рискнула ответить изрядно смущенная, даже обалдевшая от такого энергичного возражения Наташа.
- Нет, это не сказать, а обругать! - немедленно возразил я, правдивый и проницательный, - сначала тут был мужчинами, который все обустроил, а потом пришла женщина, который собирается все нагло стибрить!
- Сережа, нет! - почти умоляюще запротестовала Наташа.
- Ах нет! - зловеще сказал я и потребовал: - либо ты признаешь себя дурой, либо ты пыталась совершить островной переворот!
Наташа помолчала, посмотрела на всех добрыми глазами и решилась: - Да я дура, создала нехорошую ситуацию. Прости меня, Сереженька!
- Прощаю, - проворчал я, но предупредил: - у нас здесь на острове практически чрезвычайная ситуация. И нам надо либо ввести диктатуру, либо ввести первобытный коммунизм. Предлагаю…, - я помедлил и предложил: - первобытный коммунизм!
- Ох, а я думала, ты потребуешь, чтобы у нас стала диктатура, а себя диктатором и гаремным мужем! - прощебетала Вика
Ха, все же получается, что бабы дуры, не потом что они дуры, а потому, что они бабы. Не поняла дочь моего иезуитства. Диктатура подразумевает хоть небольшую, но все же ответственность диктатора перед обществом, тогда как в первобытном коммунизме, прав было много, при чем, чем сильнее индивид, тем у него можно прав, а ответственности никакой — коммунизм же как никак!
- Вика, рассмотрим этот нюанс в практическом срезе, - ответил я дочери, то есть падчерице, поскольку она все еще ждала ответа, а потом взялся за законотворческую деятельность: - хочу, чтобы любую критику наказывать либо прилюдным поцелуем, либо таким же щелчком. При чем критику считает оной сам критик.
- Да я против, - протянула Вика, но так неуверенно, что стало ясно — если ее не поддержат, она сразу же сдаться.
Потому я сразу же обнаглел:
- Вика, ты кажется, не поняла, я сказал — хочу, а не предлагаю. Мне не надо согласовывать, я уже все решил!
- Да? - удивилась Вика и задумалась. Похоже, она, наконец-то поняла, что означает звонкий термин первобытный коммунизм.
- Наташа, - потребовал я от своей жены, - ты убираешь свою критику сильного пола или мне подвести под него закон намбе уан?
- Предложение мое проявилось очень сильно и требовательно и я совершенно не удивился, что Наташа сразу согласилась.
А я спокойно налил в свою тарелку ароматную уху, которая уже битый час дразнила нос, а вместе с тем и весь организм прекрасным вкусом.
Становится самодуром я не собирался. Но и подлаживаться под женскую пятку тоже. Будучи трудящимся в женском коллективе, я прекрасно понимал, что лучше сразу поставить себя над женским коллективом, чем каждодневно бодаться с ее членами. И сам намаешься и женщин умучаешь.
- М-м, - промычал я, показывая жене котелок с ухой и пустую тарелку. Типа, тебе налить, или как?
Наташа не осмелилась отказать и уха была налита. Рыбу на листке растения она положит сама.
Соухою продекларировал стихи:
Как я жил без тебя столько лет?Без твоих изумительных глаз,Без невинных касаний одежд,Без пропущенных пауз и фраз?Как я жил без тебя столько лет?Как дышал и ходил без тебя?Как встречал одиноко рассвет?И не видел, не слышал тебя?Как я жил без тебя столько лет?Где летала и как ты жила?Я ищу бесполезно ответ.И смотрю каждый вечер в глаза.Как я жил без тебя столько лет?А вчера вдруг увидел тебя.Словно вспыхнул чарующий светИ погасла вся жизнь до тебя!
Наташа точно смутилась, а яналил Вику. А вот Вика немного смущенно отказалась, сказав, что она сама. Сама так сама. Я положил кусочек рыбы в тарелки и отсел по причине отсутствия места. На пне и так лежали котелок с ухой, лопух с отдельно положенной рыбы, наконец, сковородка с мясом акулы. Где уж там тарелки!
Значит так! - подумал я про себя, - сегодня же надо смастерить примитивненький обеденный стол. Доски есть, гвозди есть, молоток легко можно заменить топором. Решено. Потом, после охоты в лес, надо сходить в корабль, пусть и страшно и неохота. И взять оттуда по максимуму нужные вещи. Вот тогда у нас будет рай!
Подумал и грустно улыбнулся. Рай на острове не будет никогда. Во-первых, материальная база примитивная, во-вторых, человек — животное социальное и может быть счастливым только в обществе, в-третьих, здесь слишком много угроз — от диких зверей, до не менее диких чудес. Ведь источник с эффектом молодости, это еще не все, ой как не все, помяните меня!
И, вообще, здесь чрезвычайная ситуация с Точкой Ноль, здесь всех проверяют и счастливым быть нельзя!
Закончил философский опус и похлебал уху, закусывая ее вместо хлеба или сухаря куском рыбы. А Наташенька моя настоящая женщина, прелестная и глупая, умелица и повариха. Почти из ничего такую пищу сделала. Какое яство, пальчики оближешь. Даже куски акулятины, по крайней мере, по вкусу не неприятны, хотя и необычны.
Мда-с, поели, теперь поспим, в смысле, что-нибудь сделаем полегче. Желудок полный, полуденная жара ужасная, даже ветер не помогает. Самое время мастерить устройство под довольно нелепым названием морда. Ну, название — названием, а речную рыбу она ловит эффективно. По крайней мере, в удмуртской реке ловила, теперь посмотрим, как на острове станет.
Нарубил топором молодых гибких веток, зачистил их от зелени, смастерил морду. Она, в общем-то сооружается просто (или я так делаю). Раз — ивовая посудина, два — конус, три — задняя крышка. Все просто, если руки от того места растут. А у меня руки трудно сказать откуда (хотя не от задницы, точно). На пару часов хватило смастерить одну морду. Что же, лиха беда началось!
Теперь, когда полуденная жара стихла, можно и поактивничать. Правда, сначала надо определится — на корабль или на охоту, на охоту или на корабль?
Спустился в речку, установил морду по практике — отверстие по течению, сама морда в мелководье. Ух, если есть рыба действительно, то попадется, зуб даю!
А совершать выбор маршрута решил сделать своей жене. ЖЕНА — это звучит гордо и звучно! Но когда он озвучил самой Наташе, та пришла в совершеннейший ужас и залепетала откровенную ерунду. И это взросла женщина!
Пришлось все решать самому. Единственно он все же потрафил ей — Наташа что-то говорила сегодня о настоящем мясе, значит пройдем в лес. Только женщин с собой на охоту брать не будем! Честно говоря, я и Вика бы не взял, но тот так горел желанием
