Постоянно находясь в курсе событий, Василий Щелкалов принял участие и в расследовании знаменитого убийства царевича Дмитрия. Он отследил в этом происшествии руку Годунова, но, как и подобает лукавому царедворцу, придержал эту информацию для того, чтобы заслужить признательность Бориса, поэтому летом 1591 г. итоги расследования, проведенного князем В. Шуйским, Василий оглашал нужным образом. Таким путем ему удалось еще немало лет пользоваться доверием и приязнью Годунова.
В его ведении сосредоточились все дела с иностранными державами, внешняя дипломатическая переписка и встречи с посланниками. В то время имя Василия Щелкалова постоянно упоминалось в документах Посольского приказа: то он вместе с царем Федором принимает послов императора Священной Римской империи, то в сопровождении знатнейших бояр встречает австрийского бургграфа в 1597 г. Влияние его было огромно, и прошлый опыт только способствовал его упрочению. Так, согласно историческим источникам Василий до середины 1601 г. состоял думным посольским дьяком, произносил пышные речи и подписывал документы государственного значения.
Однако уже в начале июня того же года в реестрах указано, что на его должность в Посольском приказе назначен некто Афанасий Власьев. Причина такого удаления от дел до сих пор досконально не выяснена. Исследователи считают, что неудовольствие правителя вызвало поведение распоясавшегося фаворита. Так, в конце зимы 1598 г. стало известно о пострижении в монахини жены умершего Федора, царицы Ирины. Воспользовавшийся этим временщик стал призывать бояр и столпившихся около Кремля людей присягать Боярской думе, а не лично Годунову. Не мудрено, что, когда Борис Годунов достиг полноты власти и стал мстить своим врагам, он не оставил в стороне и «смутьяна» Щелкалова.
Как сообщают источники, Василий Щелкалов за все время своего искусного дьячества еще больше своего брата Андрея был обвинен в искажении родословных знатных людей, произвольном изменении местнического распорядка и пристрастном составлении списков административных назначений, причем не только при Годунове.
Так, ранее, в 1599 г., была обнаружена грамота, самовольно выданная Василием князю Ивану Долгорукову еще в 1585 г. Пострадавший, боярин Иван Плещеев, обратился лично к царю Федору и потребовал справедливости. Во время расследования Василий объяснил, что грамоту подписал по ошибке в числе прочих, поданных плохо видевшим и малограмотным служкой. Удивительно, но и на этот раз все сошло ему с рук. Вообще, глядя на его послужной список, можно сделать вывод, что Василий, как и его брат Андрей, ни разу не пострадал за свои злоупотребления по службе. Во всяком случае в официальных документах об этом не упоминается.
Вместе с братом Андреем Василий Щелкалов терпеть не мог иностранных купцов и всячески их притеснял. Особенно доставалось англичанам. Тем не менее при Годунове, известном своим протекционизмом по отношению к иностранцам, и особенно медикам, которые во множестве являлись устраиваться на русскую службу благодаря неслыханно высоким гонорарам, ему пришлось с этим считаться.
Однако и тут «патриот» Василий Щелкалов изыскивал любые пути сократить количество «иностранных нахлебников». Так, историк Н. М. Карамзин в своих заметках повествует о том, как Василий Щелкалов экзаменовал одного такого кандидата, английского доктора Виллиса: дьяк интересовался, по каким правилам тот работает, и спрашивал также, почему он не взял с собой книги и лекарственные тинктуры и порошки. Источник сообщает, что когда Виллис ответил, что для него в лечении больного одинаково важны и пульс, и уровни жидкостей в теле пациента, что книги ему не нужны, а лекарства должен изготовить местный аптекарь, то пришедший в ярость Василий приказал «изгнать шарлатана» и выслать за пределы государства на родину, а в ведомости отметить его совершенную негодность. Правда, некоторые историки видят в этом не заботу о здоровье царя Бориса, а стремление то ли сделать по-своему, экономя причитающиеся иностранцам «кормовые деньги», то ли лишить часто хворавшего царя «объективной» медицинской помощи под благовидным предлогом.
Через некоторое время Василий был «пойман и руган» Годуновым за то, что искажал родословные записи ближних бояр и влиял на местнический распорядок, произвольно составляя списки административных назначений. За это в 1601 г. он подвергся опале и избавился от нее только при появлении в Москве Лжедмитрия I, который и одарил его званием окольничего. Современники считали, что в тот период Василий прежней выдающейся роли при дворе уже не играл. Говорят, что самозванец по какой-то странной прихоти видел в Щелкалове своего заступника перед оппозиционно настроенными боярами.
В Шереметьевском боярском списке сохранились указания на то, что в звании окольничего Василий оставался и при Василии Шуйском. Некоторое влияние у него все же оставалось, о чем свидетельствуют выдававшиеся ему периодически «жалованные листы». Так, осенью 1610 г. Василию за былые заслуги была дана наградная грамота на владение селами Дубровка, Рождественка и Громово «с деревнями» в Дорогобужском и Мещерском уездах.
Примерно в конце 1610 г. Василий Щелкалов скончался, его дети и племянники постепенно утратили влияние и не пользовались в придворном обществе и десятой долей того веса, которым обладал Василий. Так, уже его сын Иван всеми современниками почитался за «пошлого мужа»; не обладая талантами своего отца, он не способен был и перенять у него какие-либо методы «придворной дипломатии».
Михаил Безнин (даты рождения и смерти неизвестны)
Фаворит государя Ивана IV, опричник Михаил Безнин происходил из старинного рода служилых дворян и сразу обратил на себя высочайшее внимание своими военными талантами, а также тем, что сторонился местнических споров, которых московский царь терпеть не мог.
Безнин быстро получил титул воеводы и думного дворянина. Его значительный послужной список свидетельствует о военных достижениях Михаила, а также о его редком в то время прямодушии и исполнительности. Исследователи считают, что он был одним из виднейших воевод периода Ливонской войны 1558 – 1583 гг. Можно сказать, что постоянное участие в походах помогло Безнину приобрести большой вес при дворе, сделало его своеобразным экспертом по внешней политике на западном направлении, а также позволило избежать участия в кровавых придворных интригах.
У некоторых исследователей можно встретить такую точку зрения, что Безнин специально стремился оказаться подальше от «государева двора», как всякий истинный патриот служа «не столько царю, сколько державе».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
