ВЕРБОВКА
Одним из источников ценных данных для военной радиоразведки служила агентурная разведка ГРУ. К примеру, была у канадского премьер-министра Кинга своя шифровальная служба. Однако, несмотря на это, полученные им от Черчилля телеграммы сначала читали сотрудники резидентуры ГРУ в советском посольстве в Оттаве, и только затем они докладывались Кингу. А с посланиями Кинга Черчиллю в Москве знакомились раньше, чем они доходили до английского премьер-министра. И все благодаря тому, что ГРУ удалось склонить к сотрудничеству шифровальщицу Кинга. Правда, как всегда это бывает с женщинами, вышла маленькая неувязка. Ее связником был лейтенант ГРУ Павел Ангелов, в которого она влюбилась по уши. «Она все время целоваться лезет», — жаловался начальству Ангелов. На что начальство ему резонно отвечало: «Если для дела надо, то и ведьму поцелуешь. Приказано — целуй!» Спустя некоторое время Ангелов доложил: «Поцеловал, но противно». А ведь она потом на следствии его имя ни разу не упомянула…
Но не всегда рвение, проявленное агентурной разведкой в деле добывания шифров других стран, приводило к положительным результатам, о чем свидетельствует история Дмитрия Волохова.
Французский гражданин Дмитрий Волохов родился в 1942 году в семье русских эмигрантов, переселившихся из России во Францию после революции 1917 года. К своим 27 годам Волохов успел закончить парижскую Школу восточных языков, стать лиценциатом естественных наук и получить диплом о высшем образовании французского Института ядерных исследований, в стенах которого он позднее защитил докторскую диссертацию. В 1959 году Волохова призвали на военную службу в инженерный полк, где его русское происхождение заинтересовало одного из офицеров. Однажды тот спросил, не хочет ли Волохов сделать для своих товарищей по службе обзор советских пятилетних планов. Если нужно, то этот офицер мог бы дать ему специальное разрешение для поездки за необходимыми материалами в Париж. Волохов с радостью согласился.
Приехав в Париж, Волохов сразу отправился на улицу Прони, где в доме за номером 8 размещалось Советское информационное бюро. Молодой француз пришел туда за материалами для своего обзора. Его принял заведующий бюро Алексей Стриганов, офицер ГРУ. Завязалась приятная беседа, и вскоре Стриганов знал о Волохове все. И русское происхождение, и образование, и служба в армии — все это чертовски заинтересовало русского разведчика. Перед самым прощанием Стриганов сказал, что ему нужен переводчик. О, сущие пустяки, но это так упростило бы ему жизнь, если бы молодой человек смог помочь! Конечно, за вознаграждение.
Волохов не колебался ни секунды: он недавно женился и уже успел стать отцом, ему непросто было содержать жену и ребенка на свое скудное солдатское жалованье. Волохов ушел, держа под мышкой несколько статей для перевода. Потом он еще много раз приходил за переводами на улицу Прони. Стриганов на словах был очень доволен качеством его переводов и хорошо платил. Правда, при каждой выплате от Волохова требовалось писать расписку в получении денег. Но Стриганов рассеивал все подозрения Волохова, постоянно повторяя: «Можно на любое имя. Это не имеет значения. Это для отчетности». Так продолжалось несколько недель.
Тем временем из инженерного полка Волохова перевели в лабораторию радиационных измерений. Перевод совпал с первой попыткой Стриганова начать задавать Волохрву вопросы о его службе. Волохов испугался и прекратил свои посещения дома на улице Прони. В результате Стриганова, как несправившегося, от дальнейшей работы с Волоховым отстранили, а его место занял другой советский военный разведчик — Поройняков. Тот возобновил контакты с Волоховым, но, наученный горьким опытом Стриганова, события не торопил.
После нескольких задушевных бесед Поройняков обнаружил, что Волохов религиозен до страсти, и как бы между прочим признался ему в своем атеизме, вместе с тем дав понять, что иногда и в его атеистическую душу закрадывались сомнения. Между Волоховым и Поройняковым возникли дружеские отношения. Волохов старался помочь советскому другу обрести путь к Богу и одновременно значительно увеличивал свой заработок. Однако теперь он зарабатывал не переводами, а продажей секретной информации советской разведке.
Освободившись от военной службы в 1960 году, Волохов стал работать инженером-атомщиком в фирме, которая занималась строительством завода по разделению изотопов в Париже. Последующие четыре года, пока Волохов не оставил свое предприятие для новой, менее интересной с точки зрения советской разведки, работы, стали самыми продуктивными для ГРУ во Франции.
В октябре 1970 года, поочередно побывав под «покровительством» четырех офицеров ГРУ, Волохов попал в руки пятого — полковника Юрия Рылеева, помощника военного атташе посольства СССР в Париже, и рассказал ему о том, о чем не говорил ни одному из предыдущих. Его тесть Жак П. работал шифровальщиком в посольстве Франции в Белграде. Весьма заинтересовавшись, советский офицер попросил Волохова прощупать Жака, чтобы выяснить, не согласится ли тот сотрудничать с ГРУ. Волохов в тоне шутки завел разговор с тестем на эту скользкую тему, приманивая перспективой больших денег. Но Жак разговора не поддержал. Когда Рылеев на следующий день захотел узнать, какой оказалась реакция шифровальщика, Волохов поведал о его молчании. Неверно истолковав эту сдержанность, Рылеев взял у Волохова рекомендательное письмо к Жаку, заплатив за него полторы тысячи франков, и отправился в Белград вербовать нового агента.
Вечером 30 августа 1971 года в доме Жака П. появился незнакомый человек, назвавшийся другом Волохова и передавший в подтверждение своих слов рекомендательное письмо от него. После нескольких банальных фраз о кончающемся лете Жак услышал, что нежданный гость приехал в Белград не как турист и что его гораздо больше интересовали шифры, использовавшиеся посольствами Франции. Конечно, за всю эту информацию Жак получил бы хорошие деньги. Жак был огорошен. Через несколько минут, осознав услышанное, он пришел в ярость и выпроводил непрошеного вербовщика вон.
На следующий день, придя к выводу, что произошедшее накануне отнюдь не шутка, Жак проинформировал свое начальство в МИД. Но случившееся было столь не похоже на действия профессионала из иностранной разведки, что Жак посчитал это очередной проверкой службы безопасности французского МИД. Поэтому он рассказал буквально обо всем, включая и рекомендательное письмо своего зятя.
3 мая 1971 года суд государственной безопасности Франции приговорил Дмитрия Волохова к десяти годам тюремного заключения.
Часть вторая
АМЕРИКАНЦЫ
Щелкни кобылу в нос — она махнет хвостом.
К. Прутков. Сочинения
ПРЕЛЮДИЯ
РОЖДЕНИЕ
4 ноября 1952 года в 12 часов 01 минуту на свет появилось новое правительственное агентство Соединенных Штатов Америки. В отличие от других агентств, жизнь которым дала американская бюрократия, его рождение произошло в полной тишине. Свидетельство о рождении, то бишь директива, адресованная государственному секретарю и министру обороны, была подписана президентом Трумэном. Она содержала распоряжение о создании учреждения, название которого чаще всего переводится на русский язык как Агентство национальной безопасности, хотя иногда его называют и Национальным агентством безопасности (НАБ), и Управлением национальной безопасности (УНБ).
Имя для новоявленного агентства намеренно было выбрано так, чтобы по нему было невозможно составить близкое к истине суждение о роли и месте АНБ в области обеспечения национальной безопасности Соединенных Штатов. Что же касается семистраничной директивы президента, то она с момента своего написания стала одним из наиболее секретных документов США. Лишь в 1957 году в справочник «Правительственные учреждения Соединенных Штатов Америки» впервые было включено краткое описание АНБ в очень расплывчатых формулировках. С тех пор это описание приобрело стереотипную форму из трех предложений.
В первых двух сообщалось о создании агентства и его статусе: «Агентство национальной безопасности было создано согласно директиве президента в 1952 году. Оно входит в состав министерства обороны, и его деятельность направляется и контролируется министерством обороны». Третье предложение являлось образцом того, как, сказав что-то, можно не сказать ничего: «Агентство национальной безопасности осуществляет в высшей степени специализированные технические и координационные функции, связанные с национальной безопасностью».
И все-таки описание АНБ в той форме, которую оно приняло в 1957 году, было правильным, хотя и крайне неполным. Так, «технические» функции АНБ состояли в перехвате потока переписки и криптоанализе перехваченных шифрсообщений всех государств, независимо от того, дружественно или враждебно они были настроены по отношению к Соединенным Штатам. «Координационные» функции включали в себя в основном обеспечение безопасности связи, то есть организацию, контроль и объединение усилий всех подразделений американской шифр-службы, с тем чтобы достичь максимальной эффективности в применении шифрсистем, использовавшихся во всех трех видах вооруженных сил и в любых государственных учреждениях США, которым могла понадобиться секретная связь.
