…Следующие несколько дней прошли почти идиллически. Пока Рассел занимался домом, Зоя совершала долгие прогулки по окрестностям. Иногда, закончив работу, он присоединялся к ней, обнимал ее за плечи и рассказывал какие-нибудь забавные истории и случаи из жизни.
Иногда — обычно это бывало, когда Рассел ремонтировал что-то не в комнатах, а снаружи, — Зоя не уходила далеко, а просто выносила в сад шезлонг и устраивалась с книжкой в тени старого дуба. Делая вид, что читает, она украдкой наблюдала за Расселом. Зое нравилось смотреть, как он работает. Ее отец считал физический труд занятием, не достойным интеллектуала, и для Зои вид работающего мужчины был в новинку. Когда Рассел поправлял идущий по краю крыши водосточный желоб, часть секций которого отвалилась, Зоя ему даже помогала — подавала то молоток, то гвозди. Принимая у нее инструменты, Рассел всякий раз смотрел ей в глаза, а она неизменно отводила взгляд, боясь, что он прочтет в ее глазах желание и тоску.
Каждую ночь они занимались любовью. Зоя раньше даже не догадывалась, что способна на такую бурную страсть.
Вторник наступил быстрее, чем хотелось бы Зое. Их короткий медовый месяц подошел к концу. С самого утра Зоя была молчалива. В машине на обратном пути Рассел тоже молчал. Каждый думал о своем. Зоя — о работе и о том, как ей теперь совмещать две роли, работающей женщины с ненормированным рабочим днем и жены Рассела. О чем думал Рассел, она не знала. Пару раз она украдкой поглядывала на него, но его лицо напоминало непроницаемую маску. Если он и задумывался о том, как повлияет возвращение к цивилизации на их семейную жизнь, то по его виду этого не было заметно.
Наконец они подъехали к особняку Рассела. Выйдя из машины, Зоя не сразу направилась к входной двери, а немного прошлась взад-вперед, чтобы размять ноги. Тем временем Рассел достал из багажника их вещи. Они поднялись по лестнице. Рассел поставил чемодан на ступеньку и полез в карман за ключом, но в этот момент дверь распахнулась сама и на пороге возникла София. Экономка очень быстро заговорила по-гречески, Зоя разобрала только пару слов.
Рассел улыбнулся пожилой женщине и бегло заговорил с ней на ее языке. Зоя посмотрела на него с удивлением и восхищением. Перехвалив ее взгляд, Рассел пояснил:
— Я выучил язык, когда полгода жил на Родосе. — Он повернулся к экономке и коротко представил женщин друг другу.
Зоя протянула Софии руку, та пожала ее своей пухлой рукой и сказала что-то на родном языке. Зоя повернулась к Расселу за разъяснением.
— София немного говорит по-английски, но у нее получается очень медленно, и она смущается. Я научу тебя нескольким фразам на греческом, а пока ты можешь кивать и почаще улыбаться — она будет довольна.
Зоя снова повернулась к экономке и улыбнулась. Рассел сказал что-то по-гречески. Экономка просияла и торопливо куда-то ушла.
— Что ты ей сказал? — спросила Зоя.
— Сказал, что на сегодня она свободна.
— Почему?
Он хитро прищурился.
— Потому что я хочу остаться с тобой наедине, вот почему.
Сердце Зои подпрыгнуло в груди. Не успела она и слова сказать, как Рассел прижал ее к ближайшей стене и накрыл ее рот своим. Его руки без труда проникли под ее свитер и легли на груди.
У Зои мелькнула мысль, что Рассел стал для нее чем-то вроде наркотика. Она не только не могла им насытиться, напротив, с каждым поцелуем ее желание возрастало. В непреодолимом стремлении коснуться его кожи она схватила его за рубашку и вытянула ее из-под пояса брюк. Рассел прервал поцелуй, легко подхватил Зою на руки и понес вверх по лестнице. Не выпуская ее из рук, он плечом толкнул дверь в спальню. Зоя посмотрела ему в глаза, и у нее захватило дух от остроты горевшего в их глубине желания.
Рассел опустил ее на кровать, сорвал с себя рубашку и бросил на пол. Туда же полетели брюки и трусы. Когда он приблизился к кровати, его глаза горели от страсти, глаза же Зои расширились в предвкушении. Она подняла руки над головой. Он склонился над ней, расстегнул ремень и молнию на ее джинсах, раздвинул ткань и прижался ртом к открывшемуся треугольнику кожи. Потом взялся за нижний край свитера и стянул его с Зои. Когда Рассел склонился над ее грудью и стал ласкать языком сосок, Зоя инстинктивно выгнулась ему навстречу и застонала от наслаждения столь острого, что оно почти граничило с мукой. Зоя подняла руку и дрожащими пальцами коснулась его возбужденной плоти. Рассел резко втянул воздух. Зоя позволила себе более смелую ласку. Рассел замер. Воодушевленная успешным началом, Зоя продолжила свое занятие, но вскоре Рассел схватил ее за запястье и прижал ее руку к кровати над головой.
— Полегче, солнышко, а то я могу не выдержать.
Держа одной рукой обе руки Зои, другой Рассел продолжал ласки до тех пор, пока Зоя не взмолилась о пощаде. Только тогда он наконец с довольным урчанием дал ей то, о чем она молила. Зоя закричала от наслаждения, она не смогла бы удержаться от этого крика даже ради сохранения своей гордости. Рассел сдерживался до тех пор, пока Зоя не достигла пика наслаждения во второй раз, и только после этого позволил себе отдаться во власть инстинкта.
Рассел лежал, слушая ровное дыхание Зои, и пытался понять, почему ему понадобилось так много времени, чтобы осознать, что он любит эту женщину. Поначалу он обманывал себя, что его всего лишь влечет к ней, как влекло ко многим другим женщинам в прошлом, но сейчас этот самообман потерял всякий смысл. Она лежала, прильнув к нему во сне, ее сердце билось рядом с его сердцем, а ее женственный аромат был для него чем-то вроде наркотика, к которому он так привык, что не смог бы без него дышать.
Зоя заворочалась во сне и прижалась щекой к груди Рассела, словно в инстинктивном стремлении к его теплу. Он погрузил пальцы в ее шелковистые волосы и попытался представить, что бы она сказала, если бы он признался ей в своих чувствах. Но затем он вспомнил, что Зое еще многое предстоит узнать. Ему не хотелось стать гонцом, принесшим дурную весть, но он желал быть рядом с ней, когда она эту весть получит.
Утром на работе Зою ждал сюрприз: коллеги проявили неожиданный интерес к ее скоропалительному браку. Первую половину дня она только и делала, что отвечала на многочисленные вопросы. Сначала она отвечала терпеливо и подробно, но к полудню ей уже хотелось кричать и топать ногами. Притворяться влюбленной в собственного мужа было не трудно, потому что она действительно любила Рассела. Гораздо труднее было каждый раз гнать от себя мысли о том, что Рассел ее не любит и никогда не полюбит. Зоя с трудом досидела до конца дня.
Как только она вошла в дом, позвонила сестра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
