Прежде, чем Повелитель успел ответить, кружащиеся пластины набрали скорость и стали поворачиваться резче. Руны, вытравленные на медных рамах, раскалились добела, воздух загустел и стал приторным. Анхур ощутил запахи самородной серы и гниющего мяса, свернувшейся крови и жженой кости. Обсидиановые плиты начали подергиваться, раскачиваться, в беззвездной тьме загорелись булавочные уколы красного света. Кожаный покров принялся извиваться, будто от боли, а прошитые содранные лица мертвецов исказились в безмолвных криках.
Начала пузыриться кровь, запятнавшая каменную кладку, словно что-то зашевелилось под ней. Полуоформившиеся образы, вздымаясь и расплескиваясь вновь, тянулись к свету из-под засохшей красной пленки. Медные когти и черные рога пробились на поверхность — но лишь на мгновение. Литания раздосадованных, завывающих голосов почти оглушила Алого Повелителя, а затем умолкла, кровь успокоилась и вновь обрела неподвижность.
— Не обращайте на них внимания, мой господин. Пока что они не стоят затрачиваемых усилий, — худощавый человек отвернулся от медленно кружащихся обсидиановых прямоугольников. Он откинул капюшон, показав разлагающееся, мертвенно-бледное лицо. Из одной глазницы выпирал блестящий фасеточный глаз, точь-в-точь как у мух, роившихся в зале.
— Но скоро будут? — спросил Анхур. — Скоро ли ты закончишь, Пацак?
— Когда будет на то воля богов, и не мгновением раньше, — ответил Пацак из Многогранного Глаза. Посмотрев на Алого Повелителя, чернокнижник фыркнул. — Ваши злобные взгляды не ускорят ритуал.
Анхур опустил руку к мечу на бедре.
— Поберегись, Пацак. Однажды я пощадил тебя, но не помилую снова, если продолжишь испытывать мое терпение.
Чернокнижник взглянул на клинок в ножнах, затем на Анхура.
— Если бы я верил, что вы действительно вытащите меч, то мог бы испугаться угрозы. Но вы никогда этого не делаете, даже когда вас подталкивают так поступить, в чем причина?
— И? Какая тебе разница, что за оружие я применяю? — Повелитель взвесил топор в руке. — Возможно, тогда мне стоит использовать это? Помнится, топор надежно усмирил твои речи в Солончаковой низменности. Следует ли мне закончить начатое в тот день и окончательно отрубить тебе голову, а не просто поцарапать горло?
Пацак резко вскинул руки, признавая поражение.
— Простите, мой господин. Знаю, это был неуместный вопрос, и любопытство — величайший из моих пороков.
— Сомневаюсь, — рассмеялся Анхур, после чего огляделся по сторонам. — Знаешь, за все годы, проведенные в Уриксе, я никогда не видел этого места. Входить в цитадель могли только короли-жрецы Клакса и их вассалы.
— И это было разумно, — заметил чернокнижник. — Можно представить, какой хаос вы и ваши союзники учинили бы, получив доступ к этому месту и его тайнам.
Он чуть наклонил голову.
— Но, учитывая, что вам пришлось бежать отсюда под угрозой казни, предполагаю, что какой-то переполох вы всё-таки устроили.
— Я возглавлял восстание, Пацак, — ответил Алый Повелитель, глядя на обсидиановые пластины.
— Драку развязали, значит, — с присвистом усмехнулся чернокнижник. — Ну, что ни делается, все к лучшему. В конце концов, вы одержали победу.
— Мы ещё не выиграли, — взглянул на него Анхур. — Пока мы говорим, гроза приближается к нашим дверям.
Подняв топор, Повелитель коснулся лезвием шеи Пацака чуть ниже подбородка.
— И нам нужно встретить её, — закончил он с улыбкой, думая о грядущей славе.
Придите, буреносцы, придите, люди молний, придите, псы Азира… Придите и узрите свою погибель.
Крат Безмолвный падал сквозь облака навстречу Мандрагорову бастиону на крыльях потрескивающих молний. Он летел сквозь грозу, пронзая её словно пущенная с небес стрела. Опутанные корнями стены раскинувшегося под рыцарем кратерного города Урикс приближались, пока он падал быстрее мысли со звёздным клинком в одной руке, а небесным маяком в другой. Вместе с ним сквозь завесу дождя летели его облачённые в золото и лазурь Грозорождённые братья, сложившие сверкающие крылья, чтобы ускорить спуск.
Пикирующий Крат видел раскинувшиеся внизу внутренние склоны северного края Тефры, где и располагалась большая часть города. Огромный каменный склон скрывали тени занесённых пеплом деревьев, тянущихся на километры во всех направлениях, ведь город располагался прямо среди зарослей и спускался среди утёсов к самим джунглям. Урикс был всё ещё охвачен предсмертными судорогами. Клубы дыма вздымались до самих небес от бушующих страшных пожаров, которые никто не тушил, и даже с такой высоты рыцарь слышал лязг ударов и вопли умирающих.
Внизу его ждал Мандрагоров бастион, становящийся с каждым мгновением всё больше и больше. Громадные укрепления из камня и живых корней, каждый из которых был в три раза шире человека, выступали, вздымались прямо над меньшими стенами города. Бастион был северными вратами Клакса и Урикса, устоявшими перед грозными ордами орруков и даже облачёнными в чёрные доспехи воителями империи Вулканов в эпохи до пришествия Хаоса. Возможно, он смог бы сдержать даже натиск Несокрушимых, что уже прокладывали себе путь по склонам. Риск был невелик, но он всё равно имелся. И потому Мандрагоров бастион должен был пасть.
Крату казалось, что в цитадели будто огромные руки сплелись корнями, а затем их придавили или встали рядом огромные каменные блоки. Корни поднимались ввысь и срастались в дюжину чудовищных идолов, каждый из которых был высоким, словно дозорная башня, и в два раза шире. Они нависали над краем кратера, глядя на внешние склоны, а их уродливые лица опустились, словно во сне. Но Крат знал, какой обманчивой бывает внешность. Он взмахнул звёздным клинком, давая знак Обвинителям справа, и они отклонились в сторону, понеслись к ближайшему существу.
Сам Крат повернул к другому, ведя остальных воителей за собой. Они не могли взять весь бастион, но могли вырвать его сердце, находившееся прямо над главными вратами. На широких стенах бастиона расположились тысячи Связанных Кровью, но ворота были только одни, и с их падением враги в остальной части крепости попадут в ловушку, и, независимо от своей численности, будут перебиты остальными Грозорождёнными, когда те прибудут.
Копошащаяся толпа расширилась, а затем разделилась, став сотнями отдельных воинов, сжимающих в руках примитивное оружие и одетых в варварские одеяния. Когда молния расколола небо, а воздух содрогнулся от грома, некоторые из них посмотрели на едкий дождь. Их глаза расширились, а рты открылись в крике, но уже было слишком поздно. Прибыли воины-герольды Зигмара, несущие послание, гласящее о суровом воздаянии. Крат повёл своих воинов в крутое пике, и они раскрыли сверкающие крылья в последнее мгновение, быстро и низко пролетев над бастионом в вихре сияющего зигмарита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
