– А не подождет? – Ари дернула кольцо на крышке и приникла к банке.
– Никак! – И Пегги вручила ей белый пакет. – Осторожнее – горячо.
– А зачем ты мне это даешь? – Ари с опаской взялась за пакет. – Президент «Коул продактс» заказал ленч.
– Что-о?
– Ну а как же! – Пегги подперла кулаками пышные бедра. – Ты ведь запретила мне называть его капитаном.
– А почему это президент «Коул продактс» не может явиться сюда лично?
– Он занят, А ты – нет. – Пегги вернулась к котлу на плите. – От тебя не убудет, если ты отнесешь ему ленч.
– На твоем месте не стала бы спорить, – заметила Руфи.
– Ладно, ты права. – Ари сунула банку с колой обратно в холодильник.
Солнце палило нещадно, но легкий ветерок с океана разгонял духоту. Уже легче, настроение у Ари поднялось. Она пересекла стоянку, прошла по растрескавшемуся тротуару к огромному зданию с фамилией Макса на вывеске и открыла тяжелую металлическую дверь с табличкой: «Частное владение. Проезда и прохода нет».
Внутри пустынно, только у одной стены громадного помещения жужжат два больших агрегата. Стрелка с надписью «Офис» указывала в сторону металлической лестницы. Туда и направилась Ари, горя желанием увидеть, где Макс проводит свои рабочие часы на суше.
Она услышала его голос прежде, чем заглянула в приоткрытую дверь: разумеется, отдает приказы. Черная телефонная трубка прижата к уху, темные волосы растрепались и упали на лоб, синие глаза глядят рассеянно, озабоченно. Но вот он поднял голову, увидел Ари – выражение лица мгновенно изменилось. Жестом пригласил ее войти и нетерпеливо склонился над телефоном – так и кажется, что тут же положит трубку.
– Отлично. – Он помолчал и добавил с легким раздражением: – Что ж, пусть будет так.
Ари ждала, разглядывая тесную комнату, громко называемую офисом.
– Не хотела мешать вашим важным делам, – вежливо извинилась Ари, когда он положил трубку.
Он улыбнулся счастливо и потянулся к Ари, обнял, усадил на колени.
– Все в порядке, дела пока закончены.
– Эй, – запротестовала она, – осторожнее, перевернешь свой ленч!
– Это ты мне принесла?
– Ну да. – И чмокнула его в губы. – Все горячее.
– Придется подчиниться. – Он сжал вокруг нее кольцо рук. – Раз уж ты принесла мне поесть.
– Ты же заказывал.
Озадаченный взгляд на белый пакет – и Ари поняла, в чем дело.
– Та-ак… ты вовсе не просил Пегги доставить тебе ленч.
– Да нет, – признался он смущенно. – А что, надо было?
– Мама сводничает, – объяснила Ари со смехом. – Послала меня сюда, вот похлебка.
– Страшно рад тебя видеть. Все утро о тебе думал.
– А мне хотелось посмотреть, где ты работаешь.
– Изучай все, что пожелаешь. – Он открыл пакет, извлек картонную чашку с супом, пластмассовую ложку. – Хочешь со мной?
– Нет, спасибо.
– Внизу автомат с напитками. Пойду принесу нам что-нибудь.
– Я с тобой.
Он удивился, но не стал возражать, когда она последовала за ним вниз по лестнице.
– Разбираюсь тут с бумагами, пытаюсь составить отчет за май и июнь, прежде чем уйду во вторник утром.
– Надолго? – «Уйду» означает «уйду в море». Сердце у Ари замерло.
– Как получится.
– Надеюсь, что получится не очень надолго. – И подставила ему губы, когда он обнял ее за плечи. – Мне без тебя будет одиноко.
– К встрече выпускников вернусь.
Она отпрянула и подняла на него глаза.
– А при чем здесь встреча выпускников?
– Но ведь мы пойдем вместе.
– Нет, не пойдем.
Прежде чем ответить, Макс легонько прикоснулся поцелуем к ее губам.
– Тебе понравится. Это очень важно.
– Не думаю, что «важно» – подходящее слово для встречи по поводу пятнадцатилетия окончания школы.
– Послушай, Ари, этим летом ты выбросила на свалку немало старья. Может, пора оглянуться на прошлое и избавиться еще от какой-то его части?
Ари не понравилось, какой оборот приняла их беседа.
– А может, это не твое дело.
– А может, ты ошибаешься. Я вот думаю – именно оттуда берет начало все, что отдаляет тебя от семьи, наполняет страхом, когда говоришь о море, – все, от чего ты убегаешь.
– А если и так, тебе-то какая разница?
– Поделись со мной, Ари.
– Ты собирайся утолить мою жажду холодной водой.
Но Макс не принял ее нарочито легкого тона.
– А тебе никогда не приходило в голову расспросить меня о моей семье? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Ни разу ты не поинтересовалась ни моими родителями, ни сестрами, не спросила, где я вырос, почему стал рыбаком и как познакомился с Джерри. – Он опустил ладони ей на плечи, как бы давая понять: «Я настроен серьезно, не убегай». – Ни о чем не спросила, потому что не желаешь со мной сближаться, узнавать меня, становиться частью моей жизни.
– У нас был прошлый вечер – и я не желаю тебя узнавать? – Она все еще делала вид, что они шутят.
– Прошлый вечер – это неизбежное. Но это начало, а не конец. И мы с тобой, и этот вечер – все это не в безвоздушном пространстве.
– Что ты от меня хочешь?
– Ничего, кроме того, что ты могла бы мне дать, солнышко.
– Еще лишь несколько недель. «Никаких обещаний, никаких сожалений…» Помнишь?
Он только вздохнул, устремив потемневший взгляд на ее решительное лицо.
– Помню, да. – Его губы прикоснулись к ее, по том еще раз, сильнее, он как будто давал ей понять, что вовсе не шутит с ней.
Несколько секунд прошло, пока Ари вернулась с небес на землю и зарылась лицом в плотную полосатую рубашку Макса. Он заговорил, и глухой рокот его голоса отозвался у нее в ушах:
– Поужинаем сегодня вместе?
Она кивнула, и его руки крепче обвились вокруг нее.
– Можешь провести со мной ночь?
– Не исключено. – При мысли, что ночь, целую долгую ночь, он будет рядом с ней, у нее перевернулось сердце.
– Постарайся.
– Да, попробую.
Он выпустил ее из объятий, подвел к ярко-красному автомату с напитками и, пошарив в кармане, нашел мелочь. Ари машинально нажала на кнопку, взяла банку, открыла: Макс выбрал себе имбирный эль.
– Можно мне устроить экскурсию сегодня?
– Нет. Я никогда не закончу работу, если ты будешь поблизости. – И усмехнулся. – Ты самая настоящая помеха.
Неохотно Ари направилась к двери.
– Так я сама найду дорогу.
– Заеду за тобой в восемь. Спасибо за ленч.
– Пег благодари, не меня. – Ари кивнула ему на прощание и вышла.
«Поеду сразу домой», – решила она: не хотелось созерцать, какое довольное лицо будет у матери. Все равно – отчаянные попытки не думать о Максимилиане Коуле потерпели поражение. Как ей объяснить самой себе свои чувства? Это все – после того, как она категорически, навсегда запретила себе влюбляться!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
