— Давайте, как говорится, поставим точку над «i», — продолжала она решительно. — Во-первых, вы, наверное, решили, что я «баба Стайна». Это ваши собственные слова.
— А что еще мог я подумать? — растерянно пробормотал я. — Молодая привлекательная женщина…
— Для вас женщина означает только одно, и вы имели наглость выложить это совершенно незнакомому человеку, — выпалила она. — Так уясните себе: Стайн мне нравится ничуть не больше, чем, например, вы.
Она закурила новую сигарету.
— Знаете ли вы, что значит для науки живой онимакрис?
— Нет, — ответил я запальчиво. — И не желаю знать. Стайна эта букашка интересует не больше, чем меня. Я не верю, что он ученый, посвятивший свою жизнь поискам маленькой козявки на благо науки.
Озлобление уступило место любопытству. Она это заметила.
— Послушайте, — сказала она, — мы с отцом приехали в Китай в разгар гражданской войны…
— Зачем мне знать подробности вашей биографии?
— Чтобы вам было понятно, почему я нахожусь здесь, — ответила она. — Я не питаю никаких иллюзий в отношении Стайна, так же как и вас, к слову сказать. Или этой экспедиции. Для меня важно только одно — онимакрис.
Я не хотел, чтобы она ушла от этого разговора.
— Есть что-то противоестественное в вашей страсти к этой козявке, — заметил я.
— Вы когда-нибудь почтительно разговаривали с женщиной? — нахмурилась она.
— Никогда. Именно за это меня выгнали с флота.
Она оставила мои слова без внимания.
— Мой отец был одним из виднейших энтомологов в мире, — продолжала она. — Не стану докучать вам рассказами о пережитых трудностях, о преследовавшей нас и течение многих месяцев угрозе смерти со стороны то одной, то другой из враждующих сторон, но в конце концов мы добрались до пустыни Гоби, где отцу удалось обнаружить онимакрис. Во время побега из Китая отец неожиданно скончался от сердечною приступа на борту сампана, неподалеку от устья Янцзы. Он умер ночью. Я узнала о его смерти только утром! Отца обокрали. Три бесценных экземпляра онимакрис, жизнь которых мы оберегали, даже когда наша собственная висела на волоске, были варварски растоптаны бандитами. То, чему отец посвятил всю жизнь, было уничтожено. В память об отце я хочу отыскать онимакрис. Я должна это сделать. Вот почему я здесь.
— Так что же вы не отправились за этим насекомым в Гоби?
— К сожалению, территория, где мы обнаружили онимакрис, теперь объявлена запретной. Вероятно, там расположена какая-нибудь ракетная база…
— Берег скелетов, где Стайн хочет высадиться, тоже запретная территория, и вы заблуждаетесь, если думаете, что мы действуем в рамках закона. Помогая вам, я тем самым содействую преступлению.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Да, для меня это новость…, но Стайн хорошо вам заплатит.
— Черта с два! — огрызнулся я. — Я не получаю ни гроша за эту увеселительную прогулку.
— Не верю, — отпарировала она.
— Меня шантажировали, — резко сказал я.
— Шантажировали? — недоверчиво повторила она.
Стало быть, Стайн ей ничего не рассказал?
— Но… — она покачала головой.
— Никаких «но», — перебил я. — Если кто-нибудь пронюхает про этот рейс, вы будете в ответе так же, как Стайн и я. Если кто-нибудь из Валвис-бея или Виндхука будет отсутствовать в течение долгого времени, полиция сразу почует неладное, а она хорошо знает свои обязанности…
Нас перебил Стайн, вошедший в кают-компанию с цилиндрическим футляром в руках. Он подозрительно посмотрел в нашу сторону, молча достал из футляра карту и развернул на столе.
— Вот мой план, — коротко произнес он.
Это была небольшая карта, много меньше моих адмиралтейских, озаглавленная: «Ондангва. Всемирная аэронавигационная съемка».
На ней была нанесена территория от реки Хоаниб — южной границы Берега скелетов до реки Кунене — границы Анголы.
Карты этих мест всегда волновали меня.
— Никогда не видел этой карты, — пробормотал я.
Стайн ухмыльнулся.
— Очень рад, что есть карта Берега скелетов, которой вы, капитан Пэйс, еще не видели. Добавлю, что такую карту вы можете приобрести в Претории за пять шиллингов… Смотрите. Вот цель нашей экспедиции. — И он показал на хаотическое нагромождение гор к югу от реки Кунене, помеченное «горы Бэйнса». — Чтобы добраться туда, нужно было преодолеть гряду труднодоступных гор Хартманберге.
Я мог лишь восхищаться отвагой Стайна. Ни один белый человек, за исключением Бэйнса, никогда не бывал в этих горах, тянущихся на сотни миль и которые, как отмечалось на карте, были «не исследованы».
В сомнении я покачал головой.
— Но каким путем вы думаете добраться туда? — спросил я Стайна.
— А где вы собираетесь высадить нас? — в свою очередь, спросил он.
Я взглянул на карту. Решение было принято. Остров Двух кривых дюн останется моей тайной. Я указал на устье реки Кунене. На карте не были помечены ни одна мель, ни один порог или перекат. Да поможет господь тому, кто будет руководствоваться этой картой!..
Стайн остался доволен.
— Вот и отлично, — сказал он. — Видите ли, я намерен проникнуть в глубь материка по руслу Кунене. Оно сухо в это время года… Взгляните.
Он был полон энтузиазма. Анна обошла вокруг стола и через мое плечо принялась разглядывать карту.
— Поначалу придется обойти Посто Велхо — португальскую заставу. Русло прорезает горы Хартманберге, затем горы Онгеамаберга. Видите эти высохшие русла притоков Кунене? Так вот, пройдя миль семьдесят от устья, я затем пройду по одному из них к югу, к плоскогорью Нанголо Видите тонкую голубую линию? Это река Капупа. По ее руслу я и доберусь до сердца гор Бэйнса. А вот вершина Отжихипо — это моя первоочередная цель.
Анна обвела ногтем горы на ангольской стороне, совершенно не исследованные и помеченные на карте пунктиром.
— Очертания похожи на зайца, — задумчиво произнесла она.
— Вам понадобится заячья лапка в качестве талисмана, если вы окажетесь в этих горах, — произнес я.
Стайн невесело улыбнулся.
— Капитан Пэйс верит в талисманы, дорогая. У него есть талисман, который сводит людей с ума.
Она посмотрела на меня с недоверием. Во всяком случае, кости были брошены, поэтому я вынул из кармана свою счастливую пятипалую кисть. Анна потянулась к ней, но тут же в ужасе отшатнулась.
— Это высушенная человеческая рука?.. Вы не…
— Бога ради, перестаньте глядеть на меня как на чудовище! Впрочем, если хотите, я действительно отрезал эту руку у одного убитого мной человека и высушил способом, которому я научился в годы моего пиратства у берегов Южной Америки…
