— У меня появилась отличная идея, — Яр поставил меня на лавку и набросил на плечи полотенце, вторым принялся вытирать мои волосы. — Завтра суббота, нет никакого резона оставаться сегодня в офисе, да и Ларс по тебе сильно соскучился.
— Прямо очень?
— Ага. Даже спрашивал, когда та чудесная девушка Маша с такими нежными руками и добрым сердцем к нам снова приедет.
Я рассмеялась и легонько пихнула Данилова в грудь. И тут же смутилась, ощутив теплую, покрытую темными волосками кожу под пальцами.
Не знаю, как к этому относиться, но мы снова неслись по ночному шоссе к Данилову домой. Оставаться в каморке этим вечером я была не готова. Хватило и десяти минут в одиночестве, пока Яр ходил к себе в кабинет, где у него была смена одежды. Каждый шорох или звук за окном воспринимался как враждебный. Можно было запереться как следует, но я не чувствовала себя в безопасности. Достаточно выбить окно и закинуть что-нибудь горящее, и я сама выпрыгну. А можно ли надеяться на охрану? Что-то никто не спешил меня спасать, пока Яр не пришел.
Фантазия работала на полную, подкидывая самые жуткие картины. Да и предчувствие подсказывало, Батрухин не из тех, кто легко прощает унижение, а с его точки зрения я его именно что унизила. Не сомневаюсь, что он мстительный, да еще и от Данилова в морду получил…
— Елочки… — выдохнула я.
— Елочки? — переспросил Яр. — Скорее сосны.
За окном вставал темной стеной лес.
— Это я так ругаюсь, — сонно пояснила я, устраиваясь поудобнее на переднем сидении.
— Мне нравится, — Данилов улыбнулся.
Затем покосился, наблюдая за моими попытками и мотнул головой:
— Там есть кнопка сбоку. Можно разложить сидение.
Немного повозившись, я разобралась с нехитрым устройством и повернулась набок, насколько позволял ремень безопасности.
— Разбуди, когда приедем, — улыбнулась я.
Проснулась я, когда что-то ощутила подмышкой. Окончательно проснувшись, я с удивлением осмотрелась. Оказалось, лежу на широкой кровати в незнакомой мне комнате. На мне надето то самое синее теплое платье и колготки, в которые я переоделась после душа, но все равно поежилась, словно сегодняшний забег проморозил меня до костей. Спросила у сидящего рядом Ярослава:
— Как я здесь оказалась?
— Я тебя принес. Ты так крепко спала, что я не сумел тебя разбудить, — улыбнулся Данилов и с легкой тревогой посмотрел на обычный ртутный градусник.
Я попыталась сесть, но он меня остановил.
— Лежи. Похоже, ты простудилась. У тебя температура.
— Высокая?
Я не чувствовала ничего такого особенного, кроме усталости. Ну и спать хотелось неимоверно.
— Тридцать восемь и две. Не то чтобы повод для паники, но все же. Врача вызвать?
— Да ну! Не надо врача. Чай с лимоном, имбирем и медом мне точно поможет. У тебя есть имбирь?
— Поищу. Никуда не уходи.
Он поднялся и вышел из спальни, и тут же на его место запрыгнул Ларс. Щенок яростно мел хвостом и попытался вылизать мне лицо. Я рассмеялась, уворачиваясь, от длинного слюнявого языка. Зарылась пальцами в шелковистую шерстку. Заговорила ласково, мягко заставляя щенка успокоиться. Обняла его, укладываясь обратно и параллельно осматриваясь. Не иначе, я в комнате Данилова. Даже здесь он не отступал от любимого лаконично-экологичного стиля.
Одна стена была из бруса, на большом аркообразном окне шоколадного с искрой цвета шторы. Покрывало крупной вязки и под ним постельное белье из натурального материала вроде неокрашенного льна. Пахло свежестью, деревом, хвоей и немного чистой псиной.
Страсть к каминам прослеживалась и здесь, сверху на консоли стояли фото, но разглядеть отсюда, что на них не получалось. Мешало легкое головокружение и полумрак — горел только один светильник у изголовья.
— Ларс! Тебя кто на постель пустил? А ну пошел! — строго, но негромко пугнул щенка вернувшийся Данилов с подносом.
Тот протестующе заскулил и нехотя слез на пол. Впрочем, тут же положил лобастую голову переводя взгляд светлых глаз с хозяина на меня, отчего забавно двигались его брови. Не удержавшись, я протянула руку и погладила.
— Твой чай.
Данилов помог мне сесть, подложил под спину подушки, водрузил поднос на колени. Мне вдруг стало неловко.
— Ярослав А… — поймав взгляд Данилова исправилась: — Яр, как-то неудобно. Может, я лучше обратно.
— Маш, ты меня удивляешь, — вздохнул он.
— Просто я… Ну температура и все такое. Я… Вдруг я заразная?
Сказать прямо, что на секс сейчас я неспособна было неловко. Но Данилов взрослый мужчина. Я прекрасно понимала, что ему от меня нужно и честно собиралась это ему дать. И сейчас вдруг испугалась, что такой, как он, вряд ли мечтает возиться с больной девушкой. Знал бы заранее, наверняка не позвал бы к себе.
— Зря я поехала, — сделала вялую попытку подняться.
— Ты реально считаешь, что я привез тебя к себе только чтобы банально потрахаться? — раскусил он меня.
От стыда я едва не выронила чашку. Спросила, глядя на дрожащую поверхность ароматной жидкости.
— А разве нет?
— Жаль, что ты такого обо мне мнения. Я не настолько циничен. Он поднялся, не сводя с меня глаз.
— Я…
Все слова куда-то разом делись. Я помотала головой. Затем выдала единственное, что было уместно.
— Прости.
Повисло недолгое молчание. Пара глотков вкусного чая позволили собраться с мыслями.
— Просто… Просто во мне нет ничего особенного. Я — уборщица. У меня нет столичного лоска. Я непохожа ни на Катю, ни на Лену, ни на… Дану Борисовну — тут мой голос дрогнул.
Вот о чем я точно не жалела. Судя по выражению лица и Яр был того же мнения. Он закатил глаза и покачал головой. Затем подошел ближе и доверительно сказал:
— У тебя есть кое-что, чего нет у них. Все же наврал — я циничен. И у меня есть к тебе одно предложение, но поговорим об этом завтра, а сейчас допивай чай и спать.
Глава 20. Дело о первом танце
Засыпая, порадовалась, что успела сообщить отцу и братьям о корпоративе. Так что они не станут сегодня звонить, думая, что я отсыпаюсь. Странно, но вопреки показаниям градусника, больной я себя не чувствовала, только уставшей. И еще было немного обидно. Вот стоило в очередной раз попытаться лишиться девственности, как все обернулось против. Может, и не судьба?
Утро началось с запаха блинчиков. Я отлично выспалась и потянулась. В тот же миг вскочил спавший у кровати Ларс и громко тявкнул, а затем припустил куда-то, топая по лестнице. Вернулся он почти сразу, сделал попытку запрыгнуть на кровать, но словно опомнился. Чинно уселся рядом, яростно метя хвостом. Весь такой энергичный и порывистый. Казалось, ему сложно было не двигаться.
Вслед за щенком вошел с подносом в руках Яр. Такой домашний и слегка небритый.
— Доброе утро, принцесса, — улыбнулся он. — Как себя чувствуешь?
— Нормально. Даже хорошо, — я пожала плечами. И добавила смущенно: — Скажешь тоже, принцесса… Ой! А чего это я лежу?
Мой порыв был тут же остановлен.
— Сначала градусник и завтрак, а затем все остальное. Хотя… Что-то мне не хочется тебя отсюда выпускать.
Он глянул как-то по-особенному, и кровь снова прилила к щекам.
Температура у меня была в норме. Горло, как ни странно, не болело, и никаких других последствий вчерашнего забега я не чувствовала. А температуру можно было легко списать на пережитое потрясение. Перенервничала, в общем. Я с трудом решилась спросить.
— Яр, а что будет дальше? — и добавила, прежде чем открыл рот. — Меня, наверное, уволят теперь да? Арсений Евгеньевич…
— Да забудь ты про Батрухина! — впал во внезапную ярость Данилов.
Вскочил с кровати и отошел к окну.
— Не хочу, чтобы ты о нем, вообще, упоминала! — прорычал, стоя спиной.
Впервые наблюдая подобную вспышку, я нахмурилась и выпрямилась, отложив так и неоткушенный блинчик на блюдце.
— Что значит, забудь? Я ведь и ему кабинет мою. Он меня, между прочим, на работу устроил, когда Наталья Ивановна дала мне от ворот поворот. Но…
