ответы относительно всего, в том числе и того, что можно везти сюда колосья, чтобы потом их обмололи в Рассвете. И в составе пяти телег, двенадцати работников и охапки серпов мы выехали в Бережок, даже не рассчитывая на то, что в течение дня успеем все закончить.
Я успел отвыкнуть от маленькой деревушки, которую практически разобрал. Два дома в ней я свел под ноль — сгоревших. И сейчас там вразброс стояли домики, не покосившиеся, аккуратные, но пустые. А вокруг Бережка шумели поля.
— Начинаем! — скомандовал я.
Вырваться из Рассвета получилось. Добраться до Ничков — в другой раз. Монотонный труд, который мне понравился с момента рубки леса, помогал думать. Помогал понять, что действительно важно сейчас и здесь, что может помочь людям. Поработать вместе с ними, послушать их. Да и от Бережка до Нируды было рукой подать. Даже километра не было.
Но сперва, прежде, чем начать думать, я решил поработать и взял в руки серп. Объемы зерна мне совершенно не были понятны, да и размеры полей... никто же не ходил, не обмерял площадь. Не знал выход зерна с единицы площади.
А мне ходить по полям и шагами мерять размеры, пока другие люди работают, было несерьезно. Я не столько лидер, сколько такой же работник, как и все остальные. Я хочу научиться и уметь больше, чем сейчас.
Согнувшись в три погибели, я хватал в охапку колосья, а потом резким рывком серпа скашивал их. Набрав побольше, относил к телеге, складывал аккуратно внутрь и радовался тому, что через минут двадцать мы уже набрали полную. И вот один из нас собирается везти груз в Рассвет.
Вскоре набирается вторая, третья, четвертая. Людей становится меньше, а дорога туда-обратно на телеге занимает несколько часов.
— Сегодня успеем еще разок точно, а то и два, — напомнил я. — Давайте дальше, перерыв — и еще немного.
А сам, когда вернулся к работе, начал думать о предложении Вардо. Да, можно поискать еще, но тогда надо целые караваны пускать. Я посмотрел, сколько мы скосили. Едва ли четверть одного из трех полей. Двенадцатую долю. Вероятно, шестую часть за день сделаем.
— Кто откуда? — спросил я у оставшихся. — Я даже не знаю ваших имен, вас стало так много... в лицо не знаю, значит, вы из новеньких. Так что...
Люди начали представляться, но я не запоминал имен. У меня в голове и так был огроменный список, который включал тех, кто со мной был уже довольно долго. Зато я узнал, что двое были из поселения, которое называлось Мелы. Еще один из Полян, а прочие — с ферм, что располагались очень близко к неожиданно продвинувшейся линии фронта.
— Вообще, мы и не знали, что Мордин такую армию соберет, — сказала женщина с короткими волосами. Ее коренастая фигура выдавала в ней какую-то наемницу или, как минимум, указывало на ее знакомство с тяжелым физическим трудом. — Не подозревали даже. Думали, что как в прошлый раз, обойдется все. А они настроили машин, башен. У нас ведь по границе крепость была. Ну... — запнулась женщина, — крепость, как бы сказать, она и сейчас имеется, только ее заняли мординские.
— Говорят, с наскоку взяли! — проговорил парень. Кажется, из Мелов. Хотелось спросить, почему так назвали и правда ли это связано с мелом и карьерами, но тема касалась войны и жизни, так что я предпочел не перебивать. Начавшиеся обсуждения перешли в жаркую беседу.
— А вот и нет! Наши им надавали так, что одни дрова остались от их башен! — идеально лысый мужчина включился в разговор. — А иначе не сидели бы они в этом форте, крепость бы подлатали, чтобы в случае чего оборону держать, да двинули бы на Поляны. А так — нет, сидят на месте.
— Вот и пакшенские могли бы...
Мне стало чуть понятнее. Кажется, шахты с карты — это и есть Мелы. Они ближе к восточной части карты были. А дальше форт. Чтобы форт поддерживать, рядом тоже поселение должно быть.
— Ну, а дальше-то что будет? Что дальше? — говорила коренастая женщина. — Если бы...
— Если бы, да кабы, — сказал лысый. — Беда-то в чем? В том, что раньше Мордин один выступал. А теперь? Не с кем Пакшену договориться. Взяли бы, да второй фронт бы открыли. Но нет. В полнейшей изоляции мы. Людям только и остается, что бежать.
Хотелось что-либо возразить. Но любое мое возражение можно извернуть, да так, что люди сами из Рассвета и убегут. Скажи, что можно было бы защититься. Один поймет, что надо было защищать Поляны — и пойдет воевать. Другой испугается, что надо будет защищать Рассвет. И убежит. Минус два. А причины разные. Третий просто будет держать в уме — скоро надо защищаться, пора валить. И свалит.
Если не возражать, а согласиться, так что тогда подумают про сам Рассвет? Так и стоит ли вообще что-либо говорить? Я просто слушал.
— Думаете, что Мордин займет Поляны? — задал вопрос парень, испуганно глядя на остальных.
— Если займет... это плохо, — ответил лысый. — В Полянах хорошее место для обороны. Один холм чего стоит. Его не срыть катапультами. Не взять башнями. Только измором. А для того есть много ресурсов. И не только на складе.
Я сделал у себя отметку — дополнительные ресурсы в Полянах. Скрытые ресурсы. Не Кирота. А именно полянские. И, если селение действительно падет, надо сделать так, чтобы эти ресурсы не пропали, а достались мне.
Ради подготовки к зиме. А еще, что самое страшное, придется строить оборону. Придется сделать так, чтобы Бережок, хоть и восстановленный, было бы не жалко оставить совсем! Башни за мостом через Нируду, патрули вдоль реки. Это сложно и дорого. Будет ли «золотой» запас Полян стоить этого?
Я продолжил слушать. Может, еще что-то интересное скажут? Но пока что спорили о масштабах армий. Еще раз я убедился в том, что проблема военных действий может рано или поздно коснуться меня полностью.
Да еще и кузнец ушел ко мне. В Полянах больше некому ковать оружие. Либо кузнеца у меня отнимут силой. Либо заставят работать на Поляны. Либо все селение массово переедет ко мне и Торлин с Неогоном уничтожат мою идею неучастия в войнах. Только защита при необходимости.
— Много народу из Полян ушло вообще? — спросил я, решив все-таки вмешаться в беседу. Надо
