он запомнил речь законника, и последующие дни долго обдумывал слова, произнесённые им, пока, наконец, не создал собственный принцип, сосредоточившее в себе, как он полагал, всё иудейское учение, но при встрече с тем же фарисеем Назорей сказал больше, дополнив слова иудея новым утверждением, громогласно провозгласив: «Слушай, Израиль! Господь, Б-г наш, есть Господь единый!» (Мк 12:29). Этим речением царь Иудеи продемонстрировал всем не только свои глубокие и всесторонние знания в области письменного Закона. В данном случае он поступает как настоящий мудрец и учитель, который стремится усовершенствовать древнее Писание путём создания новых сжатых формулировок. Более того, он хотел, чтобы усовершенствованный им принцип фарисея воспринимался каждым иудеем, как его требование ежедневной и даже ежечасной молитвы, которую евреи должны постоянно повторять, в сопровождение их повседневной жизни, и, как признанный в своё время миссия и царь, данной ему властью свыше, свои новшества он стремился узаконить, чтобы сказанные им слова исполнялись и имели для евреев силу директивы наравне с древними заповедями письменной Торы. Однако, как сочувствующий и верующий человек, он хотел внести свою лепту в духовную сокровищницу, накопленную за века иудеями, намеревался оставить свой заметный след в истории иудаизма. Так, в совокупности, он желал, чтобы будущие поколения помнили его как обновителя отчасти утраченных духовную силу прошлых изречений пророков, уже не отвечающих современным требованиям жизни евреев.
Между тем, в те же Пасхальные дни перед беседой с Назореем наш фарисей успел ещё раз пообщаться с Господом, во время которого Иисус незаметно для него исправил психический дефект, нанесённый ему ранее ревнителем своего учения Люцифером, и, тот, выслушав изречение Иисуса, «разумно» (Мк 12:34) дополнил их словами уже самого Христа, Который ещё шестью веками ранее вещал устами Осии, одного из ветхих малых пророков, современника Исайи. После слов Иисуса Назорея «возлюби ближнего как самого себя», книжник, глядя прямо на царя, твёрдым и уверенным голосом произнёс: «любить ближнего, как самого себя есть большее всех всесожжении и жертв!» (Мк 12:33, Ос 6:6), тем самым выразив нарицательное отношение Иисуса Христа ко всему иудейскому учению, основанного на языческих обрядах с приношением всевозможных жертв.
Различие времени и места, а также противоположность реакции на заданный фарисеем вопрос не было детально проанализировано никем из исследователей Евангелия прошлого и нового времени. Сюжет с принесением присяги Христос поляризует, отводя Иисусу Назорею место в Евангелии от Матфея, а Себе — от Луки, и, как ранее мы говорили, через апостола Марка Иисус Христос проводит фронтальную границу между Собой и Назореем, где соединены разные по смыслу слова, соприкасаются альтернативные обстоятельства служения и жизни, противостоящих друг другу обоих Учителей. Это противоборство и привело в конечном итоге к созданию ими же собственных независимых и враждебных друг от другу церквей — Православной и Католической!
В отличие от Спасителя, Иисус Назорей был послан исключительно к народу Израиля, но не только защищать и исполнять Закон, не только хранить и возрождать традиции соблюдения чистоты в понимании всех положений письменного Закона, переданного пророку Моисею. Он стремится освятить данной ему свыше властью сочетание ещё только формирующихся в его время в сборники устный Закон и разные толкования на него с Пятикнижием Моисея, а также утвердить изречения учителей иудейской веры, раввинов, в качестве общего наследия иудаизма, соединив их законотворчество в общий для всего иудейского учения Кодекс, ибо им же сказано:
«кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф 5:19).
К сведению, иудеями не принято произносить вслух слово «Бог», поэтому здесь в своей проповеди он замещает слово «Бог» выражением «Царствие Небесное», полагая, что под ним подразумевается имя Божие. Иудейские раввины — это те мудрецы, которые «творят и учат».
Третье правило, по которому следует отличать Господа нашего Иисуса Христа от Его двойника, Иисуса Назорея, заключается в
