Глава 9
Глава 9
Аврора
Медный взор пылал во тьме комнаты подобно самому яркому маяку. Застывшее рядом мужское тело обжигало своим жаром. Всё во мне пело в предвкушении. Роман толкнул меня спиной на кровать, нависнув сверху, ухватил за талию и подтянул выше. Ухватился за ноги, и я со стоном позволила ему закинуть их ему на плечи.
— Моя, — послышался его полурык-полушёпот.
— Твоя, — безропотно согласилась я с ним.
Конечно его, разве может быть иначе?
Мужские пальцы коснулись внутренней части бедра. Лёгким нажимом провели от колена вниз. За ними и губы проложили дорожку из едва осязаемых поцелуев. И только от одного этого меня выгнуло в спине в невыносимом удовольствие. Не целовал — искры высекал в местах соприкосновения.
— Ром… — протянула с очередным стоном, в немом призыве приподняв бёдра.
Тут же с тихим выдохом оказалась стоящей на четвереньках, ягодицами прижимаясь к его стоящему колом члену. Одной рукой Роман ухватил меня за шею, вынудив подняться и встать на колени, и лизнул пульсирующую жилку, сдавливая в свободной ладони грудь. Невообразимо прекрасно и нужно. Свёл с ума. Не оставив во мне ничего, кроме желания ощутить его наконец в себе.
— Пожалуйста… — сорвалось с губ в настоящей мольбе. — Ром, прошу… Я так хочу…
Так сильно, что больно.
Хорошо, он больше не стал меня мучить. Вторгся одним толчком, сразу на всю длину, даря мне самое восхитительно-острое удовольствие из всевозможных. Медленно вышел и резко толкнулся обратно, выбивая из моей груди новый стон, больше похожий на вскрик. Мужские пальцы легли на клитор, усиливая моё наслаждение, а горячая плоть вновь принялась медленно покидать мою глубину.
Луна…
Не бывает, чтобы так хорошо…
До отключения сознания.
Когда член двигается в тебе медленно и резко, лишая воздуха, а пальцы сдавливают горло, не позволяя тебе его восполнить. Перед глазами всё расплывается, а между ног жарко пульсирует. Мышцы сводит в предоргазменных судорогах. И…
Злой, полный ярости звериный рык выводит из состояния транса, повергая меня в нескончаемый ужас. Я смотрю в глаза волка Романа, в которых нет ничего адекватного. И меня саму разносит на молекулы от осознания, что это моя вина. Я довела любимого до подобного состояния. Но первая же моя попытка успокоить его приводит к тому, что он… исчезает. Выпрыгивает прямо в окно. И я знаю — он не вернётся.
Лучше бы он просто меня убил…
Не было бы сейчас так страшно и одиноко.
Так больно.
Именно поэтому не бегу, мчусь на всей доступной моему телу скорости в стремлении догнать его, остановить, вернуть, объяснить, сделать хоть что-то, чтобы избавить нас обоих от душащего чувства неправильности происходящего.
Так не должно быть.
Мы не должны быть.
Вдали друг от друга.
И я бегу.
Не могу не бежать.
Спотыкаюсь, падаю, но встаю и продолжаю нестись за ним, не думая о последствиях. Отталкивая от себя всех, кто стремится мне помешать.
Разве может быть что-то хуже, чем потерять Романа?
Не знаю, сколько длится мой забег.
Мне он кажется бесконечным.
По щекам текут слёзы, душу терзает настоящий ужас, кровь стынет в венах, а сердце бьётся из последних сил…
Луна, кто только придумал эти лестницы?
Они никак не заканчиваются. Сперва вниз, потом опять вверх.
Я всё бегу.
Сильные руки подхватывают до того внезапно, что я не успеваю среагировать, и ещё несколько мгновений перебираю ногами в воздухе. А потом приходит оно — понимание, что я смогла. Я нашла. Успела. Он не ушёл. И новая порция слёз проливается на щёки уже от облегчения.
— Я нашла, — сорванным шёпотом повторяю одно и тоже. — Я тебя нашла. Нашла.
Душащая миг назад паника медленно, но отступает под натиском его близости. Он ничего не делает, просто крепко прижимает к себе, и этого достаточно.
Луна, как же я его люблю!
— Не бросай меня, — прошу. — Никогда меня не бросай. Люблю тебя. Не смогу без тебя.
Тихий выдох — его. Всхлип и робкий поцелуй — мои. Я не даю ни себе, ни ему время на опомниться. Не важно. Всё. Кроме моей пары. Которая вновь со мной рядом. И которого я больше никогда от себя не отпущу. О чём сообщаю ему всё тем же бессвязным шёпотом между поцелуями.
За моей спиной твёрдая стена. Впереди не менее твёрдый он. Я фактически распята между ними. И это прекрасно. Наши поцелуи давно перешли границу приличных, став постыдно жадными. Да и поцелуями это назвать сложно. Мы, можно сказать, пожираем друг друга. Зубы звучно сталкиваются. Губы растерзаны в кровь. У обоих. И это заводит ещё больше. Как и клыки на моей шее. Они царапают нежную кожу, и я приветствую это протяжным стоном. Запрокидываю голову и прикрываю глаза не для того, чтобы отстраниться от него — чтобы чувствовать острее. Хотя куда уж больше.
Слышится треск ткани. Не знаю, чьей именно. Кажется, это я не сдержалась. Не важно. Мои руки, наконец, касаются горячего тела. Я скольжу ими по крепкому торсу. Пальцами чувствую волоски на груди и животе. Хватаюсь за ремень, быстро расправляясь с застёжкой, тяну ткань ниже, высвобождая гладкий ствол, крепко стискивая в своей ладошке. Сама же направляю его в своё тело.
