философии нужно «взять во внимание и общие посылки бытия конкретного субъекта (жизнь человека) в объективной обстановке», принадлежит не современным критикам марксизма, а В. И. Ленину.
Г. Петрович, как и другие противники диалектического материализма, апеллирует к целостному человеку, но он вовсе не имеет в виду такого человека. Целостному человеку присущи, по крайней мере, две формы деятельности — материальная и духовная. Благодаря первой он присваивает природу для своих потребностей, благодаря второй — отражает ее. Но современные ревизионисты не признают отражательного «аспекта», отражательной «стороны» целостного деятельного человека, а посему апелляция к целостному человеку оказывается пустой фразой. Основной вопрос философии решается, следовательно, ревизионистами на основе метафизического разрыва между двумя основными формами деятельности человека. «Для нас, марксистов, — пишет М. Животич, — основным вопросом философии остается вопрос об отношении субъекта и объекта (не материи и духа). Утверждение, что наше сознание есть только отражение некоторой структуры и законов, существующих в действительности, влечет философскую теорию в русло старого, созерцательного материализма».
Для марксизма-ленинизма вопрос об отношении субъекта к объекту никогда не был основным вопросом философии. Таким он не был и для К. Маркса, к которому Животич апеллирует, противопоставляя его В. И. Ленину как стороннику теории отражения. Достаточно хотя бы напомнить, что, по Марксу, сама материя есть субъект всех изменений. Тогда о каком отношении этого субъекта (материи) к объекту должна идти речь? Бездарная путаница ревизионистов в решении основного философского вопроса вытекает из того, что они пытаются найти это отражение вне теории отражения. А это просто невозможно. Только в рамках этой теории можно понять, что основным вопросом философии является не всякое отношение человека к миру, а только гносеологическое отношение сознания к материи, мышления к бытию.
Утверждение, что признание сознания отражением действительности означает возврат на позиции старого, созерцательного материализма, является совершенно безосновательным. Чтобы убедиться в этом, достаточно напомнить положение самого К. Маркса, согласно которому сознание никогда не может быть чем-либо иным, кроме как отражением бытия. Исключая проблему отношения мышления к бытию, духа к природе из основного вопроса философии, современные противники материалистической теории отражения преследуют цель обосновать свою концепцию «монизма практики», свой антропоцентризм, свой тезис, согласно которому природа без человека есть ничто и только очеловеченная природа есть нечто. Деятельность субъекта и здесь направлена на объект, но фиктивность такого отношения обнаруживается, как только мы узнаём, что сам объект не может быть ничем иным, кроме как произведением творящей активности или, как говаривали чехословацкие ревизионисты, «онтосозидательной» деятельности субъекта, даже его беспредпосылочным творением.
В концепции, согласно которой человек творит не на основе отражения законов объективной действительности, существующей вне его, а абсолютно произвольно, совершенно беспредпосылочно, принцип отражения полностью исключается, а вместе с ним исключается и материализм. Если человек имеет дело только с теми объектами, которые он сам произвел, то как вообще могла начаться человеческая деятельность, как мог возникнуть сам человек? Если природа не существовала до всякой человеческой деятельности, с очеловечивания чего началась эта деятельность? Это не преодоление созерцательного материализма, как пытаются представить ревизионисты, а скатывание на позиции идеализма, мистической концепции творения из ничего. Ведь всякое действительное изменение, уже по определению, предполагает существование того, что изменяется, а всякая формообразующая деятельность — того, что является объектом преобразования.
Представители современного антропоцентризма не только отстаивают тезис, что природа, которую они берут в значении материи, в рамках основного вопроса философии, сама по себе суть неистинная сущность, Ничто, обнаруживающее себя как ничто, но и приписывают этот тезис Марксу, утверждая: «Природа сама по себе для Маркса — ничто» (М. Кангрга). Этот рецидив субъективного идеализма младогегельянцев они пытаются оправдать ссылками на К. Маркса, отличавшего «природу в себе» от «природы для нас», то есть от природы, втянутой в процесс практики. Именно поэтому, по их мнению, для Маркса в отличие от Энгельса природа отнюдь не стала «пробным камнем диалектики».
Абсолютизация категории практики понадобилась ревизионизму и для того, чтобы подвести молодежь и всех, кого удастся увлечь за собой, к умалению всех теоретико-познавательных различий материи и сознания как отношений первого порядка. С этой целью абсолютизируются субъектно-объектные отношения, опровергается ленинская теория отражения. Международный ревизионизм, главным образом в лице последователей «философии практики», видит в опровержении ленинской теории отражения одно из своих основных направлений в общем наступлении на ленинизм. Начав с обвинений В. И. Ленина в «созерцательности» и «воюя» за игнорируемый якобы им активный момент познания, представители современного ревизионизма отбрасывают затем вообще аспект отражения в познании и, сделав активность субъекта центральным вопросом гносеологии, предопределяют свой переход на сугубо идеалистические позиции.
Понимание практики как способа бытия человека, включающего в себя абсолютно все виды человеческой деятельности, не столько абсолютизирует, сколько извращает понимание диалектики объекта и субъекта в преобразующей и познавательной практике людей. В определенной степени можно считать, что абсолютизация познавательной активности субъекта снимает значение самой практики, выражающей единство объекта и субъекта, поскольку практика здесь предстает перед нами только как субъективная деятельность, осуществляемая независимо от объективной реальности. Естественно, что такая концепция не может быть последовательной в объяснении единства субъекта и объекта, выраженного через понятие практики. Позиция онтосозидательной сущности человека ревизует марксистское положение о независимости объекта познания от субъекта, поскольку в соответствии с этой позицией вне человеческой практики ничего не существует. Таким образом, основной вопрос философии, причем не только в области отношения материи и сознания, но и с точки зрения его гносеологического аспекта, снимается или, точнее, подменяется отождествлением его с извращенно решаемой проблемой субъект-объект.
Отождествление практики со всякой человеческой деятельностью, кроме того, снимает различие между материальной и теоретической деятельностью человека. Чувственно-практическое взаимодействие субъекта с объектом ведет к идеальному воспроизведению в сознании содержания познания, то есть к мышлению. Познание органически связано с общественно-трудовой, практической деятельностью людей, но тем не менее это особая форма деятельности, духовная деятельность, направленная на воспроизведение в содержании мышления связей, свойств и отношений объективной реальности. Ревизионисты же, по существу, рассматривают мышление как форму практической деятельности.
Теоретическое мышление в отличие от материальной деятельности всегда несет на себе печать определенного мировоззрения. И спор о различии между материальной преобразующей деятельностью людей и их теоретической деятельностью далеко не такой нейтральный с точки зрения мировоззрения, как это может показаться на первый взгляд, поскольку при снятии этого различия понятие практики становится действительно нейтральным понятием, которое с одинаковым успехом может быть включено и в материалистическую, и в идеалистическую философию. Именно на это и рассчитывают все, кто поставил своей целью теоретическую дезориентацию молодежи.
При этом с благоприобретенной способностью ревизионизма прикрываться Марксом ленинская теория отражения противопоставляется рассуждениям К. Маркса о признании человеческой практики имманентной составной частью человеческого познания,
