бы нас и выдал.
- Он илот. Значит, и его вместе с нами захватили бы. Ну, поменял бы он одного хозяина на другого. А разница? Или новый хозяин учел бы его помощь в нашей поимке? Освободил бы от рабства? Или он уже илотом не считается, раз от старого ушел? Так?
- Ты не понимаешь, Вучко. Он илот, освободить может только хозяин. Если илот каким-то образом своего хозяина теряет, все равно остается илотом. Тот, кто его найдет, тот и хозяин. А если появится старый хозяин, то илота возвращают. Поэтому, как только он сдаст нас новым бандитам, то сам станет их собственностью. Временно, пока этот Уструй не явится. Или как-нибудь весточку передаст, чтобы илота вернули в их поселок.
- Вот как? А если Уструй не появится, Дири останется у нового хозяина?
- Вот именно. Поэтому у него шанса стать свободным не будет, даже если нас сдаст. Зато половину нашей цены новые бандиты обязаны отдать тому, кто сдал. А если это илот, то его хозяину. За меня тулат назначат, за тебя три-четыре балера. Значит, Уструй получит половину нашей суммы – двенадцать балеров. И илота простит. Вот потому он и хотел с нами дальше ехать.
- М-да… Порядочки здесь. А что, если старый хозяин не найдется? Дири навсегда станет собственностью нового?
- Это так.
- Хорошо. Хозяин может отпустить илота на свободу? Почему бы новому не дать Дири свободу? Не сейчас, через год-два. Этот гаденыш скользкий, что-нибудь придумает, чтобы к новому хозяину подлизаться.
- Такое, конечно, может произойти. Только не будет этого.
- Почему?
- Отпустит новый хозяин илота, а потом вдруг заявится старый. Придется новому заплатить за илота двойную цену.
- Это сколько?
- Смотря, какой илот. За такого мелкого дешево. А за крепкого взрослого могут и десять балеров дать. И штраф столько же. Теперь понял, почему этот илот, - Эрве снова презрительно выделил это слово, - свободу не получит? А вот нас сдаст.
Я задумался над словами Эрве. Если всё это так, тогда получается, гаденыш хотел с нами поехать, чтобы при случае сдать нас другим бандитам и самому, тем самым, выкрутиться. Да, скользкий тип. Тогда что же было той ночью? Ведь Дири и в самом деле плакал, плохо ему было. Или боялся гнева хозяина? Так? Я постарался выбросить мысли о гаденыше из головы, но они все возвращались и возвращались.
А ведь смелый, ловкий. Даже отчаянный. И все это чтобы выслужиться перед Уструем. Нет, все-таки я правильно тогда решил – малец с гнильцой.
На дневной привал мы остановились в полуверсте от очередного лесного массива. Надо отдохнуть и решить, куда направиться дальше – напрямки через лес или сделать крюк, обогнув с правой стороны лес. Не успели блаженно растянуться на траве, как Эрве (вот ведь какой глазастый) заметил людей. Шестеро всадников в полуверсте и скакали они в нашу сторону. Кем бы они ни были, но встречаться с незнакомцами желания не было, край здесь бандитский, и ждать появления добрых дядюшек глупо.
Вскочили на коней (я, конечно, не вскочил, а с трудом забрался) и погнали их к кромке леса. Незнакомцы галопом (впрочем, я не знаю, как называется этот бег) за нами. Скачем, а расстояние сокращается. Раза в два. А еще я увидел, когда в очередной раз обернулся, знакомую голову гаденыша. Тот бежал за нами, значительно опережая погоню. Ну, гнида, нашел нас и навел бандитов! Надо было его вчера… А что сделать? Не убивать же?
Достигнув леса, мы спешились, теперь кони будут только мешать, да и выдадут наше присутствие. Бросились в заросли, да только не бегун я, проколотое бедро пронзила такая сильная боль, что даже упал. Лежу в кустах и двигаться не могу. И Эрве уже где-то далеко. Всё, мне конец. Ладно, пусть пацан хоть спасется, а я их попробую задержать. Но хватит ли сил? Их все-таки шестеро, да еще и гаденыш в придачу. На шестерых моей магии не хватит, устал я за эти дни сильно. Выдохся, а теперь еще и нога последние силы забирает… забрала.
Лежу в кустах, мне все хорошо видно, пытаюсь расслабиться и одновременно сконцентрироваться. Гаденыш кричит бандитам, что видел, куда мы побежали. И почему-то показывает в противоположную сторону. Тут я совсем ничего не понял. Это же каким слепым надо быть, чтобы так ошибиться?
Прихватили они гаденыша с собой и поскакали в другую сторону, захватив наших коней. Да они уже и не нужны, кони-то.
Как только бандиты скрылись, я с трудом поднялся и поплелся вглубь леса, Эрве искать. Нашел его в какой-то яме, прикрытой упавшим деревом. Точнее, это он меня нашел – окликнул, когда я мимо ковылял.
Рассказал я ему, что видел, Эрве только головой покачал и коротко бросил в ответ:
- Повезло, что илот ошибся. Пока повезло.
Ошибся? Хотелось бы так думать. Так проще. Белое – это белое, черное – черное. А если всё же не так? Если он специально ошибся? Но зачем? Вот именно – зачем? Совсем незачем. Если он решил себе все лавры по нашей поимке забрать, то глупо же. А гаденыш не дурак. Смышленый. Ему же достанется, если бандиты догадаются, что он их обманул.
Так ничего я и не понял. Тем временем Эрве за мою ногу принялся, боль быстро снял, теперь ходить могу. И куда дальше двигаться? Три пути есть. Один на юг, но туда бандиты ускакали, на запад через лес или на север, там лес кончается, начинается безлесная холмистая местность. Но и на бандитов легче нарваться, если те вернутся – им через лес на конях не с руки идти. Вот и выбрали мы с Эрве второй вариант, тем более нам пришлось идти не через заросли, а, по сути, вдоль кромки леса, внутрь которого, как выяснилось, мы углубились всего-то на пару сотен шагов.
Еще засветло достигли опушки, остановились, огляделись. Впереди горы начинаются, а если прямо и южнее, то ущелье, пусть и неглубокое, но с рекой, которая бурлящая. Как
