докупим — здесь она пока дешевая.
Мне бы радоваться, а я в бешенстве. Чудесный флогистон, да-да. От единственного в мире монополиста. И как же мы планируем мстить господам чистым, если от них полностью зависим? Ну да, я догадываюсь. Выберем конкретных, которые убили родителей. На остальных плевать — выгода дороже. А дорогого племянника просто успокоим, отправим в ясельки, потом еще, наверное, невесту найдем, детишки пойдут. Тут уж не до мести будет. Нет. Я не осуждаю дядю. Отношение к нему у меня хуже не стало. Было бы странным, если бы он так же как я был готов жизнь положить на то, чтобы уничтожить эту заразу. Однако и мне с семьей не по пути. Связи рвать не собираюсь, но валить надо побыстрее, иначе мы начнем ссориться. Слишком разные взгляды на жизнь.
Акулине, кажется, заметила, что я ее совсем не слушаю. Обиделась, гордо вздернула носик и замолчала. А у меня не было моральных сил, чтобы извиняться за невнимательность. Так и шли дальше в молчании, правда, недолго. Чуть приотставшая было Кера нагнала меня и прошептала на ухо:
— За нами опять следили.
— Серьезно? — удивился я. — Я не заметил, хотя оглядывался.
— От дома ехал локомобиль, потом он свернул, но его сразу сменил еще один. Всего три машины. Последняя отстала после того, как мы повернули к фабрике.
Акулине явно было любопытно, о чем мы шепчемся, но обида не позволила с обычной непосредственностью влезть в разговор.
Мне эта слежка совсем не нравится. Как-то слишком уж плотно нас держат. Даже не нас — скорее сестру. Если вдуматься, мои перемещения их интересовали гораздо меньше. А если еще вспомнить повышенный интерес к сестре на приеме по случаю моего воссоединения с семьей, становится совсем интересно. Ладно. Дядя, конечно же, может продолжать интриговать, как ему представляется нужным, а я, прежде чем переехать, решу проблему так, как считаю правильным. Надоела эта возня.
Отбросив кровожадные мысли, я решил все же разобраться в процессе производства. В одной половине ангара собирают готовые локомобили — одновременно четыре штуки, нужно отдать должное. Другая часть отведена на доведение до ума привозных деталей, изготовление двигателей и корпусов. До конвейера еще не додумались, хотя какое-никакое разделение труда уже присутствует. Однако подсказывать я не собираюсь. Не на этом производстве. Сколько себя ни уговаривай, а все равно бесит. Хотя, если взглянуть отстраненным взглядом, мастерская хороша. Чисто, светло, оборудование и станки новые, рабочие выглядят довольными жизнью и увлеченными своим делом. Однако, как бы хорошо здесь ни было, мне все равно не интересно. Мастер разливается соловьем, описывая достижения завода, расписывает преимущества новых моделей перед конкурентами, пытается удивить планами инженеров… Мне не скучно, но мысль, что этот завод существует только пока чистые дают флогистон, не дает по-настоящему проникнуться.
— Так, мне это надоело, — Сестра, перебив мастера на полуслове, схватила меня за рукав и оттащила в сторону. — Объясни, наконец, дорогой брат, что тебя так возмущает? Как только мы приехали на завод, ты просто кипишь от злости! Мне уже просто страшно становится! Ты выглядишь так, будто собираешься тут все уничтожить! Тут все так интересно и увлекательно — даже мне, хотя я вообще не интересуюсь всякими железяками, а у тебя вид, будто тут людей на запчасти разбирают!
— Прости, — я постарался улыбнуться. — Все нормально. Ничего рушить и уничтожать я не собираюсь. Отличный завод, правда. Просто приходит в голову всякое… В общем, это личное. Давай продолжим экскурсию.
— Не хочу я ничего продолжать. Домине Улиссе вообще не интересно, ты думаешь о чем-то постороннем, а сама экскурсия вызывает у тебя приступы изжоги. Нет уж, в такой обстановке я веселиться отказываюсь. Если тебе здесь так не нравится, давай поедем куда-нибудь еще.
— Давай, — с облегчением согласился я. — И прости, что не дал тебе досмотреть.
— Да чего там, я могу здесь побывать в любой момент, стоит только попросить. Но мне очень интересно, что же такое мрачное ты думаешь, и что именно на локомобильном заводе тебя на эти мысли наталкивает!
Попрощались с растерянным механиком — бедняга видно решил, что детям владельца не понравилась его экскурсия, и теперь отчаянно переживал. Откровенно говоря, от этого мне становилось еще более тошно, так что я чуть ли не бегом убрался к локомобилю, оставив Акулине прощаться и заверять человека, что никаких санкций по отношению к нему не последует. По-видимому, удалось сестре это далеко не сразу, потому что пришлось ее подождать. Впрочем, я не скучал — Кере стало любопытно, почему у меня такое «прекрасное» с ее точки зрения настроение, и она вознамерилась выяснить причины. Наверное, чтобы узнать, как добиться чтобы оно всегда таким было.
Наконец Акулине плюхнулась к нам на заднее сиденье. Флегматичный водитель тронул локомобиль. Сестра, все еще слегка встревоженно поглядывая на меня, принялась предлагать маршруты дальнейшей прогулки, одновременно пытаясь все-таки выяснить причины моего внезапно испортившегося настроения. Правда, определиться с маршрутом мы так и не успели.
Сначала локомобилю пришлось остановиться, потому что дорогу преградила повозка — лошадь внезапно затормозила, чего-то испугавшись, так что нашему водителю пришлось резко остановиться. Дверь со стороны Акулине раскрылось, и девчонку выдернули из машины. Я приготовился рвануть вдогонку, но не успел — Кера выскочила из машины с другой стороны, причем меня прихватила тоже, совершенно не заботясь об удобстве. Вовремя — стрелять по машине начали залпом, а потом по готовности. В нас с Керой тоже летело, но я уже успел включиться, так что стрелки неизменно мазали. Да и мы на месте не стояли. Кера прыжками из стороны в сторону добралась до переулка, при этом меня так и продолжала держать за локоть, так что мне поневоле пришлось следовать за ней — вырваться из цепких лапок богини обычному человеку невозможно. Да и незачем: несмотря на неудобства, так все равно получилось быстрее, чем бежать самому.
Выдохнул, осторожно выглянул. Машина представляет собой решето. Водителю уже ничем не поможешь. Акулине не видно. К нам приближаются с разных сторон — я насчитал десятерых нападавших.
— Что, с этими тоже ничего делать не будем? — ехидно спросила богиня.
— Нет, этих мы убьем. А потом найдем тех, кто забрал Акулине, и их тоже убьем. Можешь не сдерживаться, — разрешил я, вскидывая револьвер. Нападающие так уверены в своих силах, что даже не прячутся. Что ж, мне же легче.
Выглядываю из-за угла, убиваю подобравшегося ближе всех. Прячусь, чтобы взвести курок, снова выглядываю, только теперь присев, и стреляю во второго. А дальше можно уже не прятаться, потому что Кера добралась до первого противника, и на меня больше не смотрят. Я успел пристрелить еще двоих — остальным посворачивала шеи богиня. К счастью,
