Такое количество денег было бременем, потому что она не могла заставить себя тратить больше, чем привыкла. Теперь она не голодала и не мерзла. Она приобретала машину на случай, если хотела собраться и уехать, но никогда не покупала новую. У нее всюду были счета в банках, плюс она обычно носила с собой много наличных, хотя знала, что это опасно, но чувствовала себя намного лучше, имея при себе достаточно денег, чтобы в любой момент позаботиться о собственных нуждах. Деньги создавали проблему только до тех пор, пока она где-нибудь не обосновывалась, потому что сколько тогда ей предполагалось иметь сберегательных и чековых книжек, чтобы колесить по всей стране?
Вот такой была ее жизнь. Данте Рейнтри считал, будто все, что он должен сделать — это немного развить ее талант с числами, и… ну, в общем, на что он надеялся? Он ничего не знал о ее жизни, поэтому не мог иметь в виду ничего конкретного. Ей что, предполагалось стать «Маленькой Мэри Солнечный лучик»[10]? Искать других людей, таких же как она, и возможно, организовать свой небольшой квартальчик, где, если у тебя закончилось горючее для барбекюшницы, твой сосед дыхнет огня на твои угли? Может, ей вести блог о своем опыте или выступать на радио?
Ну-ну. Она охотнее станет есть землю или стекло. Она любила жить одна и зависеть только от себя.
Телефон зазвонил снова, заставив ее вздрогнуть. Она протянулась через кровать, чтобы посмотреть на номер звонившего, хотя понятия не имела, почему беспокоилась; она в любом случае не знала никого из звонивших Данте Рейнтри. На этот вызов она тоже не ответила.
Она сидела на кровати, размышляя так долго, что дневные тени начали удлиняться, и она почувствовала сонливость. Стоило поблагодарить этот телефонный звонок, иначе она заснула бы на его кровати. Вот было бы весело, при его возвращении домой. У нее не было никакого желания изображать из себя Златовласку[11].
Но она была сонной, так же, как и голодной. Последний раз она принимала еду на завтрак. Почему бы теперь не перекусить и не лечь спать пораньше? Она не могла придумать причину, почему должна дожидаться Рейнтри, поскольку он не был так любезен, чтобы сообщить ей, когда вернется.
Он мог хотя бы позвонить, она, конечно, не подошла бы к телефону, но он мог оставить сообщение.
Определенно, ждать его не имело никакого смысла. Она совершила набег на холодильник и сделала бутерброд с мясным ассорти, затем осмотрела все книги на книжных полках — у него было много книг на паранормальную тему, но вместо этого выбрала напряженный роман — и устроилась поудобнее, чтобы немного почитать. К восьми часам она клевала носом над книгой, которая явно оказалась недостаточно напряженной, чтобы рассеять сонливость. Солнце еще не полностью село, но ее это не заботило; она все еще чувствовала усталость с прошлой ночи.
Пятнадцать минут спустя, Лорна, приняв душ, находилась в кровати, скрутившись в теплом коконе и натянув на голову простынь.
Ее разбудил свет от включенной лампы. Лорна испытала обычное чувство паники и страха, хотя знала, что матери здесь нет — за все эти годы подсознание так и не привыкло к этому. Прежде чем она смогла достаточно расслабиться, чтобы стянуть с головы простыню, покрывала приподнялись, и очень теплый, почти голый Данте Рейнтри скользнул в кровать рядом с ней.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — сонно пробормотала она, уставившись на него поверх простыни.
Он устроился рядом с ней и протянул длинную мускулистую руку, чтобы выключить лампу.
— Кажется, в моей кровати песок, так что посплю здесь.
Глава 15
— Не глупи. Я не могла выйти из дома, где бы я взяла песок? Это соль. — Возможно, он ожидал, что она станет отрицать свою причастность, но это было глупо, ведь после его отъезда она оставалась единственным человеком в доме. И наверно, он ожидал, что она возмутится и станет скованной из-за его присутствия в ее постели, но по какой-то причине она не встревожилась. Да, была раздражена из-за того, что ее разбудили, но не встревожена.
— Признаю свою ошибку. — Он воспользовался своей превосходной мускулатурой и весом, чтобы пихнуть ее в кровати. — Подвинься. Мне нужно больше места.
Он уже вынудил ее вылезти из замечательного теплого кокона, и это разозлило ее сильнее всего.
— Тогда, почему ты не лег с другой стороны, вместо того, чтобы двигать меня? — проворчала она, перебираясь на другую сторону постели, которая была очень большой, как и любая кровать в этом доме.
— Это же ты насыпала соль в мою кровать.
Простыни с этой стороны были холодными, что вынудило ее скрутиться в более тугой клубок, чем обычно. Даже подушка была холодной. Лорна подняла голову и вытянула из-под себя подушку, швырнув ее в него.
— Отдай мою подушку. Эта холодная.
Он издал ворчащий звук, но подвинул к ней теплую подушку и подложил под свою голову другую. Она прижалась к теплу; мягкая ткань уже впитала его запах, что, как она обнаружила, было совсем неплохо. Она знала его недолго, но большую часть этого времени провела с ним в тесном контакте. Примитивная часть ее мозга признала его аромат и была успокоена.
— Который час? — вяло спросила она, уже проваливаясь в сон.
— Ты знаешь. Это число. Подумай о нем. — Его голос звучал сонно.
Она никогда не думала о времени как о числах, но как только сделала это, в ее голову ворвались изображения трех цифр.
— Один-ноль-четыре.
— Выиграла.
Безмолвно радуясь, она заснула.
Лорна проснулась раньше него, что было неудивительно, учитывая, как рано она заснула и как поздно лег он. В первый момент, она напряженно ждала, пока схлынет чувство тревоги от ожидания удара, затем медленно расслабилась. Кровать была уютно теплой; он излучал такую высокую температуру, что она могла чувствовать тепло, даже притом, что они не касались друг друга.
С сонным любопытством, желая проверить, сработает ли эксперимент со временем снова, она представила время как ряд чисел и немедленно увидела четыре-пять-и-один. Она стянула с головы простыню; комната стала чуть ярче. Не имея иного способа проверить — за исключением как встать с кровати и спуститься на кухню, чего она делать не хотела — она предположила, что четыре пятьдесят один было достаточно точно. Как же удобно не нуждаться в часах!
Данте лежал на своей стороне кровати, лицом к ней, положив одну руку под голову, и глубоко и медленно дышал. В комнате все еще было слишком тускло, чтобы она смогла разобрать больше деталей, но это было и хорошо, потому что к деталям она все-таки не была готова; а общее впечатление и без того было достаточно сексуальным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
