он её не ищет, куда больше беспокоясь о книге. Ребёнок какой-то зомбированный, няня… впрочем, посмотришь на такую — и понятно, почему супруг не шьёт, не порет…
А потом повернулась к экрану, уже почти привычно заглянула на страничку Кнары Вертинской на продаеде. Ничего себе, сколько новых комментариев набежало всего на несколько часов! Небось, ругаются из-за задержки продолжения, а у меня написано полтора абзаца… ну ладно, чуть больше, и всё — сплошь фантазии о том, как будет в муках освобождать место для других, более достойных претенденток, Вирата Крейне. Впрочем, Вечер сам виноват. Нашёл, кого в писатели подряжать!
Я со вздохом открыла комментарии — ну, да, не очень-то приятно читать отчасти всё же заслуженную критику, но делать нечего, надо знать, чем живёт читатель, в конце концов, самой Кнаре я зла не желаю и совсем не хочу, чтобы у неё упал рейтинг, продажи и что там ещё…
Челюсть снова потянуло упасть, причем со страшной силой, руки задрожали. Нет, никто не ругался, отнюдь. Просто пока я спала, а единственный, по словам законного супруга писательницы, компьютер с доступом в авторский аккаунт находился в одной со мной комнате, кто-то выложил на сайт новую главу "Каменного замка".
Глава 22. Криафар.
Стол в малой королевской гостиной, где нам накрыли ужин… огромный.
Метров шесть в длину, не меньше. На столе светло-кофейного цвета скатерть. От этой мысли сразу же мучительно начинает хотеться кофе. Кажется, там, в прошлой-настоящей жизни я любила кофе.
С одной стороны, воспоминания продолжали пробиваться сквозь морок памяти, с другой стороны, они были всё более стёртыми и размазанными. Какими-то неубедительными.
А здесь, в Криафаре, всё было настоящим. Реальным, ощутимым. Гладкий прохладный шёлк вышитой однотонными нитями в тон скатерти — так и хочется погладить. Терпкий пряный вкус горячего напитка в круглой глиняной чашке без ручки, не вызывающий никаких ассоциаций. Собственно, ужин: пресные подсушенные хлебцы, упругие белёсые стебельки сладковатых незнакомых овощей, ломтики мяса, мягкие и нежные. Пара кусков розового бисквитного пирога, очевидно, на десерт. Странная непривычная еда, однако внезапно проснувшийся голод уверял, что всё в порядке, сгодится. Всё и в самом деле могло быть вполне в относительном "порядке", если бы не с аппетитом поглощающий свою порцию Его Величество Тельман, сидящий на другом конце идиотически бесконечного стола, от взглядов которого кусок застревал в горле.
До малой гостиной Его Величество был сопровождён тем же Рем-Талем, бесстрастным и безучастным, бдительно осмотревшим помещение, видимо, на предмет возможной опасности, не без некоторого внутреннего сопротивления передавшего своего великовозрастного подопечного в мои руки. В тот момент, когда Страж, наконец, повернулся к выходу, я прикусила губу, чтобы не попросить его остаться.
Ужин проходил в молчании, впрочем, поддерживать какую-либо беседу на таком расстоянии было бы невозможно. Молчание тяготило и в то же время прерывать его не хотелось.
Вират соизволил доесть, промокнуть лицо тканевой салфеткой, сложенной причудливым цветком, отбросить салфетку куда-то за спину, а на моей тарелке ещё оставалась добрая половина, и теперь я давилась едой, сидя перед Тельманом, не зная, чего от него ожидать. В какой-то момент меня разобрала злость, и торопиться я перестала — раз уж зрелище законной супруги, вооруженной вилкой — если так можно было назвать странный, весьма неудобный столовый прибор с двумя широкими зубцами, заострённый с боков, — настолько тебя увлекает, что ж, пожалуйста, имеешь полное право налюбоваться, после двух-то лет разлуки. После двух лет, которые, по твоей милости, довели это хрупкое создание до попытки покончить с собой! — на этой мысли я вздрогнула. По его милости — или по моей? Злость вдруг растаяла, оставляя за собой шлейф растерянности. К тому же злополучные скользкие овощи никак не желали насаживаться на вилку.
— Дорогая, неужели в нашей, гм, резиденции вас кормили руками? — изумился Вират, а мне захотелось метнуть в него ножевилкой. — Похоже, вам нужно взять пару уроков столового этикета.
— Как красиво называется тюрьма, дорогой, — я тоже коснулась губ салфеткой, после чего аккуратно примостила её на плоской квадратной тарелке. — А есть ли смысл в этих уроках? Наконец-то решились продемонстрировать неугодную жену свету? Не мешало бы, впрочем, сначала оповестить жену, в чём причина её негодности. Мало ли, осрамит публично.
Тельман поднялся с места, неторопливо и грациозно, как хищное сытое животное. Прошёл вдоль стола, остановился в метре от меня и присел прямо на столешницу, так аккуратно, что тончайшая кофейная скатерть даже не пошла волнами.
— Похоже, с вами можно говорить откровенно.
— Буду весьма признательна.
— Как вы уже поняли, привязанности к вам я не питаю. Этот брак был навязан моими родителями и моим… положением. Я его не хотел. И не хочу.
— Уже поняла, — эхом повторила я.
— Я не хотел и не был готов жениться, меня вполне устраивает… разнообразие. Вся палитра оттенков, — он улыбнулся самым паскудным образом, как будто одних слов было недостаточно, но на откровенную провокацию я не поддалась. — Однако закон есть закон. Наследник престола должен быть женатым человеком. Или вдовцом. Как вы, возможно, знаете, в Криафаре брак расторгается только смертью.
Мне стало не по себе — мягко говоря. Вспомнились мысли и подозрения о скорпиутце и бродягах, и внутри всё сковало от мутной горечи. А на что я, собственно, надеялась? Это политика, ничего личного. Впрочем, возможно, наоборот: слишком много личного. Личная неприязнь ко мне и заинтересованность… в другой.
Тельман небрежно покачивал ногой, явно не испытывая и десятой доли моего смятения, а мне хотелось встать и подойти к нему. То ли ударить, так, чтобы мало не показалось, то ли взбить руками каштановые пряди, погладить мускулистую спину, руки, переплести пальцы… Совершенно неуместные желания.
— Так это прощальный ужин?
Король поперхнулся, возможно, чуть более демонстративно, чем было нужно:
— Ну, что вы, моя дорогая! Разумеется, нет. Если бы я хотел от вас избавиться, то не стал бы разводить бесед и тратить скудную государственную казну на ужин, гораздо проще было бы решить вопрос до того, как вы сюда попали…
"Или, возможно, кто-то рассчитывал на удачу, но таковая не пожалала ему подыграть"
— Тогда что вам нужно?
— Спустя некоторое время после нашей свадьбы на моих родителей было совершено покушение. Мать
