«Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей13...»
Как про меня на этой вечеринке писано!
Тут моё внимание привлекла хозяйка Трактира – нэпманша Софья Николаевна Сапогова, женщина «предбальзаковского» возраста – ещё «довоенная» вдова. Я с ней уже достаточно хорошо знаком: она несколько раз навещала меня в доме названного отца во время болезни, всегда приносила покушать что-нибудь домашненького и вкусненького, жалела – «какой худенький» и, каждый раз интересовалась - «надолго ли большевики».
Хозяйка, часто выходила в зал, проследить за работой двух «половых» - трактирных официантов. Проходя мимо, она незаметно для других пару раз задела меня роскошным бедром, обдала запахом «старорежимных» духов и, так на меня посматривала при этом!
«Мальчик» я довольно уже взрослый и изрядно тёртый жизнью – в том числе и половой и, я «приблизительно» знал - чего хочет женщина, оказывая мужчине подобные знаки внимания. Опять же, для моего биологического тела, она возможно - уже «дама в возрасте», мягко сказано, но для фактического психологического сознания – «баба в самом соку».
Роскошная женщина – мечта поэта!
«Естество» моё естественным же образом «восстало» и я страстно возжелал хозяйку «Трактира» как женщину.
«От добра, добра не ищут» – особенно, когда «на ловца и зверь бежит»!
Поэтому, в ответ на очередной её «маяк», я залихватски «по-гусарски» подмигнул и вопросительно дёрнул головой в направлении «номеров» - комнат для постояльцев на втором этаже.
Софья Николаевна характерно-кокетливым жестом поправила причёску и горделиво – «как пава» какая, прошествовала по деревянной лестнице в указанном направлении, несколько раз оглянувшись на меня – мол, не передумал ли. Свободных номеров, должно быть хватает – как я слышал, постоялый двор при «Трактир», очень редко даже наполовину был занят постояльцами. Там же жила и хозяйка заведения - после того, как её «уплотнили» в пользу трудящихся.
Подошедшая вскоре пожилая женщина, судя по источаемому запаху – кухарка, подав очередное блюдо, шепнула на ухо: «Чёрный вход со двора».
За домом, значит - соображаю.
Рассказав ещё одну историю, в этот раз нагло слямзеную у Шолохова из его «Тихого Дона» (не знаю уже написан этот шедевральный роман, или ещё нет), о том - как лихим штыковым ударом взяв панское поместье, наша рота до рыгочки объелась за приготовленным к какому-то их католическому празднику столом, я типа, вышел «отлить» и больше не вернулся.
***
Про мои «половые подвиги», думаю тоже - рассказывать не стоит, да? Кто шибко интересуется – в Сети полно порносайтов с пометкой «18+». Одно скажу: расстались…
Не, не так!
Еле-ели «разлиплись» друг от друга ранним-ранним утром: измочаленные просто в хлам, конечно - но донельзя довольные друг другом! Предварительно накормив на кухне «от пуза» остатками вчерашней корпоративной трапезы, Софья Николаевна так же – через «чёрный ход» проводила меня до порога, по-матерински чмокнув в лобик на прощанье и пожелав почаще у неё бывать…
Глава
5
.
Лиха беда – начало!
…Казалось, только коснулся головой подушки, как названный отец тормошит меня:
- Вставай, Серафим!
Кто б знал, как был горд за меня Отец Фёдор, когда я сообщил ему - что устроился аж на две «службы»!
Не успел шары продрать и привести себя в порядок, как за мной притарахтела по булыжной мостовой пролётка от товарища Анисимова, чтоб отвести на станцию. Держит он слово, что безусловно радует и позволяет надеяться на кое-какие перспективы.
Хорошо хоть, что кушать почти не хотелось… Впопыхах оделся, на ходу проглотил стакан чаю с куском пирога и выскочил на улицу.
Пролёткой правил молодой, приветливый и крайне разговорчивый парень по имени Федька, в форме милиционера – на год, или может на два младше меня нынешнего. При Анисимове, он был кем-то вроде порученца или ординарца: если вспомнить Петьку из фильма «Чапаев» - то легко себе представить и Федьку… На лицо имеется, даже чисто внешнее сходство на рожу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Дорога нонча сухая, домчу вмиг, - пообещал он и, прикрикнул на лошадь, - но, мёртвая!
Вообще то, по дошедшим слухам, Федька назвал кобылу «Интеллигенция» - якобы из-за своей жгучей классовой ненависти к этому сословию… Но при мне он её так ни разу не называл, поэтому думаю это просто фейк.
«Мёртвая интеллигенция», лениво дёрнула ушами, выкатила пару «яблок» из-под жидкого куцего хвоста и потихоньку затрусила.
«Вмиг, не вмиг» - но за полчаса где-то добрались. Вернее, «дотряслись» – такой долгой «местной» поездки у меня ещё не бывало и, меня конкретно укачало – хоть блюй на ходу.
- Товарищ Анисимов просил тебя не долго, товарищ Свешников, - уже не так приветливо, напомнил Федька по приезду до пункта назначения, - час подожду, а если не управишься - придётся тебе возвращаться в город пешком.
- А как узнаешь – прошёл час или нет? – вежливо интересуюсь, - что-то не вижу у тебя на пролётке «ходиков» с кукушкой.
- А я своим классовым чутьём почую!
Вот же, засранец! Ведь, даже самому дебильному лесному ёжику понятно, что принимая дела - я и до обеда навряд ли управлюсь.
С первого на него взгляда – ещё вчера, я понял что этот малый ревнует ко мне товарища Анисимова…
Не в «гомосятском» смысле этого слова, конечно, что вы!
Просто боится за свой статус в случае успешного ремонта «француза»… Очкует холуй, что я займу его место - своими словами говоря. С этим надо что-то делать: врагов в председательском «ближнем круге», мне даром не надо.
***
Железнодорожная недостанция – «Разъезд Лукьяновский», произвёл такое же «приятное» впечатление - как и, сам посёлок Ульяновка… Если, не сказать больше.
Рисунок 11. Типичная дореволюционная железнодорожная станция.
Боже, какое жалкое убожество!
Железнодорожная ветка здесь была одноколейная и поезда на полустанке останавливались (зачастую, достаточно надолго – «чугунка» работала отвратительно), лишь чтобы пропустить встречный состав или же для ремонта. Само деревянное здание станции с начальником, с помещением телеграфа, с кассой и залом ожидания… Традиционная водокачка для заправки паровозов водой, железнодорожный тупик, несколько пакгаузов, с десятка два жилых строений – среди которых преобладает тип «изба-пятистенок», с сараюшками – из которых, судя по свежим «лепёшкам», не так давно выгнали пастись скот.
Успел как раз вовремя - на полустанке начиналось общее построение со знаменем. Некоторое время постоял в сторонке и понаблюдал пытливым взглядом: хотя и донельзя всё расхлябано - но всё равно чувствовался какой-никакой, но воинский порядок. Бойцы вели себя не как банда вооружённой гопоты – чего я больше всего опасался, а скорее – как группа матёрых дембелей, давно забивших на уставы внутренней и караульной службы.
Это, уже легче!
Средний возраст - где-то в районе тридцатника, хотя нескольким можно с ходу дать за сороковник - а парочке поди и двадцати нет. Опять же: невооружённым глазом видно – мужики в основном бывалые, жизнью и всеми её коллизиями неоднократно тёртые и скорее всего – вдоволь навоевавшиеся на двух войнах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Таких, нахрапом не возьмёшь!
На меня обратили внимание, поэтому я «вольным» строевым шагом подхожу к строю, чётко вскидываю руку к гимназической фуражке со звездой и:
- Здравия желаю, товарищи бойцы!
