Несколько мгновений Корделия колебалась:
— Прежде чем я хоть что-нибудь расскажу вам о Кассии, вы должны прямо посмотреть мне в глаза и сказать, зачем вам это нужно.
Рольф прямо посмотрел ей в глаза и проговорил:
— Я не верю в то, что Кассия повинна в убийстве своего отца. И собираюсь доказать это. Но для этого мне необходимо лучше узнать ее. В частности, понять, почему она так настороженно и недоверчиво относится к окружающим.
Корделия вновь устремила на него пристальный взгляд:
— Ну, хорошо, лорд Рэйвенскрофт. Я верю в то, что вы искренне хотите помочь ей, поэтому расскажу что знаю. — Зайдя в тень, она опустилась на небольшую каменную скамеечку и дала ему знак сесть рядом. — Прежде всего, лорд Рэйвенскрофт, вы должны понять, что подобная замкнутость Кассии — это не что иное, как средство защиты. И вся ее прошлая жизнь доказала относительную эффективность этого средства.
— Средство защиты? От чего?
— От жизненных обстоятельств, конечно. В очень раннем возрасте Кассия покинула Англию вместе со своей матерью, чтобы сопровождать английский королевский двор в изгнание во Францию. А до гражданской войны мать Кассии была приближенной фрейлиной матери короля Карла, королевы Генриетты.
— Но ведь вас постигла та же судьба, вы тоже росли во Франции, разве нет?
— Верно, но у меня ситуация была принципиально иная. Видите ли, я воспитывалась в благополучной семье. Мои родители женились по любви, и им было предоставлено счастливое право выбора себе спутника жизни. У Кассии же все было по-другому. Брак ее родителей явился своего рода торговым соглашением между двумя семьями, деловой сделкой, устроенной и одобренной еще в те времена, когда мать Кассии была ребенком. Хуже того, после первого же знакомства между родителями Кассии возникла обоюдная неприязнь. И это еще мягко сказано! Насколько мне известно, мать Кассии просто ненавидела лорда Сигрейва.
— Ну что ж, обычная история.
— Верно. В нашей стране браки по расчету устраиваются за чашкой чая сплошь и рядом. Взять хотя бы наше венчание с Персивалем. Но тот брак — все же совсем иное дело. Ведь мать Кассии была влюблена в другого молодого человека и ненавидела лорда Сигрейва прежде всего за то, что тот разрушил ее возможное счастье. До меня даже доходили слухи о том, что в их первую брачную ночь она пыталась отказать лорду Сигрейву в близости, на которую он имел право как супруг, и тогда лорд Сигрейв взял ее силой. Говорили, что на следующее утро она нарочно спустилась к завтраку в платье с очень низким вырезом, чтобы все видели синяки, нанесенные ей новоиспеченным мужем.
— Я тоже слышал о том, что Сигрейв плохо обращался со своей женой. Но я не думал, что он был насильником. Корделия подняла на него глаза:
— Я удивлена тем, что вы, лорд Рэйвенскрофт, называете это насилием. Вы мужчина, а большинство мужчин не согласились бы с этим определением.
— Когда мужчина принуждает женщину к близости, я это не могу назвать иначе, как насилием, леди Хаслит. Корделия кивнула.
— Так или иначе, а это стало повторяться снова и снова, — продолжала она. — Лорд Сигрейв вознамерился зачать наследника, который продолжил бы род Сигрейвов по мужской линии. Разумеется, жена противилась. Но он насиловал ее до тех пор, пока она все-таки не понесла. Он ждал сына. В роду у Монтфоров почти всегда рождались мальчики. Поэтому лорд Сигрейв не скрывал своего разочарования, когда жена произвела на свет дочь…
…После рождения Кассии ее мать, желая проучить мужа, пошла по рукам и стала ложиться в любую постель к любому мужчине, если знала, что это поможет ее возвышению и карьерному росту при дворе. И в этом она настолько преуспела, что, если бы ей сейчас было столько же лет, сколько Кассии, она далеко обогнала бы леди Каслмейн по числу любовных свиданий с королем Карлом.
— А что делал в то время Сигрейв? Корделия покачала головой:
— Самое печальное, по-моему, заключается в том, что лорд Сигрейв любил свою жену. Но когда он понял, что она ему никогда не подчинится, он ожесточился. Все те годы, что мы жили во Франции, мать Кассии внушала ей свою ненависть к мужу, и когда мы вернулись на родину с новым королем, Кассия искренне полагала, что увидит на пирсе рогатого демона с длинным хвостом. И после смерти матери, которая при жизни своим поведением постоянно унижала ненавистного ей мужа. Кассия поняла, что ее страхи стали сбываться… Лорд Сигрейв пристрастился к бутылке и, напиваясь, начинал кричать на дочь, разговаривая с ней так, будто перед ним была его покойная жена, а не Кассия. Он даже называл ее именем жены. Словом, он обращался с ней так же, как с ее матерью. Я знаю это наверняка, лорд Рэйвенскрофт, ибо сама видела синяки на теле Кассии.
Глава 12
Рольф весь напрягся:
— Почему никто не пытался остановить его?
— Большинство только догадывались о том, что он творит с Кассией, поскольку лорд Сигрейв бил ее по тем местам, которые были у Кассии закрыты одеждой. А Кассия в этом отношении была совсем не похожа на свою мать. Если та буквально ходила по рукам, то Кассию воспитывала Уинифред, а эта женщина очень строгих правил и хорошо знала свое дело. Она воспитала ее в уважении к нормам приличия и морали, и Кассия выросла, как у нас говорят, благовоспитанной девушкой. В отличие от своей матери, которая выставляла напоказ свои синяки и всячески демонстрировала то, как с ней обращался лорд Сигрейв, Кассия держала в тайне все, что происходило между ней и отцом. Она скрывала это от всего мира и даже от меня. Я никогда так и не узнала бы правды, если бы однажды не вошла случайно без стука в ее спальню. Кассия как раз одевалась. Меня привели в ужас ее синяки и кровоподтеки. Она испугалась, кстати, не меньше моего и заставила меня поклясться, что я никогда и никому не расскажу о том, что видела. Если она узнает о нашем с вами разговоре, боюсь, она перестанет со мной разговаривать.
— Даю вам слово, что я не расскажу ей о ваших откровениях.
Корделия улыбнулась:
— Не знаю почему, но мне кажется, что я могу доверять вам. Я хорошо разбираюсь в людях и горжусь этой своей способностью. Да… Теперь, полагаю, вам понятно, почему Кассия внешне так холодна и равнодушна к окружающим. Это был единственный способ выжить в тех условиях, в которые поставил ее отец при жизни. Кассия прячет все свои переживания глубоко внутри себя. Ведь и я многого еще не знаю. Я содрогаюсь при мысли о том, сколько всего накопилось у нее в душе за эти годы… Внешне она холодна, и за это ее называют надменной и высокомерной. Вам, конечно, приходилось уже слышать то прозвище, которым ее наградили придворные?
— Леди Зима. Корделия нахмурилась:
