От горестных мыслей Эль-Нассара отвлекло появление еще одного разведывательного дозора. Предусмотрительный Сандерберг разослал несколько таких разъездов по разным направлениям. Подскакав к Сандербергу на взмыленных от скачки верховых ящерах, конные разведчики отрапортовали командиру, что вражеский обоз вот-вот покажется из-за поворота дороги.
Без дополнительной команды бойцы начали подниматься с земли на ноги и, проверив подпруги своих верховых ящеров, вскакивали в седла. Все это проделывалось бойцами как бы ни торопясь, но уже через минуту бойцы полуэскадрона были готовы к бою.
Вскоре голова вражеского обоза показалась из-за поворота дороги. Он двигался тяжело и медленно, но без какой-либо осторожки.
Крестьяне возницы сидели на высоких облучках телег и повозок обоза, они слегка клевали носами и покачивались телами по ходу движения телег. Время от времени возницы, пробуждаясь от спячки, хватались за вожжи и подстегивали своих тягловых ящеров. Но те ни на что не обращали внимания, тягловые ящеры держали свой неспешный шаг, ни на йоту не ускоряя движения, когда просыпались их возницы и яростно вожжами хлестали по бокам здоровых рептилий.
Эль-Нассар, сидя в седле верхового ящера, хорошо видел, что охрану вражеского обоза составляли примерно пятьдесят всадников номадов. Кочевники, чтобы не глотать пыли из-под тягловых ящеров, скакали чуть в стороне от обоза, прижимаясь к той стороне обочины дороги, которая ближе всего находилась к засаде. Эль-Нассар думал о том, какое именно решение Сандерберг выберет по атаке этого вражеского обоза. Всеми силами набросится на охрану обоза или разделит бойцов эскадрона и одновременно атакует сам обоз, и его охранников. Присмотревшись более внимательно, Эль-Нассар вдруг заметил, что в середине обоза две телеги сплошь замазаны людьми в черном. Таким образом, получалось, что у младшего лейтенанта Сандерберга не было особого выбора решений по атаке этого вражеского обоза. Атаковать требовалось и охрану, и обоз одновременно.
Последовала негромкая команда Сандерберга бойцы, разделились на две неравные группы. Эль-Нассар оказался в большей группе, которая состояла из тридцати пяти всадников.
Оставались последние секунды перед началом атаки. В этот момент некоторые из бойцов полуэскадрона молились господу богу о спасении души, перекрещивая свои лбы тремя перстами. Другие что-то бормотали себе в усы, поглядывая по сторонам на друзей и приятелей, с которыми сейчас поскачут в атаку. Каждый из этих бойцов в бою мог рассчитывать только на самого себя, на свое умение владеть мечом и саблей, а также на помощь своего товарища по лаве. Сейчас бойцы хорошо понимали, что это, казалось бы, небольшое и не очень значительное столкновение с противником для некоторых из них станет последним боем в их жизни.
Когда голова обоз миновал пригорок и стал поворачивать налево, охранная полусотня номадских всадников оказалась непосредственно под рощицей на придорожном пригорке. Сандерберг тихим голосом отдал приказ о начале атаки и шенкелями своего верхового ящера послал вперед. Бойцы полуэскадрона поводьями и шенкелями послали верховых рептилий вперед, вниз на дорогу. По мере ускорения движения верховые ящеры переходили в галоп, а бойцы обнажали палаши и сабли. Конная лава, молча, без особого крика покинула рощицу и покатилась вниз по косогору на верховых номадских кочевников. Только у подошвы косогора, практически у самой дороги конная лава разделилась на два крыла, большое и малое.
Кочевники не сразу обратили внимание на внезапно возникший посторонний шум, топота ног верховых ящеров. Они слишком поздно подняли головы и увидели летящую на них грозную конную лаву всадников. В этот момент сказалось полное отсутствие у кочевников воинской дисциплины и боевой подготовки. Вместо того, чтобы всем строем по быстрому уйти из-под удара конной лавы противника и, отойдя в сторону перестроиться, чтобы общим и слитным строем заново обрушиться на своего неприятеля. Эти кочевники сбились в кучу и попросту удивленно глазели на мчащуюся на них конную вражескую лаву.
Конная лава накрыла кочевников, когда те только начали вытаскивать из ножен свои кривые сабли, и тут же погребла их под собой. На первых же секундах рубки бойцы полуэскадрона Сандерберга выбили из седел или порубили чуть менее кочевников номадской полусотни. В бою снова сказался характер кочевников, которые по своей натуре были шакалами войны. Грабить, убивать гражданское население было любимым их занятием. Шакалы войны не любили лобовых столкновений с противником, они всегда уклонялись от таких ударов, обращаясь в бегство. Вот и в этом бою, вместо того, чтобы противостоять атаке противника, оставшиеся в живых кочевники бросились бежать и скрываться на своих верховых ящерах. Разумеется, никто из номадов не сумел уйти!
Только пятеро молодых номадов с саблями в руках бешено закрутились в тесноте общей свалки и рубки. Они успели зарубить одного и тяжело ранить двоих бойцов полуэскадрона Сандерберга. Двоих кочевников из этой бешеной пятерки остановили арбалетные болты, а троих порубили в капусту бывалые ветераны полуэскадрона.
Эль-Нассар принимал самое активное участие в атаке, отправив к небесам души двух номадских всадников в этой толчее сабельной рубки. На протяжении всей атаки повелителя по пятам сопровождали, охраняя его с флангов и со спины два самых опытных бойца полуэскадрона. Перед боем Сандерберг им пригрозил, что, если в бою с Эль-Нассаром что-либо случиться, то он с них шкуру спустит. Вскоре повелитель прекратил махать палашом и, вырвавшись из общей толчеи, отскакал немного в сторону. Положив окровавленный палаш на луку седла, Эль-Нассар внимательно наблюдал за финалом боя, в душе не забыв поблагодарить всевышнего за отсутствие во вражеских рядах боевого мага.
К этому моменту Эль-Нассар уже не ощущал упоения боем, своей силы и мастерства владения палашом. В далекой молодости ему часто приходилось испытывать такие чувства. Тогда во время боя он полной грудью вдыхал страшный запах вражеской крови, когда его сабля беспощадно врубалась в тела грязных кочевников. Когда они один за другим валились из седел своих верховых ящеров. Сейчас же Эль-Нассар, стоя в стороне, наблюдал за тем, как номады по одному пытаются вырваться из окружения, чтобы спасти свои жизни. Сегодня его молодость ушла в далекое прошлое, а вместе с ней ушло и былое упоение боем. Адреналин больше так не стучал мощным молотом ему в голову. Теперь прожитая жизнь и опыт позволяли Эль-Нассару здраво оценивать ситуацию на поле боя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
