Гретна заставила себя рассмеяться, но всю дорогу назад думала только об одном — маркизе и Элоизе. Она думала — так как часто слышала, — что госпожа Дженкинс переключила свое внимание на лорда Бакхарста. Может, она опять хочет вернуть маркиза? Гретна сжала пальцы. Она почувствовала, что с трудом справляется с этой мыслью. Знать, как маркиз разозлился на нее, — это одно. Сознавать, что она больше его не волнует или что он равнодушен к ней, — куда более болезненно.
Они вернулись к дому Марии. Принц и сэр Гарри остались на чай, потом распрощались.
— Сегодня вечером мы не поужинаем с вами, сир, — сказала Мария, когда принц поцеловал ей руку. — У меня болит голова, боюсь, это могло случиться от холода. Я рано лягу. Это будет самое лучшее.
— Вы должны делать так, как желаете, — ответил принц. — Но вечер будет таким длинным без вас! Вы ведь знаете об этом, Мария?
— Чепуха, сир, — улыбнулась она. — У вас сегодня очень достойная компания. Вы не будете скучать по мне.
— Я всегда скучаю по вам, — ответил он, — каждую минуту, каждую секунду, когда вас нет рядом.
Гретна видела, как он сжал пальцы Марии. Они долго глядели друг на друга, потом принц сделал один из своих красивых поклонов, которые являлись образцом для молодых кавалеров, и вышел из комнаты.
— У вас болит голова? — спросила Гретна.
— Да, — подтвердила Мария. — Не знаю почему, но думаю, причина в холоде. Молюсь, чтоб это было не так. Принц волнуется, когда я заболеваю даже немного.
— Тогда немедленно отправляйтесь в кровать, — сказала Гретна. — Я прикажу подать обед туда. Чего вы желаете?
— Ты должна побыть со мной, — попросила Мария. — Выбери сама, что хочешь. Я не голодна.
После обеда Гретна велела вынести поднос.
— Я оставлю вас, — сказала она. — А вам следует поспать.
— Если смогу. — Мария положила руку на лоб. — Думаю, мне следует выпить немного настойки опия. Голова раскалывается, боюсь, я не засну от боли.
— Это хорошая мысль, — согласилась Гретна. — Где вы храните ее?
— Думаю, ты найдешь немного в шкафчике за умывальником, — ответила Мария.
Гретна нашла маленькую бутылочку с подробной инструкцией.
— Думаю, я бы побоялась принимать это лекарство, — произнесла она после того, как прочитала надпись на бутылке.
— В малых дозах оно не вредно, — возразила Мария. — А глубокий сон — лучшее лекарство. Дай мне ложку, дорогая. Оно противное, но если быстро проглотить, то не заметишь вкуса.
Гретна дала ей ложку, потом поставила бутылку в шкафчик, поправила подушки, поцеловала Марию в щеку и на цыпочках вышла из комнаты.
Она вернулась в гостиную и взяла вышивку, но сделала всего лишь несколько стежков, потому что не могла сосредоточиться, мысли ее возвращались к маркизу.
Вдруг раздался неожиданный стук в дверь, вошла одна из служанок.
— Простите, мисс, внизу женщина, которая говорит, что госпожа просила ее зайти.
— О, я знаю, кто это! — воскликнула Гретна. — Это мать маленького мальчика, который попрошайничал сегодня у госпожи Фитцгерберт. Она поговорила с ним и, узнав, что он один из шести детей в семье, попросила его мать зайти к ней сегодня вечером. Она что-то хотела отдать ей.
— Мне сказать госпоже, что здесь женщина? — спросила горничная.
— Ни в коем случае! — воскликнула Гретна. — Она спит, ее не следует будить. Я знаю, где нужные вещи. Мы собрали их и попросили повара приготовить пирог.
— Мне узнать, готов ли он? — спросила горничная.
— Да, — согласилась Гретна. — А я поговорю с женщиной.
Она спустилась в маленький холл. Там стояла женщина, у нее было истощенное морщинистое лицо. На голове поношенная шаль, сжатые руки, трудовые, в мозолях, дрожали от холода.
— Проходите, садитесь, — приветливо сказала Гретна, показывая на диванчик за дверью.
— Вы, мадам, та леди, которая меня звала? — спросила она.
— Нет, — ответила Гретна. — Вас звала госпожа Фитцгерберт, а я ее друг. Она пожалела сегодня вашего мальчика, когда он попрошайничал у нее и принца. Он сказал, что у вас еще пятеро детей. Это правда?
— Да, леди, мой муж не может найти работу. Все испробовал.
— Мне очень жаль, — просто ответила Гретна. — Как и госпоже Фитцгерберт. Она собрала кое-какую одежду для вас, а повар приготовил пирог.
— Благослови вас Бог, леди, — поблагодарила женщина. — Так хорошо для таких, как мы, что дворяне приехали в Брайтхелмстоун. Может, появится хоть какая-то работа и для моего мужа.
— Уверена, так и будет, — подтвердила Гретна, но ее прервал стук в дверь.
Забыв, что она не дома, где они с мамой сами открывали дверь, Гретна бросилась на стук. За дверью стоял слуга в королевской ливрее алого цвета с золотом.
— У меня послание для госпожи Фитцгерберт, — заявил он, и Гретне почудилось что-то властное в его тоне.
— Простите, — сказала Гретна, — госпожу Фитцгерберт нельзя тревожить.
— Это важно, — возразил мужчина.
— Возможно, вы передадите это мне, — предложила Гретна.
— Его королевское высочество желает немедленно видеть госпожу Фитцгерберт. Он прислал экипаж, чтобы отвезти ее в павильон.
— Но… не думаю, что это возможно, — пробормотала Гретна.
— Это не терпит никаких возражений. Так мне сказали.
— Подождите минутку, — попросила девушка.
Она закрыла дверь и в нерешительности замерла в холле. Если принц послал за Марией, значит, случилось нечто неожиданное.
Гретна помчалась вверх по лестнице, добралась до спальни Марии, осторожно постучалась в дверь. Как она и ожидала, ответа не было. Повернув ручку, девушка вошла. В комнате было темно. Она нащупала туалетный столик и зажгла свечку.
Мария спала, глубоко дыша. Очевидно, опий подействовал. Гретна минуту колебалась, потом позвала:
— Мария! Мария!
Ответа не было. Гретна тронула ее за плечо, нежное и теплое, но ресницы даже не дрогнули.
«Я никогда не разбужу ее, — в отчаянии подумала Гретна. — А даже если разбужу, она будет не в состоянии поехать в павильон. Можно сделать только одно, — подумала девушка, — написать принцу письмо и объяснить, что Мария не может приехать, как бы важно это ни было».
Оставив гореть свечу на случай, если Мария проснется, Гретна спустилась в гостиную. Только подойдя к изысканному письменному столу с резными ножками, она вспомнила, как Мария сегодня жаловалась, что им не доставили писчую бумагу.
Сначала Гретна растерялась, а потом вспомнила о коробочке, которую Мария всегда хранила в своей спальне. Она была из полированного дерева с вырезанными золотыми инициалами. Мария не раз говорила, что в ней хранятся все ее самые важные документы. Эта коробка действительно путешествовала с ними в карете, тогда как весь остальной багаж находился со слугами.
