В полной темноте японские подразделения шли, гремя оружием, спотыкаясь и матерясь на японском языке. Кое-где горели фонарики, которыми подсвечивали дорогу. Группа проскочила в стыке между двумя взводами японской пехоты, углубилась в прибрежные заросли ивняка и благополучно добралась до кромки воды. Вода была холодной. Плывущих бойцов обмазали каким-то жиром, который удалось найти у поваров, а затем заставили надеть кальсоны и нижнюю рубаху. Как только доплыли, сразу переоделись в сухое и выпили по сто грамм водки. Полчаса до рассвета просидели в прибрежных зарослях. Большинство было одето в стандартный разведкамуфляж получивший название «Леший». У Андрея и еще одного снайпера их группы были свои, самодельные костюмы.
Ровно в четыре ноль-ноль, как только начало сереть на востоке, они выдвинулись в направлении предполагаемого расположения японских батарей. Больше всего начальство интересовалось крупным калибром — 150 мм, 120 мм и 105 мм гаубицами. 75 мм орудия, стреляющие из закрытых позиций, никакого существенного вреда атакующим танкам принести не могли.
Сперва, пока японцы спали, а часовые клевали носами на своих постах, дело двигалось споро. Лейтенант время от времени раскладывал в укромном месте свою буссоль, измерял углы на ориентиры и проставлял координаты японских огневых позиций на свою карту. Потом стало труднее. В восемь утра они поняли, что влезли по самые помидоры. Ни вперед, ни назад. Вышли на связь, радист шифром передал координаты обнаруженных артиллерийских позиций, лейтенант доложил, что может по рации корректировать артналет по крайней мере на две батареи японцев, которые он наблюдал с места их лежки. Благо расстояние позволяло уверенно вести голосовой диалог. Им велели отдыхать и выйти на связь в двенадцать ноль-ноль.
Поставили часового и легли спать, приказ есть приказ. Не успел Андрей закрыть глаза (так ему показалось), как его толкнули в бок. Встревоженный боец молча указал ему сквозь кусты на двух японских телефонистов раскручивающих телефонную линию в направлении их позиции. До них оставалось не больше пятидесяти метров.
«Стрелять по моей команде!», — прошипел ему на ухо сержант и Андрей понял, что нужно взять кого-то на мушку. Поскольку второй снайпер был от него слева, то он прицелился в японца, который был справа.
— Огонь, — прошипел сержант сквозь стиснутые зубы.
«Мог бы и не насиловать голос, рядом никого не нет», — промелькнуло в голове перед тем, как он нажал курок.
Глухо тукнули выстрелы из ВСС и связисты упали.
«Сто второй», — равнодушно подумал Андрей, — «надо записать в блокнот».
Сержант матом начал отдавать приказы. В результате работа нашлась всем. Четверо несли покойников, двое разматывали бобину с телефонным проводом, Андрей разведывал дорогу, а второй снайпер прикрывал тылы. Лейтенанта с радистом оставили на месте. Время шло к полудню, скоро нужно было выходить на связь.
Оттащив трупы и телефонный шнур метров на двести в сторону, все, матеря японцев вздумавших тянуть новую линию, хотя все соединения должны были проложить еще вчера, вернулись на позицию. Лейтенанту начальство велело ждать наших бомбардировщиков. Когда прилетят и начнут бомбить тогда и начнется артподготовка. Прилететь должны вот-вот.
Томительно тянулись минуты ожидания. Без суматохи вернуться к реке было невозможно. Все понимали, что группа на грани провала. Если самолеты не успеют и связистов начнут искать раньше, то шансов выжить практически не будет. Поэтому шум моторов и рвущиеся рядом бомбы все восприняли с нездоровой радостью. Погибнуть от своей, родной бомбы казалось невозможным и никем всерьез не воспринималось.
Лейтенант корректировал огонь артиллерии, а сержант чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. Артподготовка и воздушный налет продлятся не более пятнадцати минут. За это время надо было проскочить самый опасный участок, а потом тихонько, на полусогнутых продвигаться к реке и ждать темноты в прибрежных зарослях.
Лишь ночью, переправившись на свой берег и выйдя к утру на место дислокации своего батальона, они узнали, что свою задачу выполнили успешно. Танки в сопровождении спешившихся кавалеристов, после короткой артподготовки, прорвали оборону японцев с обеих оконечностей озера Хасан и прорвавшись на японскую территорию, замкнули кольцо окружения вдоль реки. Затем танки развернулись и в сопровождении драгун погнали вражескую пехоту от реки через сопки в сторону озера. Разрушенные позиции двух батальонов РККА на гребнях высот не смогли стать надежным рубежом обороны и сто сорок танков участвующих в операции опрокинули обороняющихся и погнали остатки к озеру. В плен сдалось около четырех тысяч, убитых не считали.
Остатки батальонов своим ходом возвращались во Владивосток. После чувствительного поражения, японцы не предпринимали шагов к дальнейшей эскалации конфликта, хотя с точки зрения логистики положение советских войск было откровенно проигрышным. Через несколько дней в Москве был подписан документ, урегулировавший причины и следствия вооруженного инцидента. Пленные были переданы японской стороне, войска вернулись в свои части. Лишь свежие воронки от снарядов да братские могилы с двух сторон условной линии границы, (которая и дальше проходила по вершинам безлюдных сопок, как было начерчено в древнем документе девятнадцатого века) напоминали о том, что война может начаться в любой момент и по любому поводу. Было бы желание.
* * *
Пятого ноября 1938 года, к концу дня, в Серпухово на машиностроительный завод N 37 прибыли из Харькова, своим ходом, два средних танка получивших условное название А-34М. Третий, отставший по дороге из-за поломки, приехал на следующий день. Ехали со снятым вооружением, закамуфлированные под тягачи, по второстепенным дорогам, стараясь не привлекать излишнего внимания к секретной технике.
Буква «М» в названии машины появилась, когда Сталин забраковал выдвинутый заводом встречный проект с двухместной башней и подвеской Кристи и настоял на разработке торсионной подвески и трехместной башни. Так как было сформулировано в техзадании, составленном и переданном в КБ ХТЗ еще в конце 1935 года.
Для этого были закуплены новые, дорогие станки, позволяющие обрабатывать танковые башни и посадочное место корпуса большого диаметра, налажено производство новых сортов стали. Да и с разработкой принципиально нового двигателя возникла масса проблем и задержек. Это потребовало серьезных организационных решений вплоть до замены руководства завода. Много чего было сделано за эти три года, которые прошли от постановки техзадания, до реализации в металле первых экземпляров. Фактически, для выполнения поставленной задачи, за эти три года танкостроительной отрасли пришлось совершить качественный рывок, и полученный результат стал новым словом в этом виде вооружения.
Шестого ноября новые танки уже демонстрировали правительственной комиссии во главе с товарищем Сталиным. После демонстрации возможностей новой машины начались вопросы к ее создателям.
— Товарищ Кошкин, передайте всему коллективу разработчиков нашу благодарность за их самоотверженный труд и гордость, что у нас есть конструктора и инженеры способные создать такой танк. На сегодняшний день, это лучший танк в мире. У наших потенциальных противников нет ничего сравнимого по своим характеристикам с вашим танком. Теперь перед вами, товарищи стоит две важнейших задачи. Первая, это наладить серийный выпуск этого танка не только на своем заводе, но и на других танкостроительных предприятиях страны. Вторая, не останавливаться на достигнутом, а продолжать работу над совершенствованием своей машины. Расскажите нам, какие есть еще вопросы, которые требуют своего решения?
— Товарищ Сталин, основная задача, над которой мы теперь работаем, это разработка новой трансмиссии позволяющей осуществить поперечную компоновку мотора, что даст возможность разгрузить передние катки. А это в свою очередь позволит значительно усилить бронирование всей машины и установить более мощную пушку. В данной модели стоит 76 мм пушка, разработанная в КБ товарища Грабина. В настоящий момент она полностью удовлетворяет наших военных и по мощности, и с боеприпасами проблем нет, подходят все снаряды к 76 мм дивизионному орудию.
— Сколько вы сможете выпустить танков в следующем году?
— До следующей годовщины Великой Октябрьской Революции планируется дать в войска пятьсот таких машин, а в 1940 году довести суммарный выпуск на трех заводах до двух тысяч машин в год.
— Это хорошие планы и мы надеемся, что вы их выполните. И не забудьте подать все необходимые бумаги на присуждение вашему коллективу Сталинской премии.
К годовщине революции представило свою первую модель истребителя с мотором М-103 новое КБ под руководством молодого авиаконструктора Яковлева, организованное по личному распоряжению Сталина в 1936 году. Истребитель без особых проблем прошел первый испытательный полет. По летным характеристикам он немного уступал поликарповскому И-17, но был намного проще в пилотировании. Это упрощало подготовку новых пилотов. До мая следующего года планировалось закончить весь цикл летных испытаний и подготовить самолет к серийному выпуску уже с мотором М-105, разработку которого обещали завершить до конца года. Если бы не ощутимые признаки надвигающейся войны, год можно было бы считать весьма удачным.
