недавно командовали стрелковой дивизией, и, видимо, тоже не без любви. Об этом говорят и новое воинское звание, и награды.
Черняховский не придал значения этим словам командующего. И напрасно. Как выяснилось позднее, талантливый генерал уже попал в поле зрения Сталина.
Беседа переключилась на военную обстановку в стране и задачи Воронежского фронта. Захватив Воронеж, немецко-фашистские войска продолжали наступление во фланг и тыл Юго-Западному и Южному фронтам.
К середине июля они отбросили советские войска за Дон, от Воронежа до Клетской, захватили Донбасс, угрожали Сталинграду и Кавказу. Чтобы воспрепятствовать проникновению противника в низовья Волги и на Северный Кавказ, Верховное Главнокомандование образовало новый, Сталинградский фронт. Развертывались жестокие бои в большой излучине Дона.
— На юге дела плохи, — резюмировал Ватутин. — Поэтому наша с вами задача — всемерно активизировать оборону, сковывать врага, не давать ему выдергивать и перебрасывать войска с нашего фронта на сталинградское направление. Но, к сожалению, — подчеркнул командующий, — и этой скромной задачи мы пока не выполняем. Недавно немцы сняли с воронежского плацдарма 48-й танковый корпус. Теперь он действует на юге.
— А нельзя ли у нас отбросить противника за Дон и освободить Воронеж? — осторожно спросил Черняховский.
— Пытаемся. Такая задача поставлена генералу Антонюку и соседней с вами 40-й армии генерала Попова…
КОМАНДУЮЩИЙ АРМИЕЙ
Прошло восемь суток с памятной для Черняховского встречи с Н.Ф. Ватутиным. 60-я армия силами трех стрелковых дивизий, 17-м танковым и частично 18-м танковым корпусами несколько дней кряду вела наступление, стремясь обойти воронежскую группировку противника с севера, изолировать ее от частей, расположенных на западном берегу Дона, и совместно с 40-й армией овладеть городом.
В ходе боев было захвачено село Подгорное, а другое большое село — Подклетное — несколько раз переходило из рук в руки. Войска армии ворвались на северную окраину Воронежа, закрепили за собой городок Воронежского сельскохозяйственного института.
И все же, несмотря на ожесточенность боев и частичный успех, поставленная войскам задача осталась невыполненной.
Сталин вызвал командующего 60-й армией генерала Антонюка к телефону.
— Мы помним ваши неудачи на Ленинградском фронте. Вы опять повторяете свои старые ошибки. Нам нужно наступление, а не оборона. Вы отбиваетесь от противника, а надо его сбросить с левого берега! Вы неправильно, неграмотно применяете танковые части, растопыренными пальцами бьете, а не массированным кулаком. К тому же без должной поддержки авиации.
Как и полагается в таких случаях, генерал Антонюк собрал Военный совет 60-й армии, чтобы обсудить недостатки и найти меры к их устранению. В числе других виновников командующий отметил и танкистов:
— Генерал Черняховский, доложите причины неуспешных действий и больших потерь танков.
Черняховский готов был изложить свое мнение, сказанное еще Голикову, о нецелесообразности использования корпуса по частям, но не успел. Вошел дежурный по штабу и сказал:
— Товарищ командующий, вас вызывает Ставка к ВЧ.
Генерал Антонюк быстро пошел на узел связи. Наступила пауза. Все ждали его возвращения. Вскоре он вернулся. Все обратили внимание, что теперь он шел не так быстро, как по вызову к телефону. Антонюк почему-то не сел в кресло, где сидел раньше, как командующий, а опустился на стул рядом с членом Военного совета.
Минутку помедлив, Антонюк сказал:
— Генерал Черняховский, вас вызывает к аппарату товарищ Сталин.
Наступила еще одна пауза.
Знакомый голос Сталина с мягким кавказским акцентом сказал в трубке телефона:
— Здравствуйте, товарищ Черняховский.
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
— Ватутин попросил назначить вас командующим шестидесятой армией. Мы не возражаем. А как сами вы смотрите на это? — спросил Сталин.
— Как прикажете, товарищ Сталин. Ваше высокое доверие постараюсь оправдать всей своей жизнью, — ответил взволнованно, горячо. Иначе и не мог.
— Вот и хорошо. Принимайте армию, — сказал Сталин. — А Антонюку мы подберем другую работу.
Черняховский вернулся в зал заседания Военного совета спокойным, ровным шагом (старался, чтобы это так выглядело, в голове, конечно, был радостный взлет мыслей). Он сел на стул, где прежде сидел Антонюк, и негромко объявил:
— Товарищи, я назначен командующим 60-й армией. (Умышленно не сказал: назначен Сталиным, чтоб не восприняли это как похвальбу.) Как вы понимаете, продолжать заседание я не готов. Мне надо подготовиться. Поэтому объявляю перерыв до особого распоряжения.
Генерал-лейтенант Антонюк вины за собой не ощущал, он в формировании армии не участвовал, принял ее с началом боев и ровно через пятнадцать дней сдавал уже третьему по счету командарму.
— Эх-хэ-хэ! — не скрывая обиды, вздохнул Максим Антонович. — Такая уж, видно, судьба. Вы помоложе, вам, возможно, и повезет, — сказал он Черняховскому.
25 июля 1942 года Черняховский подписал приказ о вступлении в исполнение обязанностей командующего 60-й армией. Командование 18-м танковым корпусом было передано генерал-майору И.П. Корчагину.
60-я армия, переименованная приказом Ставки из 3-й резервной, являлась молодым войсковым организмом, только начинающим приобретать боевой опыт.
Боевое крещение ее войска получили в первых числах июля под Воронежем. К концу июля в состав армии входили семь стрелковых дивизий, три танковых корпуса и две истребительно-противотанковые бригады. Среди общевойсковых соединений наиболее боеспособными считались 232-я стрелковая дивизия, укомплектованная сибиряками-алтайцами, под командованием подполковника Ивана Ильича Улитина и переданная из 40-й армии во время боев за Воронеж 121-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор Петр Максимович Зыков.
Армия занимала оборону по восточному берегу Дона до Подклетное, а от Подклетное, которое удерживалось противником, передний край шел на восток и через северную окраину Воронежа упирался в одноименную с городом реку.
В первую очередь надо было поговорить с членом Военного совета Ф.Ф. Кузнецовым, но армейский комиссар сам только прибыл на эту должность, тоже не вошел еще в курс дел.
Иван Данилович по опыту знал: в работе любых масштабов надо опираться на людей, на подчиненных. Сейчас у него ближайшими помощниками будут работники штаба. Но знакомство с ними оказалось неутешительным. Штаб армии был укомплектован молодым офицерским составом с очень низким оперативно-тактическим кругозором, без каких-либо навыков в сложной штабной службе. Многие офицеры взяты из запаса, некоторые должности оперативных работников замещались интендантами. Из всего личного состава штаба выделялся начальник оперативного отдела подполковник Петр Николаевич Лащенко. До войны он прошел хорошую школу в частях Московской Пролетарской дивизии, а в армию прибыл после окончания Военной академии.
Порадовал старый служака в армии, начальник штаба генерал-майор Сергей Николаевич Крылов. Основная тяжесть формирования и сколачивания управления и войсковых соединений легла на его плечи. По возрасту он старше Черняховского на десять лет. В старой армии окончил школу прапорщиков, а в Красной Армии — Военную академию им. М.В. Фрунзе. За отличия в Гражданской войне награжден орденом Красного Знамени. В прежних характеристиках старшие
