В этот раз молчание длилось меньше, минуты две, пока мне не задали следующий вопрос:
«Тебе двенадцать?»
«Двенадцать с половиной».
«Добро. Всплываем».
«Пусть командир слово своё даст, что меня отпустят».
«Хорошо. Даю».
«Всплываем».
Запустив продувку цистерн, я позволил лодке всплыть, и как та закачалась на волнах, берег уже далеко был, так что наблюдатели нас засечь не должны, я открыл люки и включив узконаправленный прожектор с красной подсветкой, чтобы издалека не засечь было, осветил подходившую подлодку типа «С».
- Привет, братья славяне! - крикнул я.
- Надо же, действительно мальчишка, - услышал я явно удивлённый возглас.
Спустившись с рубки на палубу, я бросил конец матросу, и когда «С» подошла, борт о борт, то привязали их, к кормовым и носовым кранцам. На мою лодку сразу же перебралось десяток вооружённых моряков, из них восемь скрылись внутри моей лодки. А ко мне двое командиров подошли, у одного больше нашивок было чем у другого. У второго комиссарские звёзды на рукавах имелись.
- Никак не могу запомнить военные звания у моряков, - вздохнув, честно признался я. - Вы кто?
- Капитан-лейтенант Бакунин.
- Слово дал, - напомнил я командиру.
Тут из люка моей лодки показалась голова советского моряка, что сообщил командиру:
- Товарищ капитан-лейтенант, лодка пуста, на ней мальчишка действительно один был. В жилом кубрике обнаружен склад ручного оружия.
Тот меня осветил фонариком, задержавшись на пионерском галстуке, специально надел, и ордене на груди.
- Ну что, Серёжа Сыроежкин, приглашаю в гости, пообщаемся.
- Добро. Сейчас вещи заберу. Кстати, если вашим надо показать, как управляется лодка, зовите, я на ней уже три дня хожу, от и до изучил. Только вчера её капитана за борт выкинул, всему обучил, больше не нужен был.
- Нельзя так с пленными обращаться.
- Советский Союз не подписывал Женевскую конвенцию, поэтому как обращаться с пленными, я сам решу. Также я не военнослужащий. Финны враги, вот и отношусь к ним как к врагам. Тем более капитан в плен не сдавался. В этом случае тот действительно бы содержался как пленный. Я его захватил, и пленным его не считаю. Скорее языком что мне нужен для обучения управления лодкой, и не более.
- Какой ты, воинственный, однако. Где вещи?
- Я быстро.
Скатившись вниз лодки, я добежал до капитанского кубрика, или правильнее сказать ниши, та закрывался занавеской, вещи и так собраны, забрал вещмешок и сумку, и поднявшись наверх, перепрыгнул на палубу «С-10». Капитан меня уже ждал. Дальше лодки отцепились и на двигателях направились прочь от Швеции. Похоже советским морякам помощь не нужна с трофеем, а мы спустились в жилой кубрик советской подлодки. Там меня устроили в кают-компании за столом, кок компоту принёс, вкусный, и капитан поинтересовался:
- А теперь, Серёжа Сыроежкин, скажи, ты зачем шведов утопил? Только не говори, что это не твоя работа.
- Почему же, моя. И я, между прочим, горжусь сделанным. Эти сволочи хоть и нейтральны, но помогают немцам и финнам, доставки важных грузов им делают, небо своё для полётов дали. Уверен и тут груз в Германию шёл. Наказал за это. Тем более я, как не смотри, гражданский, а значит неподсуден. И не надо на меня так смотреть, я как ребёнок неподсуден.
- М-да, интересный ты парень. Кстати, орден за Севастополь?
- Ага. Вот.
Я достал из сумки экземпляр газеты с заметкой обо мне, и фотографией, и корочки наградные, которые капитан внимательно изучил. Нас в кают-компании вообще трое было. Я, капитан, и один из командиров в звании политрука, остальные кто наверху рубки, управляли лодкой, кто на своих постах. Тем более восемь человек и ещё один командир трофей перегоняют. Капитан, изучив что я ему дал, передал политруку, видимо тот отвечал за политработу на подводном судне. Тот прочитал, задумался и сказал:
- А я ведь слышал об этом случае. По нашей линии Политуправления проходила. Как раз за сутки перед нашим выходом в поход. Только не сообщил что за мальчишка был.
- Вот и разобрались. Так вы меня высадите на Финском берегу? Лодку так и быть, дарю Балтийскому флоту. Та в полной комплектации, камбуз забит припасами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Да? - заинтересовался Бакунин. - Это хорошо, у нас с припасами плохо, пришлось сократить паёк.
Тот отправил политрука наверх, приказал пока темно поставить лодки вместе и перекидать часть припасов к ним, отправив в кладовую, так что политрук ушёл.
- Расскажи, как ты лодку у финнов угнал? - попросил капитан
- Уничтожил экипаж, ночью, ножом, спящих. Офицеров в плен взял, и стал учиться ею управлять. Это оказалось не так и сложно. Вот пускать торпеду «от бедра», на глазок, было сложнее.
- Уникум. Тут учишься несколько лет, а ему всё просто, - вздохнул капитан-лейтенант. - Надеюсь ты понимаешь, что отпустить мы тебя не можем?
- Вы слово командира дали. Или вы не хозяин своему слову? Обещали, так выполняйте.
- Ты меня на преступление, Сергей, толкаешь. Ты знаешь, что со мной сделает командование, когда узнает, что я высадил тебя на вражеском берегу?
- Скажите, дал слово командира, не мог нарушить, посчитал уроном своей чести.
- Мне нужно подумать.
Бакунин всё же не сдержал слово, отказался меня доставлять к финнам. День мы отлёживались на дне, изредка всплывая чтобы собрать разведданные, тут был серьёзный транспортный поток. А ночью направились в сторону Кронштадта. Бакунину пришла радиограмма идти туда. Обо мне тоже сообщили, как и о трофейной лодке, после этого приказ и поступил идти на Кронштадт. А газету со статьёй обо мне капитан зажал, не вернул, пришлось сделать вид что подарил её команде их «эски». Дальше всё довольно просто. Пробежался и вырубил команду, сам всплыл, и направился к финскому берегу. Команду связал. Подошёл на складной лодке к Финскому берегу между Турку и Хельсинки. Со мной два матроса было, которых я развязал, они и доставили меня к берегу, и заторопились обратно. Им ещё своих развязать нужно. Через них я попросил передать их капитану, что считаю его бесчестным человеком и не желаю больше с ним общаться. Упал тот в моих глазах глубоко вниз как советский человек и командир.
После высадки, я стал убегать вглубь берега. А те обратно погребли. Им ещё нужно до рассвета со своими встретится, два тральщика и эсминец их выйдут встречать, а мне побегать придётся. Конечно не хорошо вышло, но сами виноваты, отпустили бы, и проблем не возникло. Кстати, трофейная лодка от нас оторвалась, её ещё найти придётся, но это уже проблемы Бакунина. Пришлось побегать, и только на рассвете я наткнулся на дорогу, довольно оживлённую трассу. На гул моторов вышел, тут с три десятка грузовиков с солдатами проезжали. Пять пушек противотанковых было, на батальон не похоже, солдат маловато, но пару рот так перекидывать куда-то, могли. Вот только куда? Да ладно, не важно. Я устроился рядом с дорогой, чтобы видеть её, разложил снедь, прихватил с камбуза «эски», дня на три хватит, а если что тут припасов наберу, трофеи никто не отменял. Так вот, мне жуть как понравилось использовать подлодку. Пусть в руках та у меня всего дня три была, но оценить преимущество такого передвижения я вполне смог. Нырнул и фиг достанешь, ещё и от меня люлей торпедами получишь. Только финская подлодка мне действительно не особо понравилась. Мало того что устаревшая, так и дальность хода мала. То ли дело германские подлодки. Финны мне их описывали, они им больше нравились. Года два назад капитан-финн в Англии был, а там в порт американская субмарина заходила, и им провели экскурсию, так там такие удобства для экипажа, как будто не военный корабль, а круизное судно. Вот я сидел и размышлял, американка или немка? Какой сложный выбор. А вообще я изменил свои планы, спасу Олега, и на подлодке пойду к Филиппинам, добывая топливо по пути. А дальше уже по ситуации. Или лодку где тут спрячу, на дно положу, а сам самолётом полечу. Бабы нужны. Срочно.
