* * * В Любви, в Надежде мнился мне залог Все более счастливого удела; Весна прошла, надежда оскудела — И невозможен новых сил приток. И тайный пламень сердца не помог, Все кончено, и не поправить дела: В отчаянье, не знающем предела, Мечтаю смерти преступить порог. О Смерть, что приобщаешь нас покою, Я дерево с опавшею листвой, Которое не оросить слезою. Приди же на призыв плачевный мой, Приди — и сострадательной рукою Глаза мои усталые закрой. * * * Порой мадонна жемчуг и рубины Дарует мне в улыбке неземной И, слух склоняя, внемлет ропот мой,— И ей к лицу подобье скорбной мины. Но, зная горя моего причины, Она не знает жалости живой К стихам печальным, сколько я ни пой, К певцу, что счастья рисовал картины. Безжалостен огонь прекрасных глаз,— Жестокость состраданьем притворилась, Чтоб страсть в душе наивной не прошла. Не обольщайтесь, сердца зеркала: Нам истина давным-давно открылась. Но разве это отрезвило нас? * * * Когда ты бьешься над костром, пастух, А он не хочет заниматься снова, Запомни: чтобы он от ветра злого, Как только что случилось, не потух, Оставь кремень в покое и огниво,— От лавра загорится он на диво. Но должен я тебя предостеречь: Себя недолго и отару сжечь. * * * Ее руки, едва от страха жив, Коснулся я и тут же стал смущенно Просить не прогонять меня с балкона За мой обидный для нее порыв. Мадонна нежно молвила на это: «Меня вы оскорбили бесконечно, Отдернуть руку поспешив тотчас. По мне, вы поступили бессердечно». О, сладостность нежданного ответа! Когда обидчик верно понял вас, Поверьте — в первый и последний раз Он вам нанес обиду. Однако кто не обижает, тот Отмщенья на себя не навлечет. * * * На тебя ли я смотрю, На мое смотрю светило: Всех красавиц ты затмила, Лишь тебя боготворю. Засмеешься — звонкий смех, Словно в небе луч весенний. Для меня ты совершенней, Для меня ты краше всех. Молвишь слово — счастлив я, Словно птиц апрельских трели В зимних кронах зазвенели, Амариллис, боль моя. * * * Ни дуновенья; волны Смирили в море бег, И тише Леты воды сонных рек, И не услышать до зари в округе Ни зверя, ни пичуги. Один лишь я в ночи О муках сердца в пустоту кричи. * * * Безмолвствуют леса, И безмятежно море, И не гуляют ветры на просторе. Высокий свет луны Горит во мгле, как символ тишины, И негам не случайно Мы предаемся тайно: Да будут в час любви Беззвучными лобзания мои. * * * Ровесник солнца, древний бог летучий, Лежит на всем вокруг твоя печать, Тебе дано губить и воскрешать, Верша над миром свой полет могучий. Со злополучьем и с обидой жгучей Мое не в силах сердце совладать: Лишь на тебя осталось уповать,— Не уповать же без конца на случай. Приди избавить сердце от тоски, Забвеньем горькой помоги обиде, Сановников изобличи во лжи, И на поверхность правду извлеки Из глубины, и в неприкрытом виде, Во всей красе, другому покажи. * * * Во времена весны твоей могла Ты с розою пунцовою сравниться, Что грудь подставить ветерку стыдится И робкой ласке первого тепла. Но роза бренна — значит, ты была Прекрасна, как небесная денница, В лучах которой поле серебрится, Алеют горы и редеет мгла. Года тебе не нанесли урона, И над тобой, одетою скромнее, Не торжествует юная краса. Цветок милей недавнего бутона, И солнце в полдень жарче и светлее, Чем поутру всходя на небеса.
ДАЛМАЦИЯ
МАРКО МАРУЛИЧ
МОЛИТВА ПРОТИВ ТУРОК
Отрывок
Всесильный боже мой, создатель и творец, Гнев утиши ты мой, помилуй нас, отец. Не отвращай свой лик от наших страшных мук, Мы страждем каждый миг от басурманских рук. Поля, и весь, и град ограбив, турок сжег. Стенает стар и млад, всех в рабство он увел. Юнаков пала рать, иссечена мечом, Кто не успел бежать — стенает под бичом. Враг и детей рубил в объятьях матерей, Безжалостно губил невинность дочерей. Он знал корысть одну, он семьи разрывал: Здесь продавал жену, а мужа там сбывал. Низвергнув алтари, святыни поругал, Твои монастыри с землею он сровнял. Коней вводили в храм, проклятою ногой Сынам твоим на срам топтали крест честной. И шили дерзкие из риз и стихарей Кафтаны мерзкие для шайки главарей. И, чаши для даров перековав в ковши, Отделкой поясов кичилися паши. В обители святой спасающихся дев Покрыл он срамотой, их чистоту презрев. Он обрезал детей для войска янычар, И смерти был лютей постыдный тот удар. Спешили разрушать и жечь дома господ, И, не успев бежать, в них погибал народ. Он мучит христиан, всечасно гонит их, И чтить велит Коран оставшимся в живых. Нас турок победил и крепнет, победив, Ни у кого нет сил бороться супротив. И гибнет твой народ, и грозен каждый час, Всех лютый страх гнетет, а ты покинул нас. Терзают нашу плоть, немил нам этот свет, К тебе же, о господь, у них почтенья нет. И под ноги попрать решили твой закон, И силою сломать тех, кто не покорен. Когда огонь зажжен среди лесов и гор, То камень обнажен, стоит без листьев бор. Так не осталось здесь ничто без перемен, Горит и град и весь, людей уводят в плен. Сражались грек, поляк, латинянин, хорват, И серб, и с ним босняк — но крепок супостат. Иные, ослабев, уже не рвутся в бой, Мы узнаем твой гнев, отвергнуты тобой. Зачем же созывать, коль нам прощенья нет, На битву верных рать, бессилен наш обет. Чтоб не погиб народ, грехи нам отпусти И в этот страшный год помилуй и прости. Сей агарянский меч сломи, о боже сил, Чтоб всем костьми не лечь, чтоб всех не погубил. От первых дней ты — спас, защита и покров, Помилуй, боже, нас, услышь наш смертный зов. За наш греховный путь такая нам судьба, Но милосерден будь, вот страждущих мольба, Пусть жала злых бичей, что свищут, нас губя, Падут на палачей, не знающих тебя. О, помоги своим, избавь нас от тягот, За веру мы стоим, а нас неверный бьет…
