— Лбом? — с ностальгией вздохнул я.
— Ну! Взял чела за лацканы да как долбанет ему! Чел с копыт, Паша довольную лыбу натянул, что-то умное сказать хотел, да не успел рот открыть, как по харе своей отхватил. Звонко так! Бац!
— Мужик поднялся после Пашиного удара? — не поверил я.
— Куда там! Мужик на земле, слюни пускал и на звезды любовался. Кира!
— А?
— Ага! Подлетела к Паше да как зарядила ему пощечину. У нас челюсти отпали, я глаза тру — все поверить не могу. Ну сам прикинь — десять здоровых обломов стоят ночью во дворе, кого-то месят, и тут подлетает девчонка и с ходу Паше в торец бьет. Представил?
— Нет — признался я — Как-то не получается.
— Во-во! Мы в ступоре, Паша рожу ушибленную трет, а девчонка перед ним в позу встала — не в такую позу, не подумай чего эротичного — и давай ему мораль читать. Как в сказке короче. Маленьких мол обижать нельзя, всем на одного нельзя, ну и прочую хрень того же рода. А в дверях нарисовался еще один хмырь, интеллигентный весь из себя такой, в очечках, волосенки на пробор расчесаны, пиджачок с галстуком, туфли сверкают. И этот хмырь к нам не подходит и от дверей так тихонько шепчет: "Кирочка, Кирочка, зачем ты мол так, это не наше дело, не вмешивайся". И тянет так противно, на одной ноте, что ажно с души воротит. Так мы ее имя и узнали, блин, так и познакомились.
— А дальше-то что?
— А дальше еще интересней! Поворачивается Кира к своему дружку очкарику и ка-а-ак пошлет его в одно нехорошее место. Да еще и трусом назвала. Тут я не выдержал и ржать начал, остальные за мной следом подхватили. Ржем, чуть ли не по земле катаемся. Да уж… как вспомню. В общем, мы ситуацию девушке прояснили, глаза так сказать открыли на истинное положение дел, потом ее хмыря домой аккуратно отправили, а Киру к своему столу пригласили. Так и задружбанились… на свою голову.
— Полный…
— Точняк! Вообще полный! Ну, давай! За тех, кто в море! Будем!
— Будем — согласился, вливая в себя еще одну ударную дозу. Резко похорошело. Еще бы, на пустой желудок-то — Влас, а почему на свою голову познакомились? Девчонка симпатичная, даже больше…
— Это да… а вот на голову стукнутая по всей фазе. Прямо как ты — крякнул Влас, подхватывая бутылку — Потому и прозвище у нее Беда. Или Бедовая. Мы после той знаменательной встречи контакт не оборвали. Паша на нее так вовсе запал. Еще бы, она первая кто рискнула ему по харе зарядить. Начали пересекаться регулярно. В ресторанах, на шашлыках. И вот ведь как интересно — почти ни одна такая посиделка без проблем не обходилась. И все из-за Киры.
— Не понял.
— А что тут понимать? Кира везде обиженных найдет и на их защиту встанет. Менты алкаша обблеванного буцкают, чтобы в чувство привести — Кира туда на всех парах летит. Где-то за забором крик какой-нибудь — Кира уже на заборе. А мы потом всю эту хрень разводим, ситуацию утрясаем. Полный ахтунг, короче. А Паша! А Паша-то! Он ее как-то на свидание повел. На первое и самое романтичное, ага. Посидели нормально, потом неспешно так по городу шагают, за ручки держатся, звездным небом любуются и о высоких материях говорят. И на свою голову прошли они через какой-то двор, а там пацаны кого-то месят. Кира туда! Паше что делать? Он следом! И хорошо еще что пацаны нормальные были, девчонку не тронули почти. Так, оттолкнули пару раз, чтобы не мешалась. Зато Паше по почкам настучали так, что он потом три дня отлеживался! Оказалось что ребятишки все спортсмены. Кто боксер, а кто самбист. Нет, ты не подумай — мы потом разобрались, пацанов выловили, поговорили с ними по душам. А Лысый отлежался, водички похлебал и романтические чувства к Кире у него как отрезало. Такие вот дела, Рос. Давай, чего замерз с рюмкой в руках?
— Да я в шоке просто.
— Водка для того и сделана, чтобы из шока выводить. Давай. Во-от! Вот это по нашему! А теперь ты колись, Катана Ржавая, пока Беда из ванны не выползла.
— Пока беда из ванны не выползла — задумчиво повторил я и зябко передернул плечами — Ты сценарии к ужастикам писать не пробовал?
— От темы не уходи, Рос. Ты зачем мне позвонил?
— В смысле? Чтобы ты Киру в больничку свозил. Сам же знаешь.
— Ты мне трюмы не грузи! И за дебила меня не держи. Мог бы и сам с этим делом справиться. Или Гошу напрячь, благо тот не в коме и мобильник у него работает.
— Тут ты прав — посерьезнев, признался я — Мог. Тебе честно сказать?
— Нет, что ты. Мне и вранья хватит… конечно честно! Все это время жил ты себе потихоньку у нас под боком. И тут вдруг нос из норы вытащил. Значит, есть причина. Или проблема.
— Хорошо. Вот тебе правда — сам не знаю, Коготь. Проблем нет, если не считать за таковую увольнение с работы и развод. Но развелся я уже давно, работу найду. Деньги пока есть.
— Стоп машина! Стоп! Развод?! Я не понял, ты женился что ли?!
— Уже развелся — отмахнулся я, уже сам разливая водку — Глупая история. Да и неважно.
— Ни хрена себе неважно! А дети?
— Не завели. Сам сегодня весь день думал, зачем я тебе позвонил — как на духу признался я.
— И что надумал? Ты пей, пей. Я к тебе в морозильник еще пару бутылок запихал. Мяса там искал, но нашел только упаковку просроченных крабовых палочек. Причем кем-то погрызенных. Шикарно ты живешь, Рос. На узкую ногу, блин.
Пожав плечами, я ответил:
— Надумал, не надумал. Отмерз я просто. И все благодаря Гоше и Кире. Сладкая палочка… тьфу ты. То есть — сладкая парочка. С них все началось, одно событие за другим, сплошной адреналин в крови. Меня словно из ступора вывело.
— Ы! Сладкая палочка… эк тебя куда потянуло. Ты по порядку рассказывай.
— По порядку? Да рассказывать особо нечего. Я когда в город вернулся, купил эту квартиру — отец расщедрился от расстройства чувств и переживаний. Немного дал, но на однушку хватило. Еще мать пару банкнот втихомолку сунула. Устроился на работу, работал, познакомился с девушкой, женился, развелся, уволили. Вот и все в принципе.
— Нехило. Одной фразой всю биографию пересказал. Юлишь ты, Рос. И что значит отмерз? Когда тебя отец с больнички забрал, так мы тебя и потеряли. Ни ответа, ни привета. Ни в сети, ни в реале даже следа нет. Мы поднапряглись, устроили мозговой штурм и решили, что отец тебя таки уговорил, нажал на нужные рычаги и что ты уже в офицерских погонах щеголяешь. И до старых друзей тебе дела нет.
— Не — мрачно буркнул я, в два глотка выпивая водку — Налей еще, Влас. Не уговорил. А там где я торчал первые полгода интернета нет. Там вообще ничего нет, Влас. Только снег со льдом. И холод собачий. Я едва оклемался отец меня сразу туда и отправил. С охраной. Напоследок только и сказал: "Теперь, сын, у тебя будет много времени обдумать свои поступки и свое будущее. Хорошо подумай!".
— Так и сказал? Ну да… твой может. Я его только один раз вживую видел, но на всю жизнь хватило. Это где такое место нехорошее?
— Понятия не имею. Но везли меня туда долго. Последнюю часть пути вообще на вертолете. А как прилетели… — рука вздрогнула, я едва не выронил пустой стакан. Аккуратно поставил его обратно на стол и с усилием продолжил — Ты по телику антарктические пейзажи хоть раз видел? Или про тундру там.
— Ну…
— Вот примерно такая же живописная фигня. Прямо на снегу стоит пара вагончиков типа теплушек, только посерьезней. В двадцати метрах море. Или океан. Наверное, все-таки океан. Вода почти черная, сверху куски льда бултыхаются, вдалеке настоящие ледяные горы плавают. Ты слушай, слушай, Влас. Пока рассказываю. От одного вагончика к воде толстенный кабель тянется — но это я уже потом увидел. Он снегом прикопан. Хотя, что там вспоминать… было и было.
— Не-не-не! И не думай даже! — замотал головой Влас, поспешно осматривая стол — Так… вино и виски… не пойдет. Обожди секунду — он исчез в коридоре и уже оттуда крикнул — Даже не думай тему закрывать! Ща я водочки притараню! О, тут и чипсы есть, а я совсем о них забыл.
Обернулся он и правда, за пару секунд, не больше. Шустро отвернул бутылке голову и разлил водку. Распотрошил пачку чипсов. И бросил:
— Давай! За тебя, брат.
Выпили. Встряхнув головой, я закусил парой чипсов и продолжил:
— А в воду кабель уходит. Реально прямо в воду — я проверял. Кабель походу электрический — потому что в вагончиках этих свет есть, и обогрев на полную работает. Правда еще и печка угольная имеется. А из воды, метрах в тридцати от берега, какая-то горбатая бандура торчит черная. Обледенелая такая вся, не поймешь что там такое. Больше в принципе описывать нечего. Куда не глянь везде лед и пустота.
— Во блин… И?
— И все. Там я и стал жить. Кровать есть, жратва есть. Куча книг на политическую тему, включая полное собрание сочинений Карла Маркса и Владимира Ильича. Детективов и фантастики не было. Хотя вру… Понедельник начинается в субботу Стругацких был. Телека или радио нет. Я в одном вагончике, в соседней теплушке еще один чел. Старый уже совсем. И немой. На самом деле немой. Раз в две недели нам давали представление — вертолет прилетал. Пилот и два чувака солидного возраста. Правда, больше двух часов вертушка не задерживалась. Пилот привезенный груз вместе с немым в вагончик таскают, я смотрю на все это дело из окошка заиндевелого, а те двое в воду какие-то привязанные к веревками штуковины кидают. Кинут, подождут немного, вытащат. С умным видом посмотрят, в толстой тетради что-то черканут и опять забрасывают. И так раз пять-шесть. Потом все свое барахло сворачивают и улетают. А мы дальше живем. Жрем, срем и спим. Иногда еще читаем. Так вот полгода и пролетело… хотя скорее проползло. Знаешь, я теперь из банки тушенки, пары мерзлых картошек и одной подгнившей луковицы такой суп забабахать могу, что куда там пятизвёздочному ресторану! Пальчики оближешь! А если еще и перец черный есть, так вообще сказка получится! Вот…
