темновника для отряда.
Тогда я даже подумал, что путешествие до девяносто четвертого окажется легкой прогулкой.
Но едва мы ступили на сотый остров архипелага, я понял, что очень сильно ошибался.
Глава 13
— Великие боги… — поморщился Тео.
— Альтаир, это что? То, что я думаю? — мрачно спросила Хель.
Самой слабой оказалась Лина, которую едва не стошнило на месте. Казалось бы, зверолюд, а какая чувствительная!
— Впервые в этой части Ирису? — понимающе улыбнулся мастер Эдельвейс. — Здесь не место светлячкам. Слишком много ваших здесь померло.
— Это просто трава, — успокоил я группу.
— Тебе легко говорить, когда перед глазами системная справка, — пожурила меня Тали.
Она снова была в моей голове — за пределами острова поддерживать её связь с механическим телом пока не удавалось. Но начало положено. Однажды станет возможным и это.
Под ногами были красные цветы, бутоны которых содержали в себе части лиц людей и зверлюдов. Выглядело это ужасающе — будто какой-то отбитый маньяк потрошил здесь всё живое и приживлял к растениям магией.
Но системная справка никогда не лжёт. Это было просто обыкновенное растение.
— Трава? — с сомнением спросил Тео.
— Людоликий алор, — пожал я плечами, процитировав справку.
— А, вы здесь были, мастер Альтаир, — с нотками уважения кивнул кот. — Интересно, много ли осталось под этим небом тех, кто помнит цветочный остров прежним?
— Он находится точно под моим Ирису, — я немного резко сменил тему разговора, но как вышло. В конце-концов, это был риторический вопрос, и кот не ждал ответа. — Правда, смещён чуть в сторону. Странно, что сюда нет моста.
Я поднял взгляд к стальному небу, и увидел рядом с единственным светлым пятном, с которого вниз падал луч света, далёкий, чернеющий в ореоле света островок.
— Нельзя, — ответ, на удивление, нашёлся у Лины. — Там же рыба.
Брови поползли вверх. Я посмотрел на лису, как на сумасшедшую. Рыба в космосе? Что?
Но к счастью, я не успел спросить об этом, потому как Эдельвейс на это серьёзно кивнул.
— Да, сколько ж крови и нервов она набрала…
Лине сжалилась, видя моё удивление, и пояснила:
— Пока свободно висящие обломки и острова из воды кто-то не разберёт, никто сюда не сможет проложить мост.
— А их никто никогда не разберёт, пока днищева рыба летает из одной лужи в другую! — фыркнул Эдельвейс.
— Идём, мы и так слишком долго стоим на месте. Если помнишь здешние земли, Эдельвейс, веди. Здесь всё сильно изменилось со времён старого цветочного острова.
— Конечно, мастер, — кивнул кот.
Мы сошли с окружавшего мост алого холмика, покрытого жуткими растениями. Спрыгнули с насыпи где-то в метр и Эдельвейс решительно пошагал по серой земле в стоону редколесья.
Все деревья были мертвы. И очень давно — от них остались лишь голые стволы, лишившиеся даже большей части сучьев. Лес из чёрных столбов, никак не скрывавший от холодного белого света. Единственным лучом тепла в этом мрачном месте был лишь свет рядом с моим островом.
— Можешь пока рассказать, что здесь изменилось за время моего отсутствия, — бросил я Эдельвейсу.
— Отголоски долины красных цветов, — сказал кот, будто само собой разумеющееся. — Ускоренное преобразование в острова тьмы через массовые жертвы всегда нестабильно в первые несколько сотен лет. Может, лет через триста острова успокоятся.
— Что за долина? — спросила Лина, за что ей большое спасибо.
— То, что осталось одного павшего кошачьего клана. Нечто вроде посмертного проклятия, которое впитало в себя силу островов и теперь распространяется. Его средоточие находится на самом крупном острове верхней чести архипелага, Ирису девяносто четыре.
Сказав это, кот снова посмотрел на меня с плеча Сатоки.
Девяносто четвёртый. Не его ли он упоминал, как будущие владения новых епископов?
Я вдруг понял забавную вещь. Кот любит сгущать краски и говорить о невыполнимой задаче и невезении, но сам он — верит в нашу победу.
Первая стычка с противником случилась спустя пол часа после того, как мы углубились в лес. Это была тварь трёхсотого уровня с серо-синей кожей и туловищем человека, птичьими ногами, когтистыми лапами и совершенно нечеловеческой башкой монстра. Она напоминала морду угря, на которой не было ничего, кроме раскрывавшейся в три лепестка пасти.
Тварь была необычайно сильна и быстра. Наперерез ей устремился Эдельвейс, переходящий в боевую форму.
Второй появился бесшумно и незаметно, атакуя в прыжке. Но Сатока его вовремя перехватила ударом кинжалов. Существо вонзило ей в живот острые когти, но поймало лишь сгусток мрака. Тень перетекла врагу за спину и ударила вновь. В тот же миг Тео ударил чёрным огнём ей в морду.
Этого времени мне хватило, чтобы быстро изучить противника, замедлить, ослабить реакцию и прописать новое свойство — уязвимость к физическому урону.
Ещё трое монстров вырвались из под земли. Стало понятно, что это с самого начала была их спланированная засада. Но не смотря на высокие уровни врагов, мы стали заметно сильнее.
Все новые твари уже были под тройкой проклятий, потому разобраться с ними не составило большого труда.
С клекотом чёрная птица разорвалась в пасти одного из монстров. Второго встретила Сатока, буквально исполосовав на ремни. Эдельвейс же, быстро прикончив первого, прыгнул на второго, повалил и сходу вгрызся в глотку.
Вот вам и пятеро трёхсотых.
— Странно, обычно лесоловы сильнее, — сказал кот, вылизывая шерсть от пятен тёмно-красной, почти чёрной крови.
— Это моя сила, Эдельвейс, — улыбнулся я. — Тот, кто на моей стороне — всегда побеждает. Это не фигура речи и не хвастовство, а факт. Ты сам в этом убедился. Хочешь, следующих лесоловов ты убьёшь в одиночку?
Глаза кота засияли.
— Как?.. — только и спросил он.
— Просто потому, что сейчас ты мой друг, — улыбнулся я.
Следующий отряд врагов не заставил себя ждать.
Это был ловец гнили четырёхсот десятого уровня. Он превосходил Эдельвейса по уровню вдвое и едва ли был бы ему по силам без помощи Сатоки. Впрочем, нет. Уверен, у него хватило бы тузов в рукаве, но суть была именно в показательности.
Справка выдала среди прочих особенностей «уязвимость к свету». Такая была почти у всех здешних монстров.
[Внедрение: урон стихией света]
[Коррекция: повышение уязвимости к свету]
