Комната была простой, даже аскетической, а мебель – хотя и хорошего качества – казалась по-настоящему пуританской. Хотя это и казалось маловероятным, я решила, что, из всех мест, о которых я думала, это больше всего напоминает миссию Экклезиархии.
Дверь отворилась. Я сделала вид, что все еще без сознания. Сквозь прикрытые веки я увидела, как в комнату вошел Лупан. Он выглядел измученным и бледным. В руках он нес большую черную кожаную сумку с пряжками. Войдя, он опустил ее на пол, открыл и извлек небольшую металлическую коробку, в которой лежал шприц и несколько стеклянных пузырьков. Он подготовил шприц, заправив его, должно быть, каким-то стимулятором, чтобы пробудить меня к жизни.
- В этом нет нужды, - сообщила я, садясь.
Он подскочил от неожиданности, на секунду уставился на меня немигающим взором, потом – спрятал шприц обратно.
- Вы создали большие проблемы, - сообщил он. Весьма мрачным тоном.
- Правда? Насколько я помню, это не на вас напали в торговом доме. Когда мой наниматель узнает…
Лупан страдальчески скривился – похоже, он не на шутку устал от этих игр.
- Прошу вас, - произнес он. – Перестаньте притворяться. Почему бы вам не назвать ваше настоящее имя – и мы можем перейти к делу.
- К какому делу? – не поняла я.
- Ваш земной путь окончен, милая барышня, - объявил он. – И только от вас зависит, какой будет ваша, так сказать, загробная жизнь.
- Ну, сидеть здесь и слушать ваши загадки – это определенно не то, чем мне хотелось бы заниматься, - заметила я. – И, если вы так много знаете, господин Лупан – вам, полагаю, известно, что у меня есть друзья, и вы отдаете себе отчет, каким ужасным будет наказание, которое вы понесете, когда окажетесь в их руках.
Я выдержала паузу. И добавила:
- И вы понимаете, что рано или поздно вы окажетесь в их руках.
В эту минуту он выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание от страха. Он захлопнул себе рот ладонью и посмотрел через плечо – словно кто-то мог подслушивать наш разговор. Я чувствовала, что этим кем-то мог быть не только некто, вошедший в комнату вместе с ним. Я поняла, что он имел в виду и кукол.
Потом он без сил опустился на пол прямо к моим ногам. Он выглядел не на шутку перепуганным.
- Помогите мне, ради Трона, - шепотом произнес он. - …а я помогу вам… чем смогу.
Я не отводила от него взгляда, стараясь, чтобы он чувствовал себя как можно более неуютно.
- Но чем же я могу помочь вам, сэр? – спросила я.
Похоже, мой ответ воодушевил его.
- У меня проблемы с начальством, - признался он, снова быстро оглянувшись через плечо. – С семьей. Они говорят, я на корню загубил дело с вами… ну, возможно, так и есть. Они обвиняют меня во всем, что произошло. Я говорил, что надо было отдать это дело кому-нибудь из старших – но они не могут сбросить со счетов тот факт, что мы знаем, кем вы были.
«Кем вы были». Я обратила внимание на слова, которые он использовал.
- Теперь я впал в немилость, и меня, наверное, понизят в должности, - продолжал он. – Или что похуже. Молодой хозяин просто в бешенстве от того, как пошло это дело.
- Кто такой «Молодой хозяин»? – спросила я.
- Трон, конечно же это Балфус Блэкуордс, - ответил Лупан. – Эта договоренность очень важна для него. И для семьи. Он обвиняет меня, что из-за меня все пошло прахом.
- Договоренность? - не поняла я.
Он подозрительно взглянул на меня.
- А вы вообще представляете, - произнес он, - …как давно Блэкуордсы желали провернуть сделку с таким товаром, как вы, или кто-то из вашей породы?
Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Но предположила, что речь идет о носителях гена парии. В ответ я лишь помотала головой.
- Позвольте вас заверить, они желали этого давно, очень давно, - он нахмурился. – Но они никогда не посмели бы перейти дорогу Восьмерым, или нарушить условия Короля, или еще каким-то образом вмешаться в программу. Но теперь программа была… нарушена… И они решили, что могут вмешаться и спасти уцелевшие, но разбросанные там и сям… ценные активы.
- Чтобы получить прибыль в кратчайший срок? – поинтересовалась я.
Кажется, мои слова уязвили его.
- Нет-нет. Это чтобы собрать и сохранить утерянные ценности, найти для них новые дома, которые бы позволили достойно применить их.
- И получить неплохой финансовый результат, - добавила я.
Он помрачнел.
- Значит, я – этот ценный актив, господин Лупан? Я – товар? До сих пор вы не применяли для описания моей персоны подобные термины. Правда, до сих пор меня уже пытались запугать, на меня нападали, одурманивали наркотиками и похищали. Вы подослали ко мне этих созданий, чем бы там они ни были.
Я показала взглядом на кукол.
- У нас не было времени, чтобы устраивать церемонии. Это была возможность…
- Меня не интересует, что это было, господин Лупан. – отчеканила я. – Мне ясно одно: я не вижу ни одной причины помогать вам.
Он снова воровато оглянулся через плечо.
- Скоро они будут здесь, - прошептал он. – Они думают, что я готовлю вас к встрече с ними. Я утратил их расположение. Я боюсь за мою работу… даже за мою жизнь. Если вы дадите мне любую информацию, какую-нибудь гребаную мелочь, чтобы я передал ее Молодому хозяину, я сохраню свое влияние и смогу вам помочь.
- И как же вы поможете мне? – поинтересовалась я.
Весь его облик выражал отчаяние.
- Как смогу. Вряд ли это будет что-то значительное – но я использую все маленькие возможности, которые будут в моем распоряжении. И столько раз, сколько смогу. Но вы должны дать мне что-нибудь.
Этот человек обезумел от страха за свою жизнь. Я видела это в смене микровыражений на его лице, в языке жестов, которые он не мог контролировать своей волей, ощущала в запахе его пота, насыщенном феромонами ужаса. Можно убедить окружающих в своем страхе, обладая соответствующими навыками – и у стороннего наблюдателя не возникнет ни малейших сомнений в этом – но физиологические реакции такого уровня невозможно подделать. Ну, вообще-то, можно – но для этого надо быть шпионом высочайшего уровня, или асассином.
Словом, я была уверена, что страх Лупана настоящий. И в моей власти было слегка облегчить его. Это давало мне совсем небольшой – но все же рычаг влияния на него. Что, в свою очередь, выражаясь на языке Блэкуордс, делало его моим ценным активом. Но я понимала, что должна сообщить ему что-то действительно важное и дорогое для меня. Если бы я попыталась надуть его, отделавшись какой-нибудь ерундой – он сразу понял бы это, и мой единственный шанс был бы утрачен. Даже если бы мне удалось водить его за нос некоторое время – рано или поздно он раскусил бы обман, и последствия для меня оказались бы еще хуже. У меня не было возможности определить степень и глубину осведомленности Блэкуордсов обо мне или о Зоне Дня. Вполне возможно, они знали столько, что разоблачили бы любую мою ложь. В общем, чтобы быть полностью уверенной, я должна была говорить только правду.
- Докажите, что можете помочь мне, - потребовала я. – Скажите, где я нахожусь.
У него затряслись руки. Я услышала шаги, приближающиеся снаружи по коридору.
- Это странноприимный дом. – прошептал он. – Странноприимный дом на территории миссии Экклезиархии на Фениксиан-Сквер.
- Сколько времени я была без сознания?
- С прошлого вечера, - ответил он. – Восемь часов!
- На каком этаже мы сейчас?
- Трон святый… - его голос превратился в сиплый писк. – На шестом!
- Кто направляется сюда, господин Лупан?
Его смятение, похоже, достигло предела.
- Молодой хозяин. Молодой хозяин и его личные агенты. Телохранители.
- И что он собирается сделать?
- Продать вас. Продать вас, конечно же!
- Кому, господин Лупан?
Он стиснул голову руками – воплощение горя и паники.
- Его святейшеству Понтифику Урба, первосвященнику Королевы Мэб! – просипел он. – А теперь умоляю вас! Прошу, сообщите мне что-нибудь в ответ!
Я посмотрела ему в глаза.
- Меня зовут Элизабета Биквин, - произнесла я.
ГЛАВА 22
Сделка от имени понтифика
Дверь отворилась и в комнату вступил Балфус Блэкуордс. Лупан вскочил и отступил на шаг назад, склонив голову и сцепив перед собой руки. Я заметила, что и куклы соскользнули со своих кресел, спрыгнули на ковер и застыли в благоговейном внимании.
Я решила не вставать.
Блэкуордс был облачен в темно-зеленый костюм с рубашкой бледно-лилового цвета. У рубашки был маленький круглый гофрированный кружевной воротничок, подпиравший подбородок, а из-под рукавов костюма высовывались рубашечные манжеты из такого же кружева, что и воротник. К его левому лацкану был приколот замысловатый серебряный знак. На его лице застыло холодное и суровое выражение. Как и в нашу прошлую встречу он смотрел на меня свысока и с большой долей презрения. Тогда я вколола ему наркотик, погрузив в беспамятство – хотя, в общем-то, не хотела этого делать. Теперь я чувствовала, что он очень зол по этому поводу и изнемогает от желания примерно наказать меня за то, что я так непочтительно обошлась с его персоной.
